Ох уж эти городские!

   - Ну зятёк достался! Ни сена накосить, ни огород вспахать. Одно слово – городской. И чего доча в нём нашла? Сплошные беды. Тут ещё свиньи зажрались – ни кабачки, ни буряка не едят. Ходи им кажен день за крапивой, да картоху вари. Дочь бы помогла, да на сессии она покамест – сетовала в душе тётка Варвара, хлопоча по хозяйству.
     Самой тоже уехать надо бы дня на три, а на кого свиней бросить? Остается только на этого безрукого. Хоть покормить-то их три дня он сможет?
     Зять был призван пред светлы очи тёщи, проинструктирован, что и как, выслушал жалобы на избалованных свиней, провёл в сараюшке тестовую кормёжку, а когда Варвара скрепя сердце уехала, благополучно обо всём забыл... Вспомнил, когда надо было уже встречать её и аж холодным потом покрылся.
- Сдохли, как есть, все сдохли! – думал он, дрожащими руками открывая сарайчик. Свинюшки затихли, видимо не веря в счастье своего спасения. О них вспомнили! Только отворилась дверь, как они зашлись радостным визгом и стали пытаться выскочить из погрызенного с голодухи деревянного загончика.
     Бедный зятёк с опаской глянул на их восторги и понял, что варить что-то уже поздно. Рванув на огород, он хватал всё, что попалось под руку, таскал и кидал в загон. Там начался «праздник живота» с чавканьем и восторженным повизгиванием. Нашвыряв голодающим всяких корнеплодов, овощей и разворошив картошку, будто её кто-то набирал, зятек рванул на вокзал.
     На следующий день довольная тётка Варвара бахвалилась у колодца:
- Вот всё думала, городской, никудышный! Не знаю, что он со свиньями сделал, но теперь кабачки и буряки жрут, только похрюкивают...