Поэма о пыли. часть 2

Как стоматологи узнают своих пациентов, только когда те открывают рот, я запоминаю своих клиентов по их домам. У меня все время роман с каким-нибудь домом. Или двумя. Раньше бывало и с тремя. Они  мне жалуются, подставляют бока, там почеши, там погладь, беспомощно протягивают перепачканные руки,  ноги.  Доверчиво замирают, когда я вытираю им лица, промываю глаза. Послушно поворачиваются мохнатыми пузами к  пылесосу.
 
Некоторые из них похожи на спесивых английских старичков, некоторые на молодых и дерзких дэнди. Какие-то похожи на футболистов: дорого, фирменно, и просвечивает уличный пацан. Какие-то стилистически настолько блестящи! что не знаешь, как подойти, и как с этим работать!   Почти все они – мальчики. Я видела, может быть, всего пару-тройку – девочек.  Даже если он обставлен как домик Барби, он все равно мальчик.

 Может быть, потому что все они умные: крутая бытовая техника, офигенные панели – гнутые-фиганутые, все эти климат-контроли, сложные охранные системы, единые пульты управления на все, включая пылесос и радио-трансляцию. Я уже не говорю о карусели для просеивания наполнителя для кошачьего туалета, или огуречной грядке в душевой.

Все они, конечно, очень дороги! Даже в мелочах. Я бы  хотела сказать неоправданно, но нет. Я часто  вспоминала там «Дверь в лето» Хайнлайна. Главный герой по профессии инженер делал карьеру как раз в сфере бытовой техники, он там так вкусно писал об этом, что-то такое: «Чертежи – загляденье. Я любовался, как экономно использовались цепи, и как ловко он обошелся минимумом движущихся частей. Вместо клавиатуры - машинка фирмы «IBM». Это было и красиво, и технологично»

 У меня от этого такой дилетантский восторг, девчачий, пользовательский. Все эти стиральные машины, сушильные шкафы, бесконтактные смыватели для унитазов, джакузи с миллионом режимов, варочные панели, посудомойки, грили, печи, микроволновки, кофе-машины, кнопочные диваны, шкафы с дистанционным управлением, компьютеры, пылесосы-луноходы.  Изящно,  функционально, интеллектуально-емко, столько пользы, такое качество работы, такая экономия усилий. И все умные, вежливые, переспрашивают, советуют, сигналят. В таком доме никогда не бывает одиноко – в нем постоянно что-то шумит, булькает, гудит, тарабнит, урчит, пыхтит, цокает или пикает.

И все-таки  главные в этих домах – женщины,  это игра в куклы, для взрослых девочек. И, боже мой, как они похожи на своих хозяек! Вся эта царственная мебель, или авангард-модерн, эти люстры, шторы, жалюзи и зеркала,  покрывала, вазы и чашечки, чайники такие и сякие, постельное белье: в нашу спальную сегодня стелем пионовое, полосатые рубашки гладим в первую очередь, ужинаем в семь, постарайтесь к половине закончить, ладно? Лидочкина курточка до завтра высохнет? Тут много личного, частного, и я пропущу…

  У меня ностальгия. Я привязываюсь к домам, к их хозяевам. За последний год я вернулась к двум  своим старым клиентам. У меня к  ним чувства. Как и к детям. И к домашним животным. Я к ним отношусь, как бабушка,  тепло, чуть издалека, отстраненно и подслеповато. Они ко мне так же, как к бабушке, близость очевидна, но степень родства запредельно мала, человек чужой, но иногда случается порыв обнять, назвать Ленка. Один из моих клиентов считает меня чем-то вроде талисмана, я глажу ему  рубашки, с тех пор как он переехал в Питер, за это время он состоялся как большой руководитель - моя рука приносит ему удачу.

 Хотя все это, конечно, не важно. Один мой знакомый считает, что мне надо сделать нормальную карьеру. Потому что, да сама не знаю, почему. У меня спина и ипотека. Вещи – взаимоисключающие. Спина – уже, а ипотека – еще. Работу, конечно, надо сменить. Причем тут знакомый. Карьера мне нужна самой, а  какая... Я подумаю об этом завтра…