Детей ради

Тарас Григорьевич Небоженко стаканом самогона и словами «на кого же ты меня оставила» помянул жену-покойницу и стал думать о своих взрослых детях, которых любил больше жизни и готов был отдать им последнюю рубаху.

«Детки мои, детки! Дурень ваш батько, дурень… На что я вырастил вас добрыми и честными? Разве можно прожить такими в наше время? Галя, Галя… доченька моя. А то я не вижу, как тебе тяжело? Степан твой, чтоб ему пусто было, оставил тебя с двумя детьми… Деток ведь кормить, одеть, учить  надо… Только что она там получает? Копейки…  И все плачет, но разве слезами поможешь? А Петро, сынок… Как мать умерла, так и ушел из дома. Сказал, что хочет жить самостоятельно. Ну так я что? Сказал: живи… Вот и мыкается по чужим углам. Как бы выпивать не стал… Забежит иногда ко мне, и я вижу, что скучает по дому, что нравится ему тут, но, как говорится, два медведя в одной берлоге…»

Тарас Григорьевич налил второй стакан, выпил, закусил салом, огурцом, луком и снова погрузился в думы, которые словно висели над ним черной тучей.

«Детки мои, детки! Как мне вам помочь? Что для вас сделать? Умереть? Ну, вернется назад Петро, а Галя как же? Это не выход…»

Тарас Григорьевич подпер голову кулаком, закрыл глаза и какое-то время пребывал в таком положении. Потом открыл глаза и глубоко вздохнул.

«Значит, так! Пенсию до копейки – это Гале, дом – Петру, а сам пойду жить к Рафалине Ивановне. Как-никак, а тоже вдова. Приду к ней, поклонюсь в пояс и скажу, что так мол и так, прими как есть, потому как не вижу иного выхода для себя… Пенсия у нее хоть и небольшая, но огород, хозяйство… Проживем как-нибудь…»

Тарас Григорьевич налил себе третий стакан…

                2016