Непопулярный олигарх Собакин...

Савву Яковлевича Яковлева (Собакина) современники недолюбливали за своенравие, тщеславие и страсть к наживе. Однако это нисколько не помешало ему сделать головокружительную деловую карьеру. Начав в первой половине XVIII века простым уличным лоточником, к концу столетия этот предприимчивый делец превратился в крупнейшего промышленника своего времени.

О ловком предпринимателе, которого сегодня порой называют первым нашим олигархом, известно не так уж и много, особенно о первой трети его долгой и насыщенной событиями жизни. Впрочем, часто бывает так, что отсутствие документированных фактов щедро компенсируется наличием всевозможных мифов и исторических анекдотов, ярко характеризующих своего героя. О жизни Саввы Яковлева, урожденного Собакина, таких занимательных историй предостаточно.

Появился на свет Савва Яковлевич на живописных берегах озера Селигер в декабре 1712 года в Осташковской слободе (ныне городе Осташкове) в семье то ли мещанина, то ли государственного крестьянина Якова Собакина.

В начале 1730-х Собакин объявился в столице Российской империи. Покорять Санкт-Петербург, как гласят дореволюционные источники, ссылающиеся на семейные предания рода Яковлевых, Савва пришел пешком лишь «с полтиною в кармане и родительским благословением». Здесь молодой человек влился в нестройные ряды уличных торговцев, занявшись продажей мяса и рыбы вразнос.

Так прошло несколько лет его жизни, пока однажды, как сообщает нам одно из преданий о Савве Собакине, ему не улыбнулась удача — зычный голос доброго молодца, зазывавшего прохожих купить его деликатесы вблизи Летнего сада, услышала сама государыня Елизавета Петровна. Красавица-императрица, как известно, питала слабость не только к нарядам и увеселительным мероприятиям, но была неравнодушна к сильным мужским голосам и брала под свое покровительство их обладателей. О нет, Савва Собакин, конечно же, не мог повторить блестящий путь другого обладателя чарующего голоса — простого казака и певчего Алексея Разумовского, с легкой руки влюбившейся в него Елизаветы Петровны ставшего графом и генерал-фельдмаршалом, а по некоторым данным, и тайным морганатическим супругом дочери Петра I. Он получил от государыни счастливый билет попроще — право поставлять мясо к императорскому столу.

 

От провизии к спиртному

Вскоре среди клиентов оборотистого торговца появились и многие влиятельные вельможи, дома которых он тоже снабжал припасами (а часто пустующие кошельки иных порой и денежными ссудами). И вот уже Собакин очень состоятельный человек, член санкт-петербургского купечества, хозяин мясных и других лавок, владелец кожевенного завода и недвижимости, сфера деловых интересов которого распространялась не только на Санкт-Петербург, но и на Первопрестольную.

Вероятно, телятина, которой потчевал Савва Собакин императрицу, была отменной (а Елизавета Петровна ко всему прочему была еще и большой гурманкой), поскольку государыня продолжала благоволить к голосистому купцу все свое царствование. Так, в 1750-х именным императорским указом он с детьми был освобожден от подушного налога. На милостивое внимание государыни к делам Собакина не повлияла и не самая красивая партия, разыгранная им во время Семилетней вой­ны. Что именно тогда случилось, нам, скорее всего, доподлинно так никогда и не узнать, известно лишь, что, пользуясь высочайшим покровительством, купец получил право на снабжение русской армии провиантом, а вскоре был уличен в махинациях. Избежать военного суда хитрецу помогли лишь хорошие связи и, как судачили сплетники, изрядная денежная мзда, вовремя переданная нужным людям.

Впрочем, не исключено, что именно благодаря этой некрасивой истории Савва Яковлевич сменил свою броскую фамилию Собакин на более простую и нейтральную Яковлев. Под ней он упоминается уже в документах конца елизаветинского царствования. Правда, существует анекдот, согласно которому фамилию Яковлев купец получил значительно позже и по милости Екатерины II.

В 1759 году Савва Яковлевич сделал ход конем, взяв в компании с крупным московским купцом Михаилом Гусятниковым (выступавшим его партнером и в некоторых дальнейших деловых операциях) все откупа на питейные сборы в Санкт-Петербурге, Москве, Кронштадте и еще десятках городов Российской империи на семилетний срок. Откупной бизнес, всегда бывший источником сверхприбыли, принес Яковлеву (получившему также звание обер-директора над питейными сборами) колоссальные барыши. По подсчетам историков, прибыль, которую имел купец от питейного дела, достигала полумиллиона рублей в год, а порой была и выше.

В те годы предприниматель наряду с другими видными представителями купеческого сословия участвовал в решении ряда экономических вопросов. Есть сведения, что Яковлев был вовлечен в разработку одного из проектов банкротских уставов, привлекался к работе Коммерц-коллегии.

 

Благодарный император

Со смертью Елизаветы Петровны в самом конце 1761 года и появлением в России нового императора Петра III положение Саввы Яковлева упрочилось еще больше. В марте 1862 года новый император пожаловал ему чин титулярного советника, а спустя месяц — уже чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство. Подобная милость объяснялась досужей молвой как личная благодарность нового государя предприимчивому дельцу за то, что тот не раз втайне от своенравной тетушки-императрицы сужал его средствами в те годы, когда он был наследником престола.

Той же весной Яковлев в партнерстве с другим известным купцом главой Те­мер­никовской торговой компании Ни­ки­той Ше­мя­киным получил от императора право на откуп всех таможенных сборов в Рос­сийской империи сроком на десять лет. Затею эту, однако, вскоре ждало полное фиаско. Шемякин, взявший с компаньонами на откуп почти все таможни страны еще в 1758 году (в 1762 году это право ему продлили, присоединив также к данной системе ранее исключенные из нее таможни в прибалтийских провинциях), летом 1762 года не смог уплатить в казну оговоренную откупную сумму, был лишен всех полномочий и взят под стражу. Вскоре уже новая российская императрица Екатерина II, убедившись в несостоятельности таможенной откупной системы в России, окончательно перевела таможни в государственное управление.

Как известно, Петр III царствовал всего полгода. 28 июня 1762 года он был свергнут с престола своей деятельной и амбициозной супругой. Отношения, сложившиеся у Яковлева с Екатериной II, оказались много сложнее и значительно прохладнее тех, что связывали Савву Яковлевича с ее предшественниками на престоле.

 

Новая хозяйка

Судя по всему, Екатерина II Яковлева не любила и не упускала случая поставить то и дело зарывавшегося богача на место. Яковлев же со временем смекнул: чтобы завоевать симпатии этой проницательной и прагматичной дамы, недостаточно ни лести, ни изысканных подарков, здесь вряд ли что-то будут стоить прошлые мелкие услуги, тут нужны реальные дела, да такие, чтобы были во славу блистательной императрицы.

Понимание это, впрочем, пришло к Яковлеву не сразу. Первое столкновение между ним и Екатериной Алексеевной, как гласит еще одно анекдотическое предание, пришлось на памятное лето 1762 года. По одной версии, дело было так: только что совершившая государственный переворот императрица решила, что ее подданные должны хорошенько отпраздновать это событие, а посему владельцам столичных питейных заведений в честь новой государыни было предписано выдавать народу водку. Все-то хорошо, только вот питейные заведения в Санкт-Петербурге принадлежали Яковлеву, а он, то ли потому, что не одобрял переворота, то ли просто по скупости, велел им продолжать брать с посетителей деньги за горькую. Как и следовало ожидать, недовольные подданные стали возмущаться, начались беспорядки. Матушка-императрица, конечно, вскоре об этом узнала и очень разгневалась. «Государыня пожаловала Собакину чугунную медаль в пуд весом с надписью «За скупость» и повелела носить ее по праздникам на шее», — злорадствовали тогда в народе.

По другой версии, опала, которой подвергся Яковлев вскоре после воцарения Екатерины, была следствием не ослушания, а склонности купца к махинациям. Он-де действительно поил народ бесплатно водкой, только вот когда благодарная казна, желая возместить потери откупщика, попросила у него отчет о количестве выпитого, то в ответ получила преогромную цифру. Позже следствие установило, что такой запас спиртного никогда бы не поместился на всех столичных складах, вместе взятых. Иногда этот анекдот про Яковлева, впрочем, относят к 1774 году и к празднованию заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора между Россией и Османской империей.

 

Сюрприз для императрицы

Что только не делал Савва Яковлевич, чтобы потрафить Екатерине Алексеевне. Современники купца злословили: чтобы заслужить милость государыни, пришлось скуповатому Яковлеву стать активным жертвователем на благотворительность. Так, согласно еще одному преданию о предпринимателе он оперативно завершил строительство знаменитого храма Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади в Санкт-Петербурге. Вообще эту церковь строили с 1753 года — сначала на деньги купцов, работавших на Сенном рынке. Говорят, что однажды, проезжая мимо этих мест, Екатерина выразила негодование по поводу плохого состояния строительства. И тогда за дело взялся Яковлев (этот хитрец умудрился скупить почти все земли в районе Сенной площади, в те годы окраины столицы). В рекордные сроки он завершил строительство церкви, по крайней мере к коронации Екатерины II внешне храм был готов (в целом же строительные работы закончились в 1765 году). Более того, купец заставил строителей водрузить на главном куполе храма корону, что стало еще одним приятным сюрпризом для Екатерины Алексеевны, по дороге с коронации в Москве проезжавшей мимо этой церкви. Тогда-то, как считают некоторые, царица простила все предыдущие проступки Яковлева и повелела ему сменить фамилию: мол, пусть будет так, что те старые неблаговидные делишки делал Савка Собакин, а теперь этого негодника нет, есть благонравный подданный государыни Савва Яковлев.

В городском фольклоре Северной столицы известна история о том, что тщеславный купец хранил у себя ключ от цепи, которая держала язык огромного колокола (542 пуда весом с именной надписью «Асессора Саввы Яковлева в церкви Успения Пресвятой Богородицы, что на Сенной»), водруженного на колокольне рядом с храмом. Звонить в этот колокол дозволялось только «с благословения» Саввы Яковлевича.

Величественный храм на Сенной, к созданию которого, по некоторым данным, был причастен и Растрелли, два столетия украшал Сенную площадь. Его 40-метровая колокольня, вторая по высоте после шпиля Петропавловской крепости, была одной из важнейших архитектурных доминант Санкт-Петербурга. Увы, сегодня мы этого ничего не увидим — в 1961 году храм уничтожили, а на его месте построили выход из метро «Площадь мира» (ныне «Сенная площадь»).

Несмотря на все усилия купца, императрица по-прежнему относилась к Яковлеву прохладно и с недоверием, но терпела его и порой использовала в своих целях. Благо что у Саввы Яковлевича появился новый высокопоставленный покровитель, то и дело ходатайствовавший за него перед императрицей. Этим человеком был не кто иной, как Григорий Александрович Потемкин, всесильный фаворит государыни.

 

Лен и железо

Так или иначе, несмотря на все трения с государыней, взлет Яковлева-предпринимателя и его активная экспансия в промышленный сектор пришлись именно на годы царствования Екатерины II.

С середины 1760-х Яковлев, сохранивший за собой и питейный бизнес, и торговлю, начал вкладывать капитал в промышленное производство. Сначала купец сосредоточился на легкой промышленности. В 1764 году он купил крупнейшее тогда ткацкое предприятие империи Ярославскую Большую мануфактуру, в 1768-м — Московскую полотняную фабрику, в 1771 году — парусную фабрику в Рыбинской слободе Ярославского уезда. Позже к текстильной империи Яковлева присоединились полотняная фабрика в селе Крапивном Суздальского уезда Владимирской губернии и ряд других мануфактур в Центральной России. Текстильная продукция Яковлева продавалась как на внутреннем рынке, так и за границу. Со временем Савва Яковлевич стал крупнейшим экспортером в стране, чему в немалой степени способствовало присоединение к его промышленной империи горнозаводских предприятий, причем предприятий — лидеров российской металлургии, гарантировавших своему владельцу не только крупные экспортные операции, но и всегда выгодную работу по госзаказам.

Есть мнение, что внимание Яковлева к перспективному горному делу привлек сам Михаил Васильевич Ломоносов, с которым предприниматель близко сошелся, став членом Вольного экономического общества.

Первые инвестиции в железоделательное производство Яковлев совершил в 1766 году, купив у отставного лейб-гвардии секунд-майора Александра Гурьева четыре предприятия на Урале — Алапаевский, Синячихинский, Верхний и Нижний Сусанские заводы. В 1769 году у предпринимателя появилось еще четыре уральских горнозаводских хозяйства — Шермятский и Уинский медные заводы, Холуницкий железоделательный и Климковский чугоноплавильный заводы, которые были приобретены у высокопоставленного вельможи Александра Глебова. И в том же году Савва Яковлев совершил одну из самых известных своих сделок, купив у одного из наследников легендарной династии промышленников Прокофия Демидова пять заводов — Невьянский, Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский и Шайтанский. Стоит отметить, что, когда дело шло об инвестициях в промышленность, Савва Яковлевич вопреки нелестному мнению современников о его скупости становился на удивление щедр. Так, Демидов получил за свои заводы 800 тысяч рублей, что более чем в четыре раза превышало их стоимость. Да и другие бывшие владельцы горнозаводских предприятий не были обижены Яковлевым, например секунд-майору Гурьеву он за его предприятия заплатил почти в три раза больше того, что они стоили. Вскоре к империи Яковлева присоединились Верх-Исетский завод (им раньше владел граф Роман Воронцов) и Уткинский и Сылвинский заводы, приобретенные у графа Сергея Ягужинского.

В общей сложности Савва Яковлевич Яковлев купил на Урале 16 горнозаводских предприятий и еще шесть построил (среди них Режевский чугуноплавильный и железоделательный, Верхнесинячихинский железоделательный и Верхнейвинский вспомогательный молотовой заводы).

 

Непопулярный олигарх

Так крестьянский сын Савка Собакин превратился в потомственного дворянина Савву Яковлева (с 1777 года) и крупнейшего российского предпринимателя второй половины XVIII века. Владельца торговых лавок и текстильных предприятий, могущественного хозяина горнозаводских комплексов на Урале. И в одного из крупнейших землевладельцев в стране. Яковлеву, в частности, принадлежала значительная доля земельных участков в Санкт-Петербурге, в том числе в районе Сенной площади, где был знаменитый особняк купца, построенный Растрелли (до наших дней он тоже не сохранился), на Васильевском острове у Биржевой площади (там находились склады и еще несколько особняков купца) и имения в окрестностях столицы.

Впрочем, высокое общественное положение не слишком способствовало улучшению общественного мнения о предпринимателе. Сохранилось немало историй о самодурстве купца, о том, как бесцеремонно он обращался с теми, кто имел смелость ему перечить, о его жестокости по отношению к работникам горнозаводских предприятий, о его грубости. Иногда эти истории доходили до ушей Екатерины Великой. Порой она самолично бралась урегулировать конфликт и, как правило, делала это не в пользу Яковлева. Впрочем, сурового наказания, часто заслуженного, предприниматель всегда избегал — на помощь приходили высокопоставленные друзья.

Савва Яковлевич Яковлев скончался в феврале 1784 года и был с большим почетом похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. А вскоре после похорон, как нередко бывает в таких случаях, его наследники — вдова, дети и внуки — начали борьбу за огромное наследство (на кону стояло целых 7 миллио­нов рублей!). Завещание предпринимателя было оспорено, но, даже после того как наследникам удалось разделить имущество по-новой, споры и тяжбы между ними не прекратились. В итоге созданная Саввой Яковлевой огромная промышленно-торговая империя фактически распалась.