Три буквы

                Подарок для Маши Троицкой
     - КПД ?
     Инженер Гарин сбил на затылок каску шахтера и вновь спросил, уже нетерпеливо :
     - КПД ?
     Товарищ Шульга выполз из-под рогожки, где лежал последние три сотни лет, горделиво подбоченясь взглянул на прибор.
     - Минус три тысячи.
     Инженер Гарин сел на пол. Результаты шестнадцатилетнего эксперимента огорошили даже его, привыкшего за годы изобретательства, модернизации и введения инноваций к частым и предсказуемым крахам, последний из них случился вчера : попытка заменить крупповскую сталь костромской кукурузой не увенчалась успехом. Инженер Гарин покачал головой. Дааа.
     - Ничего, - бодро произнес товарищ Шульга. - Потерпеть два года и оно все само наладится.
     Он залез под рогожку и оттуда шепнул, засыпая :
     - Через триста лет разбудишь.
     Инженер Гарин не был сумасшедшим ученым, о встрече с которым так мечтал Пох, он был просто сумасшедшим, не ученым. Вся учеба закончилась, не начавшись, в секции дзюдо, где дядя Борзый метнул его через спину, впечатав недоразвитую голову в добротную сосновую половицу. Он испугался тогда, дядя Борзый, побежал за водой, позвал дружков из секции бадминтона, долго приводил в чувство незадачливого ученика, переругиваясь с друзьями.
     - Ухи три ему.
     - По рылу, по рылу, а в нос дуть надо.
     - Иди воруй.
     Вот эту последнюю фразу и услышал  маленький инженер Гарин, вернувшись в реальный мир из сладкого забытья обморока, где он был конем, ходил буквой "г" и, вообще, понтовался необычными маршрутами и фигурной резьбой перед неуклюжими ладьями, тонкими офицерами и плюгавыми пешками. Лишь Гарри Каспаров, черный ферзь, летающий, куда вздумается, также присутствующий в обмороке, клал армянский прибор на все понты коня. Услышал и забыл. Но через много лет фраза сама всплывет в памяти, разбуженной демократическим доцентом и его супругой, тюбетеистой и лживой, как все они. Всплывет и властно направит на стезю добродетели и просвещения, свернувшую шеи многим и многим достославным предшественникам в разных странах мира в разные периоды времени, особенно веселой была судьба североафриканского мордача Муамара, тоже знавшего, как надо. Но инженер Гарин не был бы инженером Гариным, не понимай он уникальности места. Оттого, наверное, презирая инженера, я ненавижу всех остальных, включая себя, импотентных пиз...болов, диванных революционеров, смутьянистых котят и несогласных щенков, трусливо гавкающих на сопляков Палестины, девчонок ИРА, студентов ЭТА, дрисливо гадящих, как великий писатель Бабченко, ублюдочный дегенерат и говножуй, десять лет жующий одно и то же.
     - Товарищ Шульга, - позвал инженер Гарин и товарищ Шульга откликнулся :
     - Ась ?
     - Я тут чего подумал, - начал неспешно инженер, крутя карандаш пальцами ноги, развивая ультраспособности и новое мышление. -  А может, х...й с ним, с КПД ? Я вот буквы поменяю, как Витухновская с котами какого-то немца, и выйдет у меня вещь. Пулемет Калашникова-Дягтерева. С диском.
     - Можно и так,- высунул взлохмаченную голову товарищ Шульга, - а можно и Дом Культуры переплетчиков. Или Помощника Дежурного по Колонии. Майора.
     - Почему майор ? - Голосом народа спросил инженер Гарин. - Почему не лейтенант ?
     - Потому, что не идиот. Да и Гагарин, опять же. Таня Друбич. Голая.
     - Это хорошо, - вздохнул инженер Гарин и несмело улыбнулся.
     - Еще как хорошо-то. Народ и баба. Голая.
     На этом месте я прервал свой полет фантазии, адресат-то мелок еще, молод, зелен. Подрастет - насмотрится и на баб и на мужиков. Голых.