Споры грубой наживы

               

Ветер алчности нагло занёс через горы
споры грубой наживы. Он всё не затих.
Проходные дворы перекрыли заборы
и таинственность сразу исчезла из них.

Как грибы, рестораны, отели, сексшопы
стали бурно расти по законам страды,
и, опешив, узрели мы шопу Европы
в зазеркалье витрин, погубившим сады.

Не узнать мне, увы,  тихих улочек Ялты,
тень платанов сменили киоски и зной,
и уже напрямик не прочешешь квартал ты,
проходные дворы обходя стороной.

Под жасминным кустом не отыщешь скамейку,
где с подругою… впрочем,  я здесь не за тем,
торопясь поскорее покинуть аллейку,
где торгуют бабулечки, бог знает чем.

Здесь отходы в контейнере бомж сортирует, –
дореформился! – некогда был скрипачом.
Ветер алчности дует и дует, и дует –
наши Крымские горы ему нипочём.

Я не думаю, что этот ветер фатален.
Монстры были и круче. Никто не забыт.
В теплой серой шинели и с трубкою Сталин
средь фигур восковых из музея глядит…

Воевал он с «врагами народа» жестоко,
видно, в чём-то был прав, – мысль мелькнула сквозь стыд,
и бесстрастно луна, как всемирное око,
на деянье людей еженощно глядит…