Выход есть. Но он не всем понравится

Лишний раз убеждаюсь, что безвыходных положений не бывает, - есть положения, в которых мы никак не можем разобраться. Это как с незнакомой техникой, - пока не понял, как она устроена, кажется, что она не работоспособна.

В жизни все много сложнее, чем в технике. Вот хотя бы нынешняя Россия, почему она ведет себя не так, как, скажем, США или Германия? 200 лет уже российские либералы силятся перевести ее в капитализм, а вместо капитализма получается какая-то «неведома зверушка», сильно напоминающая крепостное право в посконнороссийской интерпретации, в свою очередь напоминающей рабство на острове людоедов. А форма государственности что при «капитализме», что при «сисилизме» одна и та же, - самодержавие. Порой просвещенное, а порой не очень, - зависит от самодержца.

Ну нетипичная страна! И хлещут ее крапивой санкций, приговаривая как приснопамятный «академик» Лысенко: «Становись пшеницей, падла, а то пасть порву!». В смысле копией хотя бы Греции становись, которая пусть и не подарок, зато понятна, а эта… как бы помягче выразиться, квазимодо политическое и черная дыра экономическая, где за какую ручку ни дерни, в ответ только кукиш.

Проносятся годы и столетия, тысячи высоколобых гениев всех времен и народов силятся понять, как устроена Россия, и все мимо. Начиная от маркиза де Кустина, по-французски звучащего как «де Кюстен», и до нынешних экономистов и политологов, в том числе и доморощенных, которым, вроде, и карты бы в руки разгадать тайну собственной родины, - но все, как один, - пальцем в небо.

Вот пример блистательной Лилия Шевцовой. Хотя и близко подобралась, с констатацией позавидовать можно, но когда дело доходит до выводов… самый изящный: «если в поле выпал град, значит Путин виноват»:

«Россия лихорадочно ввязывается в одну войну за другой. Опробовав силы в войне против соседних Грузии и Украины, она вышла в широкий мир – объявила войну ИГИЛ. Что это: пресловутое «вставание с колен» или новая фаза агонии? Зачем Россия будит лихо, ведь ИГИЛ не Украина и по правилам играть не станет? И главное: что ждет Россию, возможен ли выход из порочной модели «русского самодержавия»?

Чтобы понять, в какой точке находится, во-первых, режим Путина, а, во-вторых – российская система самодержавия, что не одно и то же, нужно поместить все это в новый геополитический ландшафт. Почему? Волна антизападного, антилиберального, антимодернистского террора началась в момент, когда либеральные демократии потеряли драйв. ЕС потерял траекторию развития, США уходят в свою раковину, разбираясь с внутренними проблемами. Нынешние драматические события могут надолго осложнить выход самого Запада из собственной ловушки, из цивилизационного межвременья. Если Запад не найдет собственный адреналин, очень сложно говорить об успехе новой Украины или шансах на трансформацию в России.

То, с чем мы имеем дело в России, является уникальной конструкцией. Речь идет о ядерной сверхдержаве, об архитекторе нынешнего глобального миропорядка, который возник после Второй мировой войны, и одновременно бензиновом государстве, весьма отсталом и архаичном. Эта конструкция «ядерная держава – бензиновое государство» давно в состоянии деградации.

Более того, уже 1991 год, а именно распад СССР, означал переход российского самодержавия в стадию агонии. Потому что никогда в мировой истории такая держава не распадалась в мирное время, когда не было особых угроз внутри (не было протестов) и не было особых угроз извне. Это свидетельствует о том, что русская система вступила в очень сложный период угасания, деградации, упадка, но лучше – агонии. Система, которая не развивается, вступает на путь агонии. Этот период может продолжаться долго. Мы видели, как сначала Ельцин, потом Путин искали модель выживания системы через адаптацию к западной демократии, через имитацию либерально-демократических принципов, через сотрудничество и даже партнерство с Западом. Это завершилось где-то в 2012 году, когда Путин вновь возвратился в Кремль как российский президент. Почему? Потому что русское самодержавие, да и путинский режим, не смогли выживать в новом времени.

Путин и российская политическая элита осознали, что сохранять власть в рамках мирной парадигмы, имитации Запада уже опасно. Они перешли к модели «военного времени». Начали искать легитимацию собственной власти через военную, милитаристски-патриотическую идентичность. Сам факт этого перехода тоже говорит о том, что система недолговечна, неустойчива, раз она не может жить в мирном времени. То есть мы вышли на новый этап агонии.

Второй момент. Нужно различать русскую систему самодержавия и путинский режим. Российская система самодержавия имеет гораздо более широкую основу: немало социальных слоев еще верят в то, что Россия может существовать как великая держава, империя, оказывать военное влияние на мир, иметь сферы влияния. Таких людей много среди либералов. Также считается, что Россия может существовать только при персоналистском правлении: лидер, вертикаль власти – это способ существования России. Тех, кто в это верит, очень много – социальных, политических групп. Много сторонников персоналистской власти среди системных либералов. Поэтому база для системы существует, несмотря на деградацию.

А вот режим Путина – это нечто отдельное. Это – форма существования системы. Путинский режим имеет гораздо более узкую базу. И она сокращается. И вот сейчас режим, пытаясь выжить, подрывает свои основания. Почему? Начав закрытие России от Запада, перейдя к более репрессивным методам, Путин подрывает интересы российского класса рантье. Этот класс может функционировать и обогащаться только за счет продажи на Запад нефти, газа, алюминия, другого сырья, за счет отмывания денег на Западе, за счет перевозки своей семьи на Запад. То, что делает Путин, никак не коррелирует с их интересами. Режим начинает выступать против этого класса, подрывать его. Более того, Путин не гарантирует социального обеспечения и обществу. Контракт, который он заключил в 2000 году – я вам безопасность и повышение жизненного уровня, а вы соглашаетесь с ограничением прав и свобод – уже не действует. Россия вступила в этап экономической рецессии, стагнации и, скорее всего, кризиса: жизненный уровень падает, поэтому у населения масса вопросов к президенту, несмотря на его якобы феерический рейтинг.

Не будь террористической опасности, ресурсы режима исчерпались бы, они уже исчерпывались. Что ни делает Путин, каждый шаг приближает его к новым проблемам. Когда треть расходов приходится на военный бюджет, ничего не остается на медицину, образование, дороги и т. д., на региональные бюджеты, которые в кризисе. Поэтому закон самоподрыва продолжает работать, но появляются некоторые факторы вроде войны с террором, которые могут заморозить ситуацию агонии и дать этому режиму новое дыхание за счет негативной мотивации населения. Ее суть – в страхе перед террором и согласии на то, чтобы права и свободы опять ущемлялись за счет военных расходов.

[Так что]Россия в состоянии деградации, Европа – в кризисе. А кризис – это не всегда плохо. Европа от модели «открытая Европа» движется к модели «Европа-крепость». Движение в этом направлении идет, и трудно сказать, в какой степени европейцам удастся создать механизм обеспечения собственной безопасности и одновременно сохранить демократию. Это очень сложная дилемма для Европы. Но Запад проходил уже дважды в своей недавней истории через кризисы – в 1930-е и 1970-е. И кризис помог Западу найти новую модель жизни, новую модель демократии. Есть большая надежда, что Запад от своих ценностей не откажется. Иначе это будет абсолютная деградация западного общества, потеря жизнеспособности. Там это прекрасно понимают.

Часто мы смотрим на Россию через призму политики. Но существует российское общество. Если смотреть на него внешне, по опросам, то Путин имеет высокую степень поддержки, больше 80%. Но опросы не показывают реальные настроения. Дело в том, что люди перестали говорить правду, когда их спрашивают. По крайней мере, 30% респондентов на вопрос, говорят ли люди правду в опросах, сказали «нет». Да, большинство людей поддерживает идею «Россия – сверхдержава». Но если людей спросить, что они считают великой державой, то окажется: для 50% россиян великая держава – это не бить другие нации, а нормально жить. Следовательно, россияне по-другому начинают осознавать великодержавность. Более 80% поддерживают Путина, в то же время 58% говорят, что России нужна политическая оппозиция. Свыше 50% считают, что важно не государство, а интересы индивида. Смена режима в России неизбежна, и она придет гораздо быстрее, чем многие думают. Потому что модель легитимации власти Путина через милитаристско-патриотическую идентичность уже противоречит интересам населения и правящего класса. Но смена режима не приведет к отмене самодержавия.

Что касается дальнего сценария, на 10, 20 лет, – это сценарий постепенного загнивания самой системы персоналистской власти. У нее нет стимулов к обновлению, она не может трансформироваться, она не может реформироваться без изменения своей сущности. И экономика не будет выдерживать. Она нуждается в инвестициях, в гарантиях частной собственности. Эта система не может обеспечить экономическую жизнеспособность. Есть определенные факторы поддержания системы на плаву даже без Путина, есть определенный резерв, есть определенная инерция общества, есть определенное сырье, которое можно выкачивать и продавать. Но в целом тенденция к угасанию, деградации, к распаду будет сохраняться.

Существует и второй сценарий, который может реализоваться в рамках агонии. Это сценарий резкого обвала системы, который произошел в 1991 году. То есть в какой-то степени будет повторение 1991 года, с обвалом системы управления, потерей контроля над регионами, с усилением децентрализации власти, с усилением сепаратизма, возможно, с попытками отделения, к примеру, Северного Кавказа, даже втиснутых в лоно РФ Башкортостана и Татарстана. Именно эти тенденции существовали в 1991-1992 годах. Насколько реален этот сценарий, трудно сказать, есть разные факторы в его пользу и против него. Единственное, что очевидно, – то, что система нежизнеспособна. Проблема во времени и цене ее угасания, ее упадка. Но сумеет ли российский политический класс и общество трансформировать эту систему до распада или до обвала, либо эта трансформация произойдет в результате обвала – сказать трудно». http://ehorussia.com/new/node/11787

Какая она, Россия, разобрано до винтика, а вот ПОЧЕМУ она такая, и может ли быть другой, «похожей на Грецию», - тут полная неясность. Путин как явление банкрот, но «смена режима не приведет к отмене самодержавия». Почему так? Чтобы понять это, заглянем в книгу А.Паршева «Почему Россия не Америка 2015» http://lib.ru/POLITOLOG/PARSHEW/parshew.txt:

«Среднегодовая  температура  в России  - минус 5,5  градусов  Цельсия. В Финляндии, например - плюс 1,5  градуса.
И средняя годовая температура - еще не все. Есть еще такое понятие, как суровость климата  -  то есть  разность  летней  и  зимней температур, да  и разность ночной и дневной. Тут мы вне конкуренции. Ведь замерзает-то человек зимой, пусть даже летом у нас и жарко.
Мы построили свое государство там, где больше никто не живет. Это частность? Не совсем. По большому счету только это  отличает нас от нормальных людей, в остальном мы такие же дети Адама.
Плотность населения  напрямую влияет  на транспортные расходы. Если, например, равномерно разместить население каждой страны на ее территории,  то англичане, немцы,  японцы  окажутся на  расстоянии  около 60 метров друг от  друга, тайцы и французы - в 100 метрах. А вот между русскими
расстояние будет 570 метров, и  даже по одной  этой причине производство у нас в стране невыгодно.

В   целом  по разделу «Энергия и транспорт»  производство  чего бы то ни было в России  не просто невыгодно,  а крайне невыгодно. В принципе,  дальше можно было бы не считать. Даже производители сырья говорят, что без расходов на отопление их продукция могла бы быть конкурентоспособна, но  стоит учесть в себестоимости счета за отопление - и о прибыли можно забыть».

Вот почему мы особенные! Вот почему у нас не может быть никакой экономики, кроме «аварийной», и никакой иной власти, кроме самодержавия. Мы – 142 миллиона «полярных зимовщиков», которые могут выжить, только не считая расходы, и в обстановке строжайшего подчинения одному неограниченному повелителю, потому что любая «буза» в этих экстремальных условиях означает смерть.

Русское общество строится по законам не человеческим, а криминальным или экстремальным. Иначе в этих Северах не выживешь. Можно сколько угодно отпускать колкости в адрес «загадочной русской души», но любой народ, попавший на наше место, будет вынужден жить так же.

Не так важно и углубляться в то, как оказалось, что первоначально мы, жители Причерноморья, стали «полярниками», зимовщиками. Не будем высокомерно бичевать предков, которые «вместо того, чтобы защищать свою Родину, трусливо драпали всё дальше на Север»:  значит, так сложились условия. К сожалению, тогда на одного оседлого приходилось по сотне свирепых кочевников, а положение Руси в этом отношении было куда более незавидное, чем у Европы: с Востока были сплошные кочевники.

Мы, русские, несмотря ни на какие тяготы и лишения, выжили, но без экономики и с менталитетом тюремной камеры, или, если вам более приятно другое сравнение, - заполярного зимовья.

Экономика у нас может быть, но только изолированная. Быть частью мировой экономики мы можем только весьма выборочно, о чем я уже писал, имея в виду нелинейную замкнутую модель экономики. В остальном же придется отгораживаться. И напрасно уважаемый Д.А.Медведев надеется, что «к моменту отмены антироссийских санкций наше импортозамещение станет конкурентоспособным». Не станет. Потому что для этого пришлось бы отменить арифметику.

И чем быстрее мы избавимся от гайдаро-чубайсовских иллюзий, тем больше у нас будет шансов выжить.

Что же касается политического устройства, то здесь наши западные партнеры должны понять, что самодержавие в России действительно с Путиным не уйдет, - оно органическая составляющая стратегии выживания в этих экстремальных условиях. И особая чувствительность русских к ущемлению их интересов в вопросах территорий, в том числе и так называемый «Крымнаш», есть следствие тех же условий. Россия не стремится завоевывать страны с благодатным климатом, но и свое отдавать не может. Закон Северов.

Да, наши предки поставили нас в тяжелое положение, и будь мы маленьким Того, можно было только посмеяться и разбежаться куда глаза глядят, но нас 142 млн., и такого количества беженцев мир просто не выдержит. Поэтому понимание России, способствование выживанию России – дело всего мира, и в первую очередь Запада, который должен перестать талдычить про «аннексию» и санкции, и реально взглянуть на вещи. Изоляция России и антироссийская пропаганда вредны в первую очередь самому Западу, - только взаимовыгодные отношения и доброжелательное участие западных науки экономики и культуры могут разрешить проблему «особости» России, которая не менее трагична и опасна, чем то же самое у стран экваториальной Африки, так же живущих в экстремальных климатических условиях.

России нужно помочь преодолеть ее инвалидность. Нужно найти новые, более благожелательные подходы во взаимоотношении с ней. Злобная пропаганда и реанимирование «холодной войны» - не лучший путь.

Валентин Спицин