Глава IX. Потеря 3

- Лейла! Лейла!
Голос Аргоса казался Адаму каким-то далеким. Слишком глубоким оказался его сон. Выйти из него было не просто.
- Лейла! Лейла!
Адам открыл глаза. Солнце слепило. Сонная слеза скатилась по щеке.
- Что случилось, друг?
Изо всех сил Адам старался привести себя в чувства и окончательно оказаться в реальности. Он понимал, что что-то происходит. Вокруг него была суматоха. Эрис, как могла, успокаивала Аргоса:
- Я прошу тебя, Остроухий, может она просто решила прогуляться вдоль озера.
- Тогда почему нам не видно ее? Здесь не так много растительности, чтобы можно было все списать на густые заросли!
- Наш Ешаяху пробудился, - прошептал Герман, указывая на Адама, прикрывающего ладонью лоб.
- Адам, Адам, она исчезла!
Понятное дело речь шла о возлюбленной эльфийца. Горгулья встряхнула головой и в считанные секунды оказалась на своих мощных ногах:
- Эрис и Герман идите по ту сторону берега озера, а мы с Аргосом пойдем по этому. Встретимся с того края.
Жрица и отшельник молча согласились. Эрис похлопала по плечу, в знак поддержки, эльфийца и пошла следом за монахом. Адам пристально смотрел в глаза другу:
- Что произошло? Ты не почувствовал, как она покинула твои объятия?
Аргос опустил голову:
- Мне очень стыдно. Я так крепко уснул.
- Ты устал, это естественно. Пойдем.
Они шли вдоль берега, озираясь по сторонам. На том берегу были видны силуэты Эрис и Германа. Монах особо не переживал за потерю девушки. Он прекрасно знал кто она и чем жила. Не сказать, что сердце его было черствым, но и особого сострадания не испытывал. В отличие от жрицы, которой было жаль Лейлу. В какой-то степени, за этот короткий промежуток времени, она привязалась к ней. У воительницы никогда не было подруг и просто близкого человека. Те девы, с которыми она обучалась в храме, никогда не смогли бы стать ближе. У каждой был свой путь, свое предназначение. Герман, конечно, составил компанию. Но на это у него были свои причины. Может в иной ситуации, он бы никогда не стал поддерживать дружбу с языческой жрицей.
У Аргоса сдавали нервы. Все его существо тряслось от негодования. Что он мог сделать такого, что его нежная подруга исчезла? Исчезла вот так, среди ночи, не сказав ни слова. Большего всего на свете он боялся, что она решила вернуться к Велиалу. После того, как ей вернули память, не известно какие мысли могли зародиться в голове. Эльфиец бледнел, с каждой секундой своего рассуждения. Голова кружилась. В свое время он уже потерял самую дорогую для него женщину. И вот судьба подарила ему шанс. Шанс почувствовать себя нужным и любимым. Но что это за возможность такая, которую можно сразу отобрать. Зачем? Сердце подсказывало ему, что исчезновение Лейлы не случайно. И становилось страшно от той правды, которая могла открыться. Аргос шел, ели живой, озираясь вокруг, невидящим взглядом.
- Друг.
Эльфией поднял глаза. Перед ним стоял Адам.
- Почему ты остановился? – сердце остроухого замерло, при виде тревожного взгляда горгульи.
 Адам сделал шаг в сторону и Аргос увидел красное кровяное пятно на берегу. Ветер трепал остатки платья, что еще вчера украшало тело невинной девушки.
- Нет.
Эльфиец сделал шаг назад.
Адам молчал. Что он мог сказать?
Раздался пронзительный крик. Это Эрис и Герман уже подошли с той стороны. Жрица, при всей своей строгости и стойкости не могла отреагировать иначе. Она закрыла лицо руками и отвернулась от представленной картины. Монах тоже вздрогнул. Все было понятно без слов. Он перекрестился, положил свою руку на плечо жрице и опустил голову. Адам сглотнул. В горле пересохло. Он решил ничего не делать и не говорить. Единственное, что его беспокоило больше всего – это поведение друга. А реакция не заставила себя долго ждать.
Помедлив, Аргос сделал решительный шаг навстречу к кровяному пятну. Ноги подкосились. Он упал на колени. Губы дрожали. Пальцы впились в красный песок. Он будто гладил ее, собирая и прижимая к себе обрывки платья. От девушки ничего не осталось. Кто мог совершить подобное зло? Аргос поднял глаза на небо. Ему бы разреветься и полить проклятиями всех богов, но он молчал. Его тяжелого взгляда было достаточно. С него уже все было достаточно. Дальше жизни нет. Ему стало плевать на Бога и Дьявола, на друга и на целый мир. Больше остроухого эльфийца не существовало.
Солнце прожигало грудь. Глаза застыли на том, что осталось от любимого человека. Аргос вспомнил первую встречу с Лилит тогда, много лет назад. Она вышла к нему такая гордая, такая сильная и жестокая. Но что-то пленительно нежное было во всем этом темном образе. В глубине души Аргос знал, что истинное лицо демона иное. Да и она всегда смотрела на него не так, как на других. Возможно, их всегда тянуло друг к другу. И, поняв это раньше, эльфиец многое мог изменить. Но разве можно спастись от лап Сатаны? Слезы градом полились из глаз. Безмолвно и тихо стекали они по лицу. Жгли.
Аргос закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он увидел нежное существо, вынесенное на берег волнами Живого моря. Чувствовал нежную девушку, прижимающуюся к его спине, в его плаще. Улыбка зажгла лицо плачущего воина. Он видел, как еще вчера она прижималась к нему. Видел ее невинную улыбку. Ощущал ее ладошки на своем лице. Целовал губы.
Открыв глаза, эльфиец вздрогнул. Вот она жестокая реальность. Внимание его привлек белый платочек, так неназойливо играющий на ветру. Его сжимали мертвые пальчики. Кровь превратила белую ткань в алую. Но это не имело значения. Аргос поднялся с колен. Медленно подошел к окровавленному пятну и поднял платок. Сжимая его в руке, опустился на одно колено. Бережно раскрыл девичью ладонь и поцеловал. В последний раз он вдохнул ее аромат.
Окружающие молчали. Эта сцена не сотрется из памяти. Сколько скорби в ней. Сколько тихого ужаса.
Первым сотрясти воздух решил монах:
- Нам следует похоронить ее должным образом. Да примет Господь ее душу, - перекрестился.
Аргос гневно посмотрел на отшельника:
- Где же был ваш Господь, когда совершалось подобное?!
Он закричал так, что Адаму показалось, будто оглох на мгновение. Губы Аргоса тряслись в нервном припадке. Губы пересохли.
- Оставим это, - вмешался Ешаяху, показав жестом монаху, что лучше не продолжать. Затем обратился к другу:
- Аргос…
Эльфиец опустил взгляд. И долго думал. Никто не прерывал его мыслей. Все терпеливо ждали слов, которые могли сейчас что-то решить.
- Адам, - Аргос поднял свой взор на друга, - Прости меня и пойми. Дальше я не пойду.
Горгулья кивнул, в знак согласия. Он ожидал этого. Сердечная боль самая страшная, самая тягостная и разрушающая. Теперь Аргосу предстоит путь страдания, в конце которого, эльфиец обретет покой.
- Хочу, чтобы ты знал, - продолжал остроухий, - В том, что произошло, виноват только я. Нужно было смириться с мыслью, что она принадлежит иному миру. Он бы никогда не дал Лейле начать новую жизнь. Я знаю, что это Велиал совершил данное зверство, - Аргос сглотнул ком, образовавшейся в горле, - И, если не сейчас, это произошло бы потом. Спасибо тебе, друг, что был рядом. Спасибо тебе за то, что постарался дать ей и мне  божью любовь и милость. Но жизнь без нее теперь – не жизнь. Столько лет одиноким я скитался по свету. Казалось, огонь в моем сердце никому не зажечь. Самое страшное, что это время, она была рядом. Загляни я получше в ее глаза, все стало бы понятно. Но не сделал этого, - Аргоса трясло, от каждого произнесенного слова, но его спутники молчали и продолжали слушать, - Иди, Адам, к моему отцу и поклонись ему от меня, попроси прощения за то, что у него такой непутевый сын. Расскажи мою историю. Хочу, чтобы отец знал, что за свою гордость я поплатился. Теперь мне нет разницы кто будет править на этой земле. Добро или зло встанут выше остальных. Ибо и то, и то желает власти. И то, и другое желает править этим бренным миром, нашими душами. Пойми и ты это. Не бесполезен твой труд, но приведет к одному итогу. Прости и прощай, еще раз. Я ухожу.
Эрис плакала. Даже сердце монаха сжалось. Они стояли молча. Адам же улыбнулся грустно и подошел к другу. Аргос со всхлипом обнял горгулью. Объятия их были крепки. Какое бы расстояние и горе не встало между этими двумя, оно никогда не сможет разлучить. Настоящая дружба непоколебима сухими ветрами и временем.
Похлопав друга по плечу, Аргос кивнул, в знак прощания, жрице и отшельнику. Прижав к губам, окровавленный платок, он отправился за горизонт. Что ждало его там, известно лишь Богу. А может, и для того, было загадкой.