Пересадка мозга

   Герберт, которого близкие и друзья звали коротко Гер, был очень умным мальчиком. В школе ему легко давались почти все предметы, особенно те, к которым он был неравнодушен. Впрочем, он хорошо учился не для того, чтобы впоследствии сделать удачную карьеру, но чтобы всегда блистать перед другими и гордиться собой. Стремление быть первым подстёгивало его и заставляло рваться вперёд. Если он видел, что не сможет достичь абсолютного первенства в чём-либо, то просто забивал на эту область, будто её никогда не существовало на свете.

   В школе у Гера был только один друг, симпатичный парень по имени Джим. Они сошлись на том, что совершенство не должно иметь предела, считая, что пока ты стремишься к нему, ты живёшь. В то время как Гер развивал свой мозг и пичкал его различными знаниями, Джим занялся усовершенствованием своего тела. Для начала он сделал себе на руках и на спине несколько обворожительных татуировок, а затем занялся экспериментами с причёской и пирсингом. Один раз начав, они уже не мог остановиться, и с каждым разом ловили себя на том, что скоро, возможно, перестанут узнавать друга.

   Закончив школу, друзья не задумывались, что делать дальше. Оба были из богатых семей, так что о деньгах и хлебе насущном можно было не задумываться до самого конца жизни. Оба друга решили посвятить себя самоусовершенствованию, чтобы доказать всем, что каждому из них в мире нет равных.

   Как раз в то время учёные научились выращивать органы из стволовых клеток, и самым ходовым и востребованным товаром стал головной мозг. Учёные научились делать его намного лучше, чем сама природа: и их мозг был гораздо мощнее, продуктивнее и содержал больше памяти. Операция по пересадке мозга стоила дорого, и далеко не каждый мог её себе позволить, но среди самых богатых людей мира появилась мода на новые модернизированные мозги. Богачи пересаживали себе мозг самых лучших и последних моделей, гордясь друг перед другом содержанием своих голов, словно речь шла о каких-нибудь спортивных автомобилях или яхтах.

   Гер увлёкся этим с самой молодости, и для начала пересадил себе самый дорогой и эффективный мозг самой последней модели. Пораскинув этим мозгом, он вскоре убедился, что стал значительно умнее, чем раньше. Возросла также скорость мышления и его продуктивность. IQ Гера стал намного выше, чем у среднестатистического человека, и в университете, где он учился, ему не было равных.

    Однако время шло вперёд, и наука не стояла на месте. Через несколько лет учёные изобрели новые, супермощные и навороченные модели мозга, в которых, помимо обычных логических способностей, прилагались ещё и творческие. Гер не только смог закончить университет с отличием, но теперь с полным правом мог назвать себя выдающимся творцом.

   Реклама производителей мозга уверяла, что если вы не станете рисовать лучше, чем Леонардо да Винчи, или писать романы на уровне мировых классиков, то фирма вернёт вам деньги. Гер был первым, кто проверил это на себе, и не разочаровался. Его полотна были очаровательны, а романы завораживали читателей. Он получил несколько престижных премий, и уже при жизни был признан мировым классиком, но и это вскоре перестало его удовлетворять. Не было пределов в его стремлении к совершенству, и  новый, навороченный мозг его уже не устраивал. Геру хотелось сделать шаг вперёд пойти дальше, чего бы это ему ни стоило.

   На рынке в то время появился мозг новой, усовершенствованной модели, который мог не только творить, но и давал человеку экстрасенсорные способности. Стоил он дорого и требовал некоторых изменений в конструкции головы, но Гер был готов на всё ради первенства и совершенства. Производители предупреждали, что после операции его голова будет вытянутый к затылку, как у египетского фараона Эхнатона, но зато он станет ясновидящим и великим магистром, для которого нет никаких тайн и ограничений ни во времени, ни в пространстве. Правда, медики его предупреждали клиентов о возможных рисках в виде гормональных сбоев и некоторой неадекватности, но Гера это не пугало. Он смело лёг под нож хирурга, а когда открыл глаза, то его ждала уже совсем другая реальность.

   Сначала он не поверил своим глазам, но всех живых существ он видео насквозь, словно был рентгеновским аппаратом. Он мог гипнотизировать, читать мысли людей и даже животных, проникать мысленным взором в любое пространство и время. Он видел умерших так же ясно, как живых, и не только их. Он лицезрел даже ангелов в небесах и инфернальных существ в адской бездне. Он разгадал тайны истории, загадки прошлого и мог предвидеть будущее. На земле не было никого, кто мог бы бросить ему вызов, и поэтому Гер стал состязаться разумом с неземными существами.

   Что это были за существа? Ангелы ли, бесы ли, а может быть, представители иных цивилизаций, мы не знаем. Он никому об этом не рассказывал, кроме своего старого друга Джима, который к тому времени полностью перекроил себя физически и стал почти неузнаваем. Оба друга всё ещё не собирались оставаться на достигнутом и стремились вперёд.

   Гер уже перепробовал на себе все виды мозга, которые можно было купить легально, поскольку они производились на земле. Но существовал и подпольный мозгорынок, предлагающий крутейшие мозги, изготовленные на других планетах. Рискнуть приобрести такие могли только помешанные на совершенстве экстремалы вроде Гера, но ни одна легальная клиника пересаживать такие мозги не бралась: было слишком много рисков внеземных инфекций, неизвестных науке, и также не был известен принцип мышления таких мозгов. Возможно, он был слишком аморален или асоциален по земным меркам, и производителям, если что, нельзя было предъявить никаких претензий. Официальные клиники боялись рисковать своей репутацией и лицензией, но за дело брались подпольные частники. С клиента, разумеется, бралась расписка, что в случае непредвиденных последствий он берёт всю ответственность за здоровье и жизнь на себя.

   В тот год на одном из подпольных рынков мозга Гер увидел обворожительный мозг, для которого требовался череп в виде спиралевидной раковины моллюска. Весил такой мозг на порядок выше обычного земного, но, по описаниям производителей, обладал совершенно феноменальными способностями на уровне Бога. Ходить с головой завитками Геру было бы тяжеловато, но уж очень хотелось стать самым крутым на планете! Ему было наплевать, что вследствие последней пересадки мозга он уже стал слегка неадекватным и потерял половое влечение: какой-то сбой произошёл на его гормональном уровне. Изменился и его характер: возможностей мозга было теперь так много, что на самоощущение и осмысление всего происходящего просто не хватало времени. Гер стал забывать, кто он такой на самом деле, что он любит и что ненавидит, что считает хорошим, а что плохим. Его мозг стал сильным и громадным, а личность сжалась, почти перестав понимать, для чего она живёт и чего хочет, кроме дальнейшего совершенствования.

   В общем, к моменту пересадки Геру инопланетного мозга он и его друг Джим были законченными наркоманами саморазвития, переставшими отдавать себе отчёт в разумности происходящего с ними. Джим уже давно был похож на ящера, весь в пирсинге и наколках, а Гер любил пугать и ставить людей в тупик своими парадоксами высшей логики и предсказаниями грядущего апокалипсиса. К моменту подпольной операции он уже мало походил на человека, и называл себя то Ангелом Ада, то Королём Проклятых, то Пророком Последних Времён. Его уже мало кто воспринимал всерьёз, хотя во многих областях он был действительно самым лучшим. Просто он настолько далеко вышел вперёд, что его просто потеряли из виду. Его высказывания воспринимались людьми с трудом и казались бредом безумца, но в своих диагнозах и предсказаниях он никогда не ошибался.

   Друзьям бы остановиться на достигнутом, но они были не из тех, кто жмёт на тормоза. Вскоре погиб Джим: сердце не выдержало очередной перекройки внешности, к тому же в раны была занесена инфекция, и ослабленный организм человека-дракона не смог сопротивляться. Гер похоронил друга перед своей очередной операцией. Очнувшись на операционном столе с головой, как у певицы Лагуны из «Пятого элемента», Гер потерял способность мыслить словами. Его новый мозг производил только ощущения, что-то непередаваемое, вроде вечного  сияния чистого разума, но мыслить он уже не мог. Он не жил, а словно плыл в бескрайнем океане, наслаждаясь, возможно, не меньше, чем сам Господь Бог, только был гораздо более бесполезен, чем последний.

   Гер, увы, разучился мыслить и говорить, и выражал себя только скупыми жестами и многозначительными взглядами. Лёгкий подъём бровей мог означать то, что человеческим языком нужно было описывать во многих томах, правда, люди его всё равно не понимали. Что же, он больше не нуждался в их понимании. Гер жил в режиме вечного озарения, научившись заодно левитировать и мгновенно перемещаться в пространстве-времени. Его больше ничто не удерживало на земле, кроме старой привычки всё ещё считать себя человеком.

   Возможно, когда-нибудь Гер и улетел бы с Земли туда, где живут такие же, как и он, но случайно в подпольной клинике ему занесли в мозг какую-то инопланетную инфекцию. На фоне этой инфекции у него развилась мания величия, и он стал по выходным залетать в храмы и зависал над поклоняющейся толпой, словно все прихожане поклонялись ему как воплощённому Богу. Многозначительным жестом он благословлял верующих, что бесконечно возмущало и даже бесило последних. Собравшись толпой, они обратились в суд на Гера, возомнившего себя Богом, и до суда, дабы он не нарушал общественный покой, судья посадил его за решётку.

   Гер, казалось бы, не понимал, где находится, и был всё так же беспробудно блажен. Впрочем, инфекция в его мозге развивалась и, по мнению врачей, уже угрожала его жизни. Медики сделали заключение, что Геру нужно срочно пересадить мозг, иначе он погибнет, и судья разрешил прямо из тюрьмы забрать его на операционный стол.

   Врачи колдовали над Гером полдня, выбрав для пересадки не самый навороченный, но вполне функциональный мозг, с которым пациент мог бы ещё долго жить и работать, принося пользу обществу. Они перелицевали его спиралевидный череп и сделали его самым обычным, какой бывает у простых людей. Очаг инфекции был удалён, и за здоровье больного можно было не опасаться. Было лишь опасение, что после многочисленных пересадок мозга он может утратить свою прежнюю личность и стать психически неполноценным.

   Наконец, после долгих часов операции Гер открыл глаза. По крайней мере, физически он был жив, оставалось только гадать о том, что происходит у него внутри. Вскоре медикам и родным стало ясно, что его личность сильно изменилась. Он больше не считал себя Богом, не умел летать и не обладал экстрасенсорными способностями. Многочисленные тесты показали, что умом он не тронулся, но совершенно потерял интерес к тому самому процессу самоусовершенствования, к которому так долго стремился. Наоборот, теперь он хотел стать как можно проще, и все умственные упражнения вызывали у него сильное отвращение. Он больше не хотел быть умным, мечтая лишь стать собой. Все его силы уходили на то, чтобы по крупицам собрать свою потерянную личность, вспомнить о том, что он когда-то любил или ненавидел, что его заставляло радоваться или страдать, проходя не через мозг, а через сердце. Его родственники боялись только одного: что однажды жажда совершенства проснётся в нём заново, но теперь он будет пересаживать уже не многострадальный мозг, а своё атрофированное сердце.

   Впрочем, его глаза уже не загорались: Гер стал ко многому безразличен и даже слегка заторможен. Возможно, это сказывались многочисленные травмы и рубцы от многократных пересадок мозга и от переустройства черепной коробки. А может быть, побыв Богом, Гер понял всю суетность происходящего и захотел просто побыть собой.

   Однажды утром он собрал чемодан и уехал из шумного города жить под пальмы. Из сверкающего и великолепного метеорита, несущегося на парсек впереди социума, он превратился в скромного бродягу-дауншифтера, забившего на гонку тщеславий и успех. Прежних амбиций у него не осталось, наоборот, он мечтал лишь об операции по уменьшению мозга до тех размеров, в каких он ещё выполняет свои функции по управлению телом, но уже не беспокоит дух. Больше всего его родители опасались, что теперь он может тронуться в обратном направлении, и вместо операций по улучшению мозга увлечься операциями по его уничтожению. Благо такие прецеденты уже были в мировой практике, и продвинутая молодёжь увлекалась подобными операциями, оставляя с каждым разом себе всё более мелкий кусочек мозга, чтобы тот не давил на личность и не мешал просветлению.

   Но мозг Гера и так уже еле-еле держался в его теле, а весь его череп был покрыт шрамами. Словно желая подольше задержаться в его черепной коробке, мозг старался поменьше беспокоить Гера, чем хозяин был искренне доволен.

   Со временем Гер стал местным гуру, который любил повторять: «Что внизу, то и наверху». Своим последователям он пояснял, что самый совершенный мозг или же почти полное отсутствие мозга – это ничто. Личность и блаженство - не в мозге, и себя обретаешь только тогда, когда перестаёшь гоняться за совершенством внешних функций. И либо ты имеешь мозг, либо он тебя имеет, вот и весь секрет.

   У Гера было много последователей, и после смерти тела он был канонизирован и назван Великим Гуру современности.