День рожденья! Праздник детства. Часть 2

Маме моей местный наробраз доверил школу в Парахино. Физику и математику, 5-10 классы.Это ей надо было из нашей деревни идти полями и перелесками 4 км в одну сторону. Боже, мой сценарий!
Да ладно, молодость, дорога красивейшая, если только не распутица и лютый мороз. И волки зимой. А вот это серьезно.
И у меня это же самое было, только в глухих архангельских лесах.
КОПИРКА!

Чудовищный учительский коллектив встретил молодую училку, да еще ленинградку, да еще после ВУЗа,да с красным дипломом, в штыки. Щас мы её! Ой, знакомо!

Но. Там была отдушина, одна единственная, но какая...
Бронислава Ильинична Вайсберг. Учитель русского и литературы. Счастливы те, кто учился у нее. Эта роскошная женщина была женой ссыльного Наума Израилевича Вайсберга, окончившего институт кинематографии как сценарист и режиссер и высланного с семьей в 24 часа товарищем Сталиным, как лицо неблагонадежное, к ****ей матери, в новгородскую жопу. Слава богу, не в Якутию.
 
В Окуловке был огромный бумагоделательный комбинат. Наум там быстро пошел в гору, как любой еврей, и стал со временем всеми уважаемым главным инженером.
Бронислава, получив литературное образование то ли в Киеве, то ли в Одессе, поехала по советскому распределению в Галицию, в закарпатскую деревню (я потом по этим местам дважды прошлась с рюкзаком) как училка русского и литературы. На место бывшей, которую бандеровцы распилили на козлах обычной двуручной пилой, а оскверненные останки развесили на деревьях. Это 1950-1952 гг.

Броня в ужасе кинулась на первую попавшуюся грудь. Эта грудь случилась у маленького кругленького лысого проверяющего из области - Наума Израильевича Вайсберга, тогда еще не лишенного прав. Кой *** его туда занесло, но для Брониславы это был выигрышный лотерейный билет. Кому охота быть изнасилованной бандой, а потом распиленной на козлах?

Красавицу Броню Наум увез в шикарную квартиру в Днепропетровск, окружил её роскошью и заботой. Она родила ему, в благодарность, з.амечательных девчонок: Ёлку и Наташку - близнецов. Они их отмечали краской, чтобы различать. (Мы не различали).

А потом, по указке тов.Сталина, евреев поперли везде и отовсюду. Наума лишили престижной работы в кинематографии, и семья очутилась в новгородском кошмаре.

Бронислава, в свою очередь, приняла на свою роскошную грудь мою растерянную мать. Это был глоток воздуха! Мы обрели друзей в их лице.  Моя мать была счастлива. А отец легко сошелся с Наумом, как с любым другим.
 
Когда мы перешагнули порог их уютного гнезда в Окуловке, и мамка увидела пианино, она зарыдала навзрыд. Добирались мы до них трудно: на подводе и долго пешком. Обратно нас Наум отправил с шофером на "виллисе" - деревня ахнула, бабы на мамку затаились.
Мама работала в двух школах: дневной и вечерней. Днем с обычными школьниками, вечером - с их отцами, шпаной и зэками. Не теми, что были в Подпорожье. По ночам проверяла тетради. Она плакала ежедневно, а утром стискивала зубы и шла на работу. Работала на износ. Стала почти прозрачной.

Мама моя была не просто добросовестным учителем, она была человеком из другого мира, загадочного, притягательного. У нас часто бывали её ученики, они много разговаривали, мама давала книги, ставила на патефон классику. Девочки рассматривали фотографии, трогали легкие платья из крепжоржета и крепмарикена, замшевые и лаковые туфельки, которые здесь ну, никак. Ахали. Жалкий наш скарб, чудом привезенные ленинградские вещички приводили их в трепет.
Блин, всё как у меня в моей ссылке! Не хватает только замшевой юбки!

Я вспоминаю мамины рассказы о прошлой жизни в Ленинграде, держу в руках уцелевшие фотографии: коттедж на Серебке, кабинет деда, гостиная, бабушкин рояль "Стейнвей", статуэтка балерины в фуэте, Пушкин за столиком - я ищу сейчас эти статуэтки из моего детства по всем антикварным лавкам Витебска, увы, "Портрет незнакомки", пёс Бумка, роскошный шпиц. Пропал, съели его в блокаду.

Я помню, как моя мама водила своих учеников в поход. И взяла меня. Мы построили шалаш на берегу реки, ребята ловили рыбу, девочки от меня, орущей, отгоняли комаров. Ребята были взбудоражены, очарованы, они никогда не знали, что можно ходить в походы, петь у костра, спать в шалаше (не было палаток).

Новгородщина - роскошная русская природа:перелески, луга, разнотравье, овраги, взгорки, березы, клены, дубки, речки малые, земляника - сказка русская, сердце заходится...
И сюда с танками, автоматами, с закатанными рукавами, смеясь?! На землю русскую? На мотоциклах, с огнеметами, избы жечь? ССуки!

Родители мои, оба, принадлежали работе. Зине они выхлопотали паспорт, она уехала, меня отдали в ясли (тогда еще были), потом в садик, из которого я сбегала к отцу в правление. Потом, отчаявшись, они наняли мне местную няньку, которая, между рюмками, меня научила неформалке.
- О! - спрашивают - кто это там матерится на березе?
- Да это дочка главного инженера.