Анна. Свидания по четвергам 8

8. Первое прикосновение...

Мне уже не шестнадцать, и я уже не девица, поэто-
му то, что Джемал лежал на кровати несколько
дней со мной после избиения... стонал от боли,
меня раздражало...
Делая ему примочки, переворачивая, я притрагивалась к
его накачанному телу, и меня как к магниту притягивало к
нему. Пока он был как бы без сознания, я всю ночь стара-
лась так это делать, чтобы прикоснуться к нему своим те-
лом, ощутить его...
    Мы пока спали «валетом», но у него были такие ноги
длинные, что он меня иногда ловил во сне ими, как при-
щепкой, захлопнув моё тоненькое тело между своими ко-
нечностями. А на третий день он так вытянул ногу, что она
почти была над моей головой, ударяясь о спинку кровати с
моей стороны, и я чуть не крикнула ночью с испугу. И толь-
ко тогда я бросила свою подушку в его сторону, и наконец
успокоились мы оба…
     Так спали несколько дней, не знаю, это он делал специ-
ально раньше во сне или же нет. Но даже когда он уже пошёл
на поправку, он не спустился вниз на пол, в свою постель на
коврике. А по ночам, когда я спала, чувствовала, как он обво-
рожительно целует моё тело, не дотрагиваясь до лица, чтобы
не разбудить... Утром же как будто ничего и не было, так он
вёл себя... Мы продолжали жить вместе и спать вместе... но
я чувствовала в себе весну, которая уже пустила почки, и из
них скоро должны были появиться первые цветы...

Ты, как день и ночь, переменна...
То выходишь ясным солнцем,
Любовь тиха, светла и бренна,
Одаряя меня счастьем небесным...

Tо ты бываешь и надменна...
Ласкаешь лучами откровенно...
Одаряя любовь наслaжденьем,
И поверю сердцем мгновенно.

А ночь, как смерть, моя измена,
Бессонница, любовница моя...
Я с нею провожу всё время...
Она в постели, как верная жена...

Не сплю, тревожит, заигрывает она,
Ей хочется надо мною посмеяться...
Проказница неразделимая мoя...
Бодрствовали до утра... уснула!

     Он очень отличался от своего отца Зейхана, который
меня взял как бы насильно, под страхом ремня и быть би-
той, мне вспомнилось сразу, как он избивал мать. Джемал
же был нежным, порядочным, я и не сомневалась, ведь
Зейхан всю жизнь воспитывал его... а меня только два года,
и то неполных. У сына в характере было очень много взято
от отца... такая же чистоплотность, но мне казалось, что
она во всём.
    Наконец он оклемался и пошёл на биржу труда: найти
что-нибудь, чтобы подработать.
У нас заканчивались денежные сбережения, и поэтому я
достала все свои украшения золотые и подала этот малень-
кий красивый сундучок Джемалу. Когда он открыл его, то
как-то неодобрительно посмотрел на меня. А потом со зло-
стью произнёс:
– Моя мать имеет точно такие же украшения! Но он ни-
когда не одаривал моих сводных сестёр!
Я не знала, как оправдаться... Может быть, он догадался,
за что Зейхан меня одаривал золотом? И ответила:
– Видно, они ещё были малы. Возьми, пожалуйста, они
мне не нужны, сдай в ломбард или же продай... и у нас хотя
бы хватит на минимум проживания на этот месяц, пока ты
найдёшь работу, у нас даже нет денег, чтобы тебе залить
бензин в машину.
– Хорошо, я возьму, но выкуплю в следующем месяце...
Но прошло несколько месяцев, а он так и не сумел вы-
купить... А может, не хотел, ведь он как-то подозрительно
в тот день посмотрел на них, а может быть, потому что на-
чалась инфляция и стоимость товаров с каждым днём рос-
ла, а нам нужно было жить... и за многое платить. Я уже
скоро заканчиваю медицинский колледж, но пока каждый
раз нужно платить за него... а сколько ещё непредвиден-
ных затрат!
Но всё же однажды он возвратился весёлый и сказал:
– Анна, ты представляешь... появились люди богатые…
бизнесмены, олигархи... жизнь продолжается, и многие сей-
час хотят строиться, наша специальность опять стала вос-
требована. Я поеду в наше село, соберу рабочих отца, орга-
низую несколько бригад и начну работать по специальности
на строительстве. Они, наверно, тоже там без дела... живут-
существуют. Я договорился построить большой двухэтаж-
ный современный дом с одним бизнесменом, Николай Ни-
колаевичем, и составили мы контракт на строительство...
так что, дело за бригадой. Он мне даже аванс дал, оставлю
тебе немного... Представляешь, мы заживём скоро хорошо,
поверь мне!
Первый раз он подошёл, поцеловал меня в щёчку днём.
– Поезжай, Джемал, я в тебя верю... Сама уже хотела по-
ехать проведать свою мать, она без отца совсем отбилась от
рук.
– Ты хочешь сказать от побоев? Я вас, женщин, не пойму:
неужели за любовь лучше ходить битой?
Я опустила ресницы, и слеза покатилась из глаз, он подо-
шёл ко мне, обнял.
– Никогда не позволю, ты слышишь, поднять руку на
женщину, простите вы отца!
И он так долго держал меня в объятиях, я же боялась ше-
лохнуться. У меня было двоякое ощущение: хотелось даже
подтянуться и поцеловать его… или же, боясь побоев за не-
верность, я отодвинулась от него.
– Анна! Ты дрожишь, не бойся, я никогда больше не до-
пущу, чтобы отец поднял руку на тебя, – потом добавил: – и
на мать.
Только тогда я поднялась на цыпочки и поцеловала его.
Он этого ждал, ещё раз поцеловал меня и, попрощавшись,
уехал.
Мне с ним было спокойно, и разлуку в несколько дней я
перенесла с трудом.
Он, видно, имел жилку характера, как у отца: очень бы-
стро завёз бригаду строителей и временно поселил их на
квартиру всех вместе, недалеко от нашего дома, понимая,
что сможет помогать и мне. И сразу же со следующего дня
по утрам с пяти часов отвозил бригаду на строительство.
А сам заезжал за мной, отвозил в колледж, потом направ-
лялся в институт... Он его не бросил, даже когда заметил,
что скоро начнёт хорошо зарабатывать... для рабочих нужно
было Российское гражданство, но до развала страны они все
купили маленькие дома у нас в деревне и в нашем районе...
поэтому, к нашему счастью, их уже не теребили, когда они
стали показывать паспорта...
    Я не могла понять его, как он везде успевает, он же мой
ровесник и учится на отлично...
     Он ночами на кухне, чтобы мне не мешать, чертил боль-
шие чертежи... а потом ложился ко мне в постель и начинал
целовать... иногда я просыпалась от его поцелуев, но делала
вид, что сплю, настолько нежно он это делал. Уже несколько
месяцев спим вместе, он зажигался, как спичка, я это чув-
ствовала, но ко мне не подходил. Он меня оберегал, как бу-
тон белой розы, на который не хотел плюнуть до свадьбы
или же до помолвки, не зная, что меня взял давно его отец
Зейхан, от которого совсем пропала весть... А Джемал стал
обеспечивать уже и его семью в селе Кряково...
  После последнего визита туда, он мне рассказал, что мою
мать тоже перевёл в их большой дом и снял её с работы в
коровнике, она только ходит домой, ухаживает за домашней
скотиной и живностью, и полностью сейчас на ней огород.
И также сказал, что она потихоньку перестаёт пить... воз-
вращается к норме... во всяком случае, умеренно, там его
мать ещё похлеще моего отца... конечно, словцом, она ни-
когда не поднимала ни на кого руку, даже на меня...
    Однажды его поцелуи ночные были настолько страстны-
ми, что я не выдержала и открыла глаза, поцеловав его. Это,
наверно, ему дало повод на сближение, и у нас всё произо-
шло в эту ночь. Он был мальчик-девственник, и его красные
пятна на простыне он принял за мои. Он с такой нежностью
меня поцеловал утром в благодарность, что мне стало даже
стыдно.
       После этой ночи мы с ним жили как муж и жена, хотя
вслух об этом никогда не говорили; в радостях, и в страда-
ниях... в горе, и печали, но зато в большой любви и страст-
ных ночах. Не буду сравнивать уже двух людей, мужчин, но
мне было так хорошо с Джемалом, что я совсем стала забы-
вать Зейхана и думала, что это всё. То, что было раньше со
мной, было как будто во сне. Я его любила и от него желала
иметь ребёнка, но Бог пока нам этого не давал... лишь лю-
бовь, которую не стереть.
        Молодой, энергичный, темпераментный, он оказался и
очень проворным, я удивлялась, как это я, выросшая в Рос-
сии, столько не читала литературных произведений, о кото-
рых он мне рассказывал... Он «глотал» всё на лету и однаж-
ды сказал:
– Когда отец меня избивал, мне трудно было сидеть, тогда
я ложился на живот, но вытягивал перед собой книгу, чтобы
забыть о кошмарном вечере. Он мог бы избивать меня час и
безжалостно... не имея на то причины.
Я же вспомнила свою мать, её попа была «обуглена» от
побоев, но почему она его терпела, и всё это женская страсть
и любовь, наверно. Как же можно таких любить?
Какой бы не был он занятый и уставший к ночи со свои-
ми проектами, всегда до того, пока я лягу в постель, тушил в
комнате свет и ложился, опережая меня, после ванны... Секс
и страсть переполняли нашу жизнь по ночам, а когда я за-
сыпала от усталости, он вставал и продолжал дальше учить-
ся. Он был очень трудолюбивый, и пока я встану утром, вся
квартира была освежена мокрой тряпкой. И в кухне уже го-
тов завтрак. Я так и думала, что это всё в порядке вещей,
когда всё делает мужчина в доме, а женщина живёт при нём
как царица, только рожает ему детей... ведь другого примера
у меня не было и отца родного я не помню...

Висят настенные часы,
Всё ж напоминают о тебе...
О тех счастливых днях,
Держали всё в сердцах...

Украдкой... влюбчивость...
Наклоняясь, на меня смотря,
Ты ж робея, всё отодвигаясь,
Каким хорошим было время!

Впервые он за руку взял,
Помнишь каждое мгновенье,
А когда впервые он обнял,
Ты чувствовала сердцебиенье...

А даже когда поцеловал,
Огня пламень коснулся губ,
И ты почувствовал дрожь,
Впервые упругость груди...

Ты ж, когда отдалась, ругаясь,
Думая, за любовь жизнь отдашь,
А он, бережно наслаждаясь,
От возбуждения стонал, кричал.




http://www.proza.ru/2016/04/16/1623
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216041601623