Король

Златовласый мужчина отогнул изящными пальцами застёжку на шее. Горностаевая мантия пышным облаком осталась сзади на полу. Шпоры в виде шипастого солнца попеременно мелькали в полусумраке пара над полом. От шевелюры идущего разливался свет, нахально пролезая до полосок тени, безнадёжно прячущихся за мрамором колонн. Свет шёл за ним и ускользал со скоростью света – и тьма вновь смыкалась позади.
 Вниз – по белоснежным ступеням, поворот ручки – и за золотую дверь, а затем вниз по винтовой лестнице.
Из всех дверей в этом поблёкшем замке - лабиринте, нужна была именно эта. Особая сокровищница таилась там. Золото, алмазы и прочие драгоценности не были удостоены чести покоиться там, в самой глубине, за самой запертой дверью. Где что-то ждало своего часа, и только свет имел право туда спускаться, и тем более входить.
Золотой ключ с мелким глазом из бриллианта звякнул в руке. Тёмное пятно внутри камня задёргалось, ища точку фокуса. В темноте это было сделать невозможно – лишь тонкая аура света у самой кожи мужчины вносила хоть каплю ясности в этом помещении.
Мужчина протянул руку и ключ, казалось, моргнул. Дрогнув на ладони, он впрыгнул в темноту. Звякнул на полу.
- Промахнулся, - слегка  улыбнулся блондин, поднимая упавшего. – Терпение – наше всё.
 Замочная скважина промелькнула перед лицом мужчины – он остановил её взглядом.
- Тшшш… - и ключ щёлкнул.
 Тишина. Мужчина улыбнулся и сделал шаг вперёд.
***
 Шкатулки и сундуки, комоды и шкафы, контейнеры и металла и закопчённого стекла – он повидал много сосудов. Причём сам сделал большинство из них.
 «Когда звезда умирает, её мощь берёт над ней верх. И её жадность тогда не знает предела. Она тащит к себе всё, что ни попадя, не спрашивая их мнения, не считаясь ни  с чем. Мне это неприятно – зачем столько держать и копить, если не хочешь отдать хоть маленький луч света взамен? Это очень эгоистично!»
 Перед ним стоял сундучок из красного дерева, обитый медью на углах.
 Отдёрнув кружевные манжеты шёлковой белой рубашки, и встав на колени, он распахнул находку.
 Внутри её лежали два шарика. Один – серебряно-белый, холодный, чуть искрящийся, не больше напёрстка. Второй – нервный, бугристый, с пульсирующим багровым нутром, слоистым по виду, размером с мяч для гольфа.
- Вот так-так, - он держал на ладони оба шара. – Ах, как некрасиво с твоей стороны.
 Он показал на серебряный шарик.
- Ты поглотил звезду рядом с собой. Как грубо и невежливо! Вы же были соседями, а теперь нет ни тебя, ни её. Она – часть мелкого пульсара, а когда-то – двойная звезда. Не стоит тянуть за собой в бездну всех кто рядом – это подло. Ну, ладно.
 Он стал крутить шарики в руке, как китайские шаря для медитации. Те меняли свою форму и цвет, обкатывались и стирались все границы.
- Хм, неплохо, - шар нежно-сизого цвета, без единого бугорка лежал на ладони. – Из этого выйдет хорошая звезда.
 Блондин сел на пол и стал ждать, вслушиваясь в темноту.
 Скоро, скоро эта мёртвая звезда взорвётся и снова будет дарить всем свет – просто так. Два остатка слились в одно целое сердце для нового очага. После сформируются планеты, и свет пробудит в них жизнь, но пока…
- Надо дождаться Огня. Вот он придёт, скажет: «Эй. Свет! Давай сожжём здесь всё!» Старый замок пульсара станет пеплом, взорвётся… И тогда я зажгу новую звезду на небосклоне, - мечтательно произнёс Свет, откидывая назад свои роскошные золотые волосы.