Тень

Лана Кузьмина - http://www.proza.ru/avtor/undina3

Она всегда со мной. Парит неподвижной тенью. Следует по пятам. Приношу домой «двойку». Мама вздыхает: «А вот Танечка училась на одни пятёрки». У меня в дневнике «пять», мама улыбается: «Как у Тани». Она изводит меня. Преследует. Никуда не деться от этой противной девчонки. Не люблю заходить в мамину комнату. Её стены увешаны фотографиями темноволосой девочки с пронзительным взглядом. Не выношу этот взгляд. Я, конечно, тоже там есть. В виде маленькой, почти незаметной фотокарточки. Но я теряюсь на фоне этой противной, навязчивой девчонки, моей сестры, которой я не помню.

Мне было всего два года, когда гулявшая во дворе Таня заметила маленького котёнка на другой стороне улицы и побежала ему навстречу, даже не взглянув по сторонам. Водитель грузовика оборвал её жизнь. С тех пор многое изменилось. Папа оставил нас с мамой, словно Таня была единственным, что держало его в семье. Мы редко встречаемся. И каждый раз молчим. Сидим друг напротив друга, произносим обычные слова.
- Как дела?
- Нормально.
- Как мама?
- Ничего.

Только всё это враньё. Ничего у мамы не в порядке. Прошло уже одиннадцать лет, а она никак не может забыть свою старшую дочь. Мало того, что я слышу о ней каждый день, так ещё два раза в год мама накрывает стол в честь Тани. Тринадцатого марта её день рождения, пятого сентября — день смерти. И если с днём смерти я могу смириться, то день рождения выводит меня из себя. Ну, как можно прибавлять года человеку, которому вечно двенадцать лет! Вот и в этот раз мама заранее начала составлять меню, и мы поругались. Я кричала, что это всё чушь и ерунда, что все уже отвернулись от мамы и от меня, что мы как всегда будем сидеть за накрытым столом вдвоём наедине с изображением моей сестры. Мама отвечает, что я ещё маленькая, что ничего не знаю, что понимание придёт позже. Я не верю и говорю, что не хочу никакого застолья. «Как хочешь», - ответила мама и отвернулась к окну. А мне стыдно. За что, непонятно.

У нас в школе работает Юлия Александровна. Она не учительница, а секретарь директора. За глаза мы называем её Юлечкой, потому что она очень добрая и справедливая. Юлечка живёт в соседнем с нами подъезде и часто выходит во двор гулять со своим сынишкой Игорьком. Когда я вижу её сидящей на лавочке, то всегда выхожу на улице и сажусь рядом. Она угощает меня конфетами или печеньем, и мы говорим обо всём на свете.

- Ты не должна обижаться на маму, - говорит Юлечка. - Тебе просто кажется, что она любит Таню больше, чем тебя. Просто тебе трудно понять, как тяжело терять близкого человека, особенно ребёнка.
Я не знаю, права она или нет. Ведь я никогда никого не теряла. Мне очень хочется ей верить.
- Но ведь уже одиннадцать лет прошло! - возмущаюсь я.
Юлечка качает головой:
- В этом случае время не имеет значения.
Я молчу, не зная, что сказать.

В этот раз мы действительно сильно поругались.
- Я запрещаю тебе, слышишь, - кричала я. - Я запрещаю тебе отмечать этот дурацкий день рождения! Все и так думают, что ты сумасшедшая!
Мама не плакала. Только бросила грустный взгляд.
- Зачем ты так жестоко?
- Я тоже хочу жить! - не унималась я. - Жить, а не думать о твоей любимой Танечке!
Я кричала и кричала весь вечер, а мама только смотрела своми грустными глазами и повторяла:
- Зачем ты так, дочка?

Я была очень зла на неё. А сегодня случилось вот что. Я возвращалась из школы, когда заметила толпу у нашего дома. На земле лежал человек, накрытый одеялом. Люди шептались, что это выбросившаяся из окна женщина. Я посмотрела торчавшие из-под одеяла ноги, и внутри у меня всё заледенело. Сердце остановилось, в животе образовался тяжёлый неподъёмный камень — я узнала розовые тапочки на небольшом каблучке, мамины тапочки. Не замечая никого вокруг, я подбежала к телу и откинула одеяло. На меня смотрели чужие неподвижные глаза.

Мама была дома. Сидела на диване, записывая что-то в блокноте.
- Сделать селёдку под шубой? - спросила она, и лицо её помрачнело. - Если ты хочешь, конечно...
- Мне всё равно, - сказала я. - Делай что хочешь. Я не против. Если хочешь отметить танин день рождения, я только за.
Мне ужасно захотелось её обнять.
- Что случилось? - спросила мама, сжимая меня в обьятьях.
- Ничего. Просто я подумала, как ты могла пережить её смерть?
- Ну, у меня же есть ты, - улыбнулась мама. - Разве я могла тебя оставить?

Ночью мне не спалось. Я смотрела в тёмный потолок и думала о том, за сколько лет рассасывается этот ужасный камень в животе и рассасывается ли, вообще. Неужели, он так и остался там, внутри мамы? Как же она живёт с ним?
Я выбралась из кровати и заглянула в мамину комнату. Она спала, положив под голову ладони и выглядела очень счастливой. Интересно, что ей снилось? Может быть, Таня. Совсем уже взрослая и улыбающаяся. Я огляделась. Со всех сторон на меня смотрели карие смешливые глаза сестры.
- Ладно, - прошептала я ей. - Ты победила. Оставайся, если хочется. Только запомни, я не хуже тебя, и мама меня любит не меньше. Договорились?
Конечно, она ничего не ответила. А я вернулась к себе и долго не могла заснуть, думая о том, как хорошо, что я совсем не помню сестры. Иначе мне пришлось бы жить с неподъёмным камнем внутри. И я не знаю, смогла бы я это выдержать.