Изгои. Глава 99

Полина и Максим вбежали в комнату, откуда доносились удары кувалдой. На полу возле камина были разбросаны обломки красных кирпичей и обрывки обоев. В комнате, обставленной старой советской мебелью, оседала пыль от штукатурки. Маргарита Антоновна ковырялась рукой в отверстии стены.

—Что вы наделали?! — взвизгнула Полина. 

Маргарита Антоновна сделала вид, что никого не слышит и не замечает.

—Вот он, Серёженька! — обрадовалась Маргарита Антоновна, что–то нащупав в отверстии стены.
—Аккуратнее, мама, не повредите ногти.

Сергей запихнул кувалду в спортивную сумку. Полина распахнула форточку, чтобы проветрить дачную комнату. Максим замер в дверях комнаты. 

—Я вас спрашиваю, что вы наделали? Кто будет ремонтировать стену? Вернётся Евгений Михайлович, я ему всё расскажу!
—Евгений Михайлович не вернётся, — заявила Маргарита Антоновна и зажала в руке потрёпанный временем коричневый конверт, скреплённый сургучной печатью.
—Не вернётся? — не поняла Полина. — Вы вроде говорили, что Евгений Михайлович с экспедицией достиг цели. Значит, с ним всё в порядке. Разве не так?

Маргарита Антоновна передала конверт Сергею. Рихтер спрятал бумаженцию в задний карман брюк.

—Нет, деточка, не так, — возразила бабуся.
—Как это понимать? — нахмурился Максим.
—Как это ни прискорбно прозвучит, но своего приёмного папеньку ты больше никогда в жизни не увидишь  Я должна была сообщить тебе правду.

Фрау Штайнмайер направилась к выходу. Сергей закинул спортивную сумку на плечо и обернулся в дверях. Полина и Максим стояли в центре полуразрушенной дачной комнаты. Бабуся начала спускаться по лестнице.

—Ты идёшь, Серёженька?
—Иду, мама, иду.
—Что она имела в виду, когда сказала, что мой приёмный папа не вернётся? — решила уточнить Полина у Сергея.
—Да, уважаемый, ответьте, если в теме, — поддержал Максим разговор.
—Твой Орлов задержится в экспедиции навсегда, — сформулировал Сергей ответ и поспешил по коридору.
—Эй, уважаемый, — окликнул Максим.
 
Полина сбежала вниз по лестнице. Сергей, находясь в сенях, обернулся.

—Серёженька, ну ты долго? Нет времени на разговоры.
—Иду, мама. Ну чего вам, молодёжь?
—Конкретнее можно, уважаемый? Что значит, Орлов задержится в экспедиции навсегда? Намёки мы с Полей не понимаем. Да, Поль?
—Да, — поддакнула девица.
—Нам действительно пора, Серёженька.
—Иду, мама, иду.
—Почему мой папа задержится? В чём дело? С ним что–то плохое случится? Скажите мне правду. Я должна знать. 
—Говорите, — не терпелось Максиму.
—Серёженька, улетаем. У нас масса дел.
—Хотите правду? Вот вам правда! Ваш Орлов и вся его экспедиция погибнут! — выпалил Сергей и поспешил к калитке.
—Может, это к лучшему, Поль? Ну его к чертям твоего приёмного батю. Если через полгода он не объявится, за это время мы с тобой поженимся. Вступишь в права наследства. Продашь квартиру батину, его гараж загонишь подороже. Избавишься от этой дачи. Заживём с тобой припеваючи. Купим на вырученное бабло виллу где–нибудь в Испании. Будем счастливо жить, деток нарожаем. Забудь своего старика.
—Какой же ты дурак. Ты говоришь о человеке, который взял меня маленькую из детдома, вырастил, дал кров, тепло и заботу. Только и думаешь, как поскорее затащить меня в кровать, женить на себе и прибрать к рукам моё наследство! Болван!

Полина выскочила в огород. Звук турбины вертолётика становился громче.
 
—Поль, ты меня неправильно поняла!

Девушка распахнула калитку и принялась наблюдать за взлетающим вертолётиком. Макс подбежал к невесте и обнял её. Полина начала вырываться. Молодой человек был настойчив и не выпускал любимую из объятий.

—Я такой дурак. Прости, я был не прав.

Под нежные и нескончаемые поцелуи любимого человека девушка сдалась и заплакала. Виноградов прижал будущую жену к груди.

—Всё будет хорошо, Поль. Не плачь. Я тебя люблю. Ты мне веришь?
—Верю, — пролепетала девушка. — Я тоже тебя люблю, Макс. Откуда эти двое знают, что мой приёмный отец погибнет?
—Без понятия. Наверное, кто–то заранее сообщил.
—Заранее?

Вертолётик окончательно скрылся за горизонтом.

Тридцать минут спустя.

Вертолётик пролетал над бесконечными  лесами. Сергей изредка заглядывал в бумажный атлас.

—Серёженька, ты ввёл в глонасс–навигатор координаты широты и долготы? 
—Не успел.
—Так вводи. Азимут 05. 23021980 Сетка. Пробел. Выполнить.

Сергей надавил указательным пальцем на кнопки спутникового навигатора, который торчал над головой. Координаты полёта высветились на миниатюрном сенсорном дисплее навигатора. Вертолётик сменил курс.

Спустя ещё пятнадцать минут.

—Посмотрите вон туда, мама!

Вдали показалась обширная глинистая поляна, которая была разъезжена шинами карьерных самосвалов. В самом центре поляны возвышался огромный земляной холм с наглухо закрытыми громадными воротами. Старушенция сняла очки и прищурилась.

—Мы нашли вход в подземелье, Серёженька!

В стороне от поляны угадывались очертания коттеджного посёлка.

—Милок, сажай нас! — взволновалась бабуся и запихнула атлас в чемодан.
—Слушаюсь, — подчинился крёстный.

Вертолётик начал снижаться. Недалеко от громадных ворот были припаркованы две «Шевроле–Нивы».

—Нас опередили, — всплеснул руками  Сергей.
—Вижу, — огорчилась старушенция.

Вертолётик приземлился. Маргарита Антоновна подошла к «Нивам». 

—Какое монументальное сооружение, — усмехнулся Сергей, пройдя мимо ворот.

По ту сторону громадных створок не раздавалось почти ни звука. Маргарита Антоновна напряглась, когда из «Нив» вышли четверо крепких парней, одетых в спортивные костюмы, и пожилой человек, одетый в зелёный походный камуфляж. 

—Не ожидала тебя здесь увидеть. Какого чёрта ты сюда приехал? — нагрубила фрау  Штайнмайер пожилому человеку, который  вышел из «Нивы».

На лице пожилого человека не было замечено ни одной морщинки. Пожилой человек, несмотря на свой преклонный возраст, казался моложавым. Четверо телохранителей стояли позади пожилого человека.

—Здравствуй, сестрёнка, — приветствовал моложавый пожилой человек старушку.
—Какая я тебе сестрёнка, подлец! Как ты смеешь называть меня сестрёнкой после того что между нами произошло когда–то! Я тебе этого никогда не прощу! Ты лишил меня отцовского наследства! Ты не имел на это права!
—Отцовского наследства, говоришь? Ну ты старая вешалка.. Забыла?
—Покорректнее выражайтесь, мил–человек, — заступился Сергей.
—Напомнить, какие у тебя с отцом были отношения? Ты не соизволила прилететь из Германии на отцовские похороны 18 августа 1984 года, не пожелала проводить умершего отца в последний путь. И ты мне смеешь напоминать о моих правах?
—Слушай, братик, я тебе..
—Запомни раз и навсегда, сестрёнка. Я не просил отца переписывать твою долю наследства на меня. Это было папино  решение, не моё. Папа был обижен на тебя. Не надо делать из меня врага. Папа любил нас одинаково, но ты пошла против него. 
—Я тебя недооценила. Ты втирался в доверие к отцу, заискивал перед ним. А ради чего? Ради наследства, сволочь такая! Я имела право на наследство если не по завещанию, то по закону точно. Ты не имел права отбирать мою долю наследства!
—Тебе давался шанс оспорить решение папы в судебном порядке. Ты правом воспользовалась, но проиграла иск. Так решил апелляционный суд. Твоя доля наследства перешла мне на законных основаниях.
—Совести у тебя нет. 
—Совести, говоришь? У тебя у самой она есть? Вспомни, сколько зла ты сделала мне и папе. Забыла?
—Я злопамятна.
—Я всегда был ближе к папе, чем ты. Я всегда поддерживал папу, а ты..
—Что я, что я? Меня отнюдь не мучают угрызения совести. Отец испортил мне всю жизнь. Этот грешок ушёл вместе с ним в могилу. Я не забыла. И не  простила!
—Марго, ты не умеешь сердиться. С детства это помню. Я приехал, чтобы помочь тебе.
—Чтобы помочь мне уйти на небеса?
—Ну что ты! — рассмеялся моложавый дедок. — Ты меня неправильно поняла!
—А как тебя понять? Говори, зачем ты здесь?
 
Иван Антонович приблизился к сводной сестре.

—Я знаю, что вы с Сергеем задумали. Под диктовку папы письмо писал лично я. Письмо у тебя наверняка с собой. У папы дрожали руки после инсульта. Папа не мог писать, попросил меня. Папа диктовал, я строчил текст на бумаге.
—Интересно, интересно, — задумалась старушка. — Что ты ещё обо мне знаешь?
—Я знаю всё. Ты хочешь предотвратить подземную катастрофу, — ответил 105–летний коллекционер раритетных машин. — Обещаю, я тебе помогу.