Хворост

В отроческой реальности потерянных грез я отыщу себя. Я вдохну воздух пахнущий весной. Я вновь смогу ощутить себя живым. Я верю в это. Я буду впечатлителен, но я буду и отрешен. Мир будет во мне, а я буду в мире, и одновременно я буду миром. Я перейду все реки вброд. Я буду сидеть на берегу и смотреть на течение. Как солнце пляшет в воде, как ветер играет с твоими волосами. Для нас больше не будет грехов и не будет благих деяний. Мы будем далеки от всего этого. Это просто свобода, которой все так боялись. С ней можно жить. Она не убьет тебя. Хотя бы в это верь.
  Легко ли взлететь? Легко ли возродить себя из пепла? Звезды застыли в вышине, серп полумесяца рассек темную гладь. Во мраке кто-то бредет по траве. Трава молодая, зеленая, сочная. Бредущий же измучен и изранен, и для него все пути едины. Хоть идти по траве, а хоть по пыльной дороге, ему все равно. Он помнит, как кровь закипала в венах, как безумные видения иссушали мозг. Как безумные крики высекали зазубрины на скалах, как кожа иссыхала словно бумага. Связанные оковами белого сияния проснулись. Просто взяли и проснулись. И стали рвать оковы, и белый свет превратился в черный дым. В итоге остались лишь старцы с гниющими лицами. Я не хотел этого. Я лишь хотел видеть лучи рассвета за грязным окном. Хотел прижиматься щекой к холодному стеклу. Хотел падать в небо. Но нет теперь неба и нет рассвета. А  внутри все словно иссохло. Так можно ли разжечь огонь во второй раз? Теоретически можно. Нужно лишь хвороста подсобрать, чем я и занимаюсь. Я посмею разжечь огонь во второй раз.