За васильками

Июльским утром всё залито таким ярким светом, что трудно смотреть на мир без солнцезащитных очков. Намеренно не пользуюсь ими, чтобы не затемнять восприятие красоты. Солнечные лучики золотистым дождём падают на землю и превращают скромную природу в нереальный мир, излучающий свет, тепло, радость. Он обволакивает тебя ненавязчиво, и ты становишься частицей этой светлой, доброй картины, в тебе тоже начинают звучать самые тонкие, самые прекрасные ноты: нежность, ласка, любовь...

Пучки травы на обочине асфальтированной дороги сияют, как самые дорогие камни, а многоярусный хвощ в живых капельках воды завораживает так, что невольно усаживаешься рядом и чувствуешь, как слабеет сердце и на глаза набегает влага восторга от скромной и в то же время величественной красоты. Редкие машины притормаживают, водители присматриваются: помощь не нужна? Показываю им фотоаппарат – всё у меня в порядке, улыбаюсь благодарно и машу рукой на прощанье. Неравнодушные люди мчатся дальше, в солнечный ливень, по безупречно ровной земле.

А вот и корова. Никто за ней не присматривает. Сколько лет я не видела корову? Даже немного не по себе… Однажды, гостя с детьми у мамы, я подошла к яблоне белого налива и увидела маленькие плоды в пушистых кафтанчиках. Тонкая игла кольнула в самое сердце: как я могла забыть, что это – есть?! Столько лет прожить без впечатления, которое было неотъемлемой частью детства, отрочества… теперь ещё и корова! Грустно от того, что не поспеваешь за жизнью природы, её чудесами, временами возникает ощущение, что сама жизнь проходит мимо.

Мы скопились в каменных джунглях и подолгу живём без лесной прохлады, без упоительных запахов земли и зелени. Уши, уставшие от шума города, требуют естественных природных звуков: шелеста листвы, пения птиц, музыки воды. Наступает момент наивысшего изнеможения, и городской житель решительно заявляет:

– Всё, больше не могу, хочу в настоящий лес!

А то вдруг потянет его в поле, на открытое пространство – всласть насмотреться на облака, пообщаться с ветром, заодно проверить, не цветёт ли рожь. Оставив надоевшую квартиру, горожанин жадно мчится куда-нибудь за синевой василька, которой не хватает как воздуха. Неуловимого василька, потому что сеятель неплохо истребил его семена, и этот удивительный цветок – символ моей родины – перестал чувствовать себя полноправным хозяином полей. Сегодня можно долго прочёсывать округу, а набрести лишь на парочку тощих экземпляров – вместо былой россыпи. Однако на вокзале всегда можно купить букетик свежих васильков. 

Мы, белорусы, не избалованы яркими красками, поэтому так неравнодушны к безупречной синеве василька. Максим Богданович не прошёл мимо всеми любимого цветка и воспел его в стихотворении «Слуцкие ткачихи»: «Ты ткёшь, безвольная рука, на месте чуждого узора цветок родного василька».

И мне понадобился живой василёк – до изнеможения. Подруга Светлана привезла меня на слуцкую землю, в деревушку, от которой отказались дети и внуки старшего поколения. Не в буквальном смысле, конечно, потому что земля обрабатывается, но уже другой категорией работников – не жителями деревни, а дачниками из Слуцка. Старожилы уходят…

Мы обосновались на несколько дней в небольшой усадебке, принадлежавшей Любови Фёдоровне, матери Светланы. Сейчас здесь хозяйничает Лена, дочь подруги. Любовь Фёдоровна завершила земной путь. Она оставила о себе неизгладимую память: её потом обильно сдобрены окрестные поля. Голодные детство и юность без родителей, работа в колхозе от зари до зари за пустые трудодни, своё небольшое подсобное хозяйство, воспитание дочери в одиночку – такой была жизнь маленькой, но стойкой работящей женщины.

Люба и две её сестры рано осиротели. Они жили втроём в бедном родительском доме и несли на себе все тяготы военной и послевоенной жизни. Однажды в разгар зимы девочки остались без топлива, и, чтобы не замёрзнуть, сами отправились в лес за дровами на колхозной лошади. Вооружились пилой и топориком. Любе, средней сестре, было не более четырнадцати лет. На лесную дорогу выбежала голодная волчья стая, но сёстры решили не возвращаться в холодную избу, а на полном ходу проскочить опасное место. Лошадь испугалась и взвилась на дыбы. Понимая, что исход может оказаться трагичным, Люба обратилась к волчице: «Мать волчица, пожалей нас, не губи! Нет у нас ни отца, ни матери, некому за нас заступиться, хоть ты пожалей нас! Замерзаем мы, пусти нас в лес!» Волчица сжалилась – стая отступила… 

Светлана рассказала эту историю поздно, когда Любови Фёдоровны не стало. Теперь, гуляя по полям, представляю маленькую худенькую девочку, которая тянет руки к волчице и просит заступничества. Всё мне напоминает о ней – каждое дерево, каждый кустик. Смотрю на пейзаж и думаю:

– Любовь Фёдоровна шла по этой дороге на работу, вспоминая, возможно, последний разговор с дочерью или внуками по телефону... на этой скамеечке сидела в ожидании внука из Киева... на грядках, разогнув спину, из-под руки вглядывалась в аистов, облюбовавших водонапорную башню, а по вечерам взгляд цеплялся за стрелу соседского «журавля», перебиравшего краски заката...

Остро ощущаю присутствие Любови Фёдоровны. Потому и ощущаю, что человек не исчезает бесследно, потому что он – есть. Всегда. Миры, называемые нами «иными», находятся не где-то далеко в абстрактной неизвестности – они здесь, рядом, встречаются с нашим миром и беспрепятственно пересекаются с ним. Мы их пока не видим, но придёт время, когда все люди, а не только экстрасенсы, будут общаться с населением других миров. Мы получим практическое знание, что смерти нет, и избавимся от страдания по поводу ухода близких туда – в настоящий дом родной.


Каждый день встаю рано, до восхода солнца. Накануне Светлана попросила разбудить её, чтобы выйти на совместную прогулку, но мне жаль прерывать её крепкий утренний сон – она всё ещё работает и очень рано встаёт, а здесь она бывает часто, места ей хорошо знакомы.

Приветливый мир проливает на меня свои волшебные флюиды:

– Загляни в мои уголки! Покажу тебе новое, интересное – не пожалеешь... 

– Спасибо, меня волнуют твои тайны, но не забывай, пожалуйста, о синем чуде – васильке. Истосковалась душа, ей бы одним глазком взглянуть на зубчатые венчики, трубочки, пыльники, пестики с рыльцами. Прошу, не подведи сегодня, пошли хоть один василёк, пожалуйста! За ним приехала…

Направляюсь к миниатюрному озеру за густой стеной кустарника, берёз и ольхи. По дороге навещаю аистов. Проснулись богатыри, чистят пёрышки, ласкают деток. Хорошо здесь, всё меня радует: и ровные поля без единого холмика, и тёмные полоски леса далеко-далеко, на линии горизонта, и редкие перелески среди полей.
 
– Любовь Фёдоровна, посмотрите на эти длинные пушистые ряды. Свёкла стоит упруго, в междурядьях чистота – хорошо поработала техника. Не приходится больше женщинам и детям вручную обрабатывать поля. Досталось и Вам, и Светлане… А как красиво выглядит поле с аккуратными тюками соломы по ту сторону дороги! Тоже техника: быстро, надёжно и красиво. Лежащие на боку соломенные «бочки» оживляют пейзаж – хоть картину пиши!

Листва деревьев и болотная трава выше пояса сохраняют июньскую сочность и насыщенность цвета. Не за горами август. Солнце, щедрыми пригоршнями рассыпая золотистую пыльцу, подсушивает поля, поэтому вся живность перебралась к озеру и чувствует себя привольно. Следов рыбаков нет, наверное, рыбы тоже нет. То и дело натыкаюсь на стрекоз, отвыкших от людей. Нечаянно повреждаю одну из них ветвями сухой берёзки под ногами… горюю, врачую, прошу милости для неё.

Спящие бабочки висят под листиками; солнце, раскладывая на них узкие тени и полутени, делает их похожими на штрих-код. После несчастья со стрекозой внимательно смотрю под ноги. Симпатичные лягушата просятся в ладони, но – нельзя, они и без того испытывают стресс, разбегаются в стороны, а густая трава мешает, не позволяет спрятаться мгновенно. Потерпите, друзья, в таких зарослях я долго не протяну!   

В озеро упала красавица-берёзка. Отслужила своё, хоть и не старушка. Некому вытащить тебя на берег, некому почистить запущенное озеро…

Напоследок заверну к великолепным тюкам, прислонюсь к тёплой соломе, вобравшей энергию солнца, ветра, земли, подставлю лицо солнцу, закрою глаза и вспомню детство. Вдоль поля, однако, тянется старый заболоченный канал, я с трудом нахожу еле заметную тропинку под дородными лопухами с отдыхающими на них шоколадницами. Делаю несколько десятков шагов и останавливаюсь: овальная сеть паутины с огромным жёлтым пауком преграждает путь. Вокруг дорожки место топкое, придётся повернуть назад: не обрекать же мастера на голодное существование, загубив его тончайшие кружева.

Опоздала я, высохли капельки росы на кружевах, и желанный кадр снова отодвигается в неопределённое будущее.

Время вышло, а василька всё нет и нет... просьба моя, стало быть, не услышана…

Перед самым отъездом появляются огромные белоснежные облака. Бегом за деревню, на открытое пространство – запечатлеть объёмную небесную конструкцию, непременно с парящей на её фоне птицей! В поле у самой дороги обнаруживаю семейку васильков, в основном белёсых, есть и синие, мелкие. Присаживаюсь, пальцами прихватываю головку, любуюсь… надо же, как щемит сердце… Господи, благодарю!

Наблюдаю за своим состоянием, прислушиваюсь к сердцу. Постепенно возвращается безмятежность, и я чётко понимаю, что приехала вовсе не за васильками, – это всего лишь предлог, побуждение. Любовь Фёдоровна, это Вы притянули нас в свои родные места? Может быть, Вам понадобилась наша поддержка? Наверное, всё гораздо проще: нам со Светланой дана возможность более тесного общения.

...согласна с тобой, сердце моё, лучше было бы гулять по полям с подругой, а не с фотоаппаратом, любовались бы вместе ненаглядным васильком, и божьей коровкой на подсолнухе, и серебром на болотной траве. Сначала – человек-душа, всё остальное – приложение, фон.
 
Разочарование не заставило себя долго ждать. Так всегда бывает: сильно захотел, добился, а в итоге почему-то чувствуешь неудовлетворённость, которую нельзя не заметить. Заглушишь её новой целью и вперёд – за новой победой! А на самом деле не за победой, а за новым разочарованием. На определённом этапе желания способствуют нашему развитию, но потом становятся тормозом: всё у меня есть, всего добился, только радости нет. И так будет до тех пор, пока не освободимся от личных желаний и не задумаемся о всеобщем благе. Мудрые оставили нам завет: «Не имейте личных желаний!» Действия не ради себя – это путь к истинной радости. 

Суета, как много суеты, неправильных установок…

Нам, ныне здравствующим, необходимо встречаться, общаться, крепить дружбу, дарить любовь, ведь не случайно жизнь свела нас и накрепко связала общим устремлением – поиском безупречной синевы своих васильков.