Дис. Глава 36. Узел жизни

                Антон вздрогнул и поднялся: «Люн, — произнес он, — там что-то есть внутри, оно сейчас до меня дотронулось». Девочка посмотрела на него, а потом на сферу:
— Ты знаешь, кротик, — произнесла она тихо, — я вот, что-то совсем не уверена, стоит ли нам туда идти. Ведь даже те чудовища, что мы видели с тобой наверху не идут ни в какое сравнение с тем, что находится под этой оболочкой, — она указала на сферу. — Хотя, конечно, я и не представляю, что это такое.
— Нет, Люн, ты как хочешь, а я отправлюсь внутрь, если только оно, — он тоже посмотрел на сферу, — мне позволит.
После чего снова лег на спину как лежал прежде и вытянул руки в разные стороны. И вновь, что-то легонько коснулось его запястья изнутри. Я затем вдруг возник и голос. И этот голос был таким нежным и мелодичным, что у Антона даже что-то защемило под ложечкой. Ему почему-то сразу и безумно захотелось туда, под эту непробиваемую твердую преграду, в черную сферу. Отчего он произнес:
— Простите, но я не понимаю вас. Если можете, говорите, пожалуйста, на моем языке.
Последовало недолгое молчание. А затем он услышал:
— Хорошо незнакомец, я буду говорить так, чтобы ты меня понимал, — это был явно женский голос, очень приятный, — и подскажу, как попасть ко мне. Ведь ты этого хочешь?
— Да, — произнес Антон уверенно, — я хочу попасть внутрь. Но, только, я не один. Со мной еще один гость, — он посмотрел на Люн, — девочка. Позволено ли ей тоже будет войти?
— Конечно, — все с той же сладкой мелодичностью произнес голос, — вы только приблизьте свои лица вплотную к сфере, чтобы я могла дотронуться до ваших век. Да, вот так. А теперь другой стороной. Все, незнакомцы, — на этот раз уже почти торжественно произнес голос, — вы можете войти.
И Антон с Люн вошли. И они, конечно, готовы были ко всему, что могли там увидеть, но только не к этому. Потому что увидели счастье. Самое настоящее живое счастье, которое буквально обрушилось на них с разных сторон. Это был восторг, наслаждение, которые почти осязаемо накатывали на них подобно морским волнам отовсюду. И хотя они слышали только стоны и крики, но все эти звуки были звуками счастья. Невыразимой и неизъяснимой песнью, гимном блаженству. Лица же, которые находились сейчас вокруг них и вдоль внутренней оболочки черной сферы, были невероятно измождены, но тем не менее в них чувствовались такие невыразимые радость и удовольствие, что Антон с Люн на несколько секунд буквально застыли на месте. «Да как же такое возможно, — подумали они, причем одновременно, — чтобы все эти существа, — а вокруг их было множество, — были так счастливы?» Ведь эти элы, которые сидели сейчас в больших клетках или на полупрозрачных цепях, а кто и просто был подвешен в воздухе на крючьях; все, буквально все стонали от переполнявших их чувств безудержного наслаждения и восторга. И они даже тянули руки к этим двум неожиданным гостям, которых теперь видели, но не за помощью, а в попытке свое безмерное счастье с ними разделить.
Наконец Антон с Люн немного отошли от этого первого шока и посмотрели на само существо, женщину, хозяйку черной сферы. Это была обыкновенная на вид женщина, эл, которая смотрела на них спокойно и приветливо.
— Проходите ко мне, уважаемые гости, — обратилась она к ним, сделав изящный жест. — К этим никчемным тварям, — она посмотрела на сидящих в клетках и на цепях, — не приближайтесь пока. Вам еще рано.
Тут она достала из-за пояса нечто похожее на длинный хлыст и изо всех сил ударила им элов, что находились ближе остальных к ней. Отчего те, вопреки ожиданиям, вновь застонали, а некоторые даже и завизжали от неописуемого восторга. Затем женщина плавно опустилась на дно сферы и предложила своим гостям, которые неотступно следовали за ней, боясь отчего-то отстать, присесть и отдохнуть. Антон с Люн отказались, поскольку все еще озирались по сторонам в немом удивлении. И теперь они уже разглядели не только самих измученных элов, что находились вокруг, но и нечто иное, куда более страшное. А именно части их тел, которые также были либо подвешены в воздухе, либо просто хаотично разбросаны по полу.
— Что это? — спросила дрожащим голосом Люн, в ужасе уставившись на окружавшие ее мертвые куски. — Я брежу?
— Нет девочка, — ответила ей женщина, вместо замершего в оцепенении Антона, — то, что ты видишь — счастье. Простое живое счастье, которого вы, насколько я понимаю, даже и близко никогда не испытывали. Посмотри на этих никчемных тварей, — женщина повела рукой вокруг, — неужели же ты думаешь, что я насильно удерживаю их здесь. Нет, конечно. Они вольны выбирать все, что им заблагорассудится. Они даже могут покинуть мою сферу в любой момент. Я позволяю им. «Я позволю вам!» — громко и как-то неожиданно крикнула женщина, обратившись уже к своим узникам. — Но они выбирают боль и страдание, потому что в них и скрыто самое глубокое, самое острое счастье, которое только доступно живым существам. Они и в клетках-то этих сидят лишь для того, чтобы еще сильнее мучится. А я дарю им это счастье, отчего они почитают меня за высшее существо. Они даже молятся мне иногда, как богу и просят о боли. Ну а я, в меру своих возможностей, дарю им эту боль. Я бью их, калечу, иногда даже травлю ядами. Отчего они страдают невыразимо. Но при этом и не убиваю их. И об этом они тоже меня просят, потому что смерть для них — горе. Ведь умерев, они не смогут больше мучиться, а значит и испытывать настоящее счастье. Они рождаются здесь в моей сфере и умирают. Они влюбляются иногда, но я всякий раз разрушаю их любовь, за что они всегда мне бывают очень благодарны. Единственное вот только, когда появляются на свет, они еще какое-то время не понимают меня и плачут от боли и страданий. Но очень скоро они умнеют и впредь уже никогда не жалуются, а наоборот просят. Поэтому мою сферу, — она вновь повела рукой, — вполне можно назвать сферой счастья, поскольку таких чувств как здесь, вы не встретите больше нигде.
Антон задумался: «А ведь действительно, если отбросить весь этот садистский бред, что она так старательно им сейчас пересказывает, то по факту получается, что она в общем-то и права, по-своему. И он действительно нигде не встречал настолько счастливых и преисполненных радостью лиц, как в этой жуткой сфере».
— Так что же, — продолжила женщина, — зачем вы пришли, уважаемые гости? — Она почему-то исключительно вежливо обращалась к ним, — ведь что-то мне подсказывает, что не стремление к мукам блаженства привело вас в мою сферу.
— Вы правы, — сдержано ответил Антон, — у меня есть одна просьба к вам или вопрос, не знаю… — он посмотрел на женщину. — У меня тут один камень, — он достал черный алмаз, — говорят, очень редкий. Так вот, мне его дали, чтобы я мог заплатить вам, ну, чтобы вы переместили меня в любую точку пространства.
— Ах-х, я знаю, — ответила женщина, хищно сощурив глаза, — это Высшие элы? Мразь, подонки, выродки. Они там сидят в своих плоскостях и думают, что они лучше других, — глаза женщины блеснули затаенной злобой. — Так вот, что я вам скажу, — они и есть самые гнусные создания этого мира. Они, а не я. Потому что именно они приведут всю цивилизацию элов к катастрофе. Я давно это поняла и поэтому полностью отрешилась от мира. Я, и именно я приняла на себя всю боль и ужас того, что они упорно создают там, наверху. Как же удобно быть хорошими и добренькими, притворяясь при этом всю свою жизнь. А вот вы попробуйте быть плохим. Но ведь зло неискоренимо и если кто-нибудь не примет на себя всю эту тяжкую ношу, то зло уничтожит тогда всех. Вы слышите, всех. И этих дураков из плоскостей, и тех, кто живет в обычных сферах. Никого не останется, одна лишь мертвая планета и такие же мертвые кольца ее. А я творю зло. И вы думаете я не знаю этого? Но это зло во спасение и оно просто необходимо тем, кто живет в покое и счастье там, наверху. Но хватит об этом, — женщина слегка успокоилась, — значит, вы говорите, вам нужно куда-то лететь, а куда?
И тут Антон посмотрел на нее так, что женщина в изумлении даже приподняла одну бровь, потому что ясно поняла, что ее гость вообще не знает куда ему нужно. А значит…
— А значит, если оно так, — она ласково улыбнулась, — то вы останетесь здесь у меня и примете свое счастье. Допускаю, что сначала вы будете не слишком этому рады. Это и сейчас уже читается в ваших лицах, преисполненных сильным испугом, но потом, очень скоро, вы поймете меня и станете такими же как и они все, — она повела рукой в сторону. — Ну, что скажете, готовы ли вы… начать? Я, — она вновь приятно улыбнулась, — готова.
— Погодите, погодите, — спешно вступила в разговор Люн, — я, кажется, знаю.
Тут она достала из своей сумки полупрозрачную пленку, после чего активировала на ней голографическое изображение. И в тот же миг все они увидели высшего эла, который подробно описывал некое место в далеком космосе и называл его координаты. Потом он начал объяснять еще какие-то детали, но Люн остановила воспроизведение.
— Это мне прислали из Высшего Совета в тот же день, — пояснила она. — Ведь кроме самых общих сведений, — она глянула на Антона, — мы тогда вообще ничего не получили. Да и они сами сказали, что все подробности перешлют потом. Поэтому, вот, — она указала на замершую голограмму.
— Все ясно, — кивнула головой женщина. — Я знаю это место. Ну а раз так, то пойдемте. Но смотрите, не сожалейте потом, что отказались, ведь другой такой возможности у вас больше уже не будет.
— Нет уж, спасибо, — нервно хмыкнул Антон, — как-нибудь обойдемся.
И тут женщину словно подменили. Она вдруг резко обернулась и, яростно зашипев, вся будто ощетинилась. Она развела руки в разные стороны и, медленно шевеля тонкими длинными пальцами, стала на полусогнутых ногах как-то боком и полукругом неспешно подходить к Антону. Зрелище это было настолько ужасным, что у того у самого едва не подкосились ноги. А женщина в молниеносном прыжке резко подпрыгнула к нему и несколько раз ударила согнутыми пальцами по щеке. После чего отпрыгнула назад и, все еще издавая свое свистящее шипение, стала словно бы чего-то ожидать. И только сейчас Антон заметил, что ее ногти, которые она как скорпион чуть выставляла вперед, были очень необычными, — словно бы свернувшимися тонкими длинными трубочками, острыми на концах и загнутыми вниз. А еще с них что-то капало. «Яд», — подумал Антон с содроганием, после чего посмотрел уже и на лицо женщины. Однако оно ничего не выражало. Как ни странно, но несмотря на все это агрессивное поведение, лицо ее все по-прежнему оставалось спокойным и добродушным. И это действительно было ужасно, отчего Антон как-то внутренне поежился и почти инстинктивно притянул к себе поближе Люн. А женщина тем временем, видя, что ее нападение не принесло никаких результатов, развернулась и пошла, как ни в чем не бывало, дальше.
Шли они очень долго, часа три. Наконец они заметили вдалеке нечто светящееся, яркое и словно бы переливающееся золотистым теплым светом. И это нечто было очень похоже на желтоватую трехмерную ткань, сотканную словно из самого этого света, которую туго стянули к центру, отчего на ней образовались изящные длинные драпировки или складки. Люн остановилась.
— Ты знаешь, — прошептала она тихо, — что это такое? Кротик, кротик, — она потянула Антона за рукав, — да это же сама та живая мембрана, помнишь о которой я тебе рассказывала. Но только тут она словно бы стянута к той точке, смотри, — она указала пальцем. — Вон к тому центру, а оттого и видна сейчас. Боже мой, боже мой… — Люн замолчала.
А женщина, плавным жестом указав гостям на свое сокровище, пошла дальше. Антон, в свою очередь, тоже замер на месте. Он, как и Люн просто не мог сейчас пошевелиться, потому что увидел действительно нечто потрясающее и такое прекрасное, что у него просто не было слов. Ведь он лицезрел в тот момент, по сути, саму жизнь. Такую, какая она есть на самом деле. И это был свет и изящные золотистые складки этого света, которые тонкими длинными лучами тянулись в разные стороны. Антон посмотрел куда они шли, и обнаружил, что эти складки, теперь уже едва различимыми призрачными полосами касались тех клеток, в которых сидели несчастные искалеченные элы. «Ах вот оно что, — сказал он себе, — значит она использует их страдания и боль, чтобы растягивать само пространство жизни, а возможно и разрывать его где-то там, посередине». Он последовал за женщиной.
Наконец они остановились и женщина сказала:
— Дайте мне ваш камень, о Бессмертный, — она почему-то обратилась к Антону теперь именно так. — Я сейчас растяну узел жизни и вы сможете в него войти. Но знайте, что проход будет открыт ровно один час по вашему времени, по истечение которого вы должны будете вернуться назад. А иначе вы навечно останетесь далеко в открытом космосе.
Антон передал женщине черный алмаз, а та, осмотрев его со всех сторон, поместила камень в самый центр этого стянутого к одной точке света, или узла, как она его называла. И тут же этот узел стал расширяться, отчего посередине него образовалась и удерживалась некая сферическая черная область или проход, дальнего конца которого не было видно.
— Скорее полезайте внутрь, — поторопила их женщина, — времени мало. И помните, у вас всего один час.
Антон пролез первым, а Люн следом за ним. Женщина же, пока Люн еще не скрылась в проходе, неспешно подошла к ней и, ласково погладив по голове, сказала:
— Я всегда мечтала о такой дочке как ты. И очень жаль, что ты там погибнешь, — после чего нежно поцеловала девочку в щеку и даже немного помогла ей пролезть в сферический темный проход.