Счастье быть мамой

     Она родилась длинной, как фотомодель, без единой жировой складки на теле, с огромными озёрно-синими глазами на смуглом лице.
     - Эх, брови, как углём нарисованы! – воскликнула акушерка, подсунув мне под бок маленький хрупкий комочек.
     Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, под тёплой медицинской лампой целых полчаса, и это были последние полчаса в моей жизни, отмеченные полным спокойствием и умиротворением. Затем моя дочь открыла глаза и стала издавать тихие звуки, как будто знакомясь со мной. На второй день нашего совместного пребывания в Роддоме, она впервые мне улыбнулась. Вы скажете: «Невозможно!» Но это так. С Алисой возможно всё.
     Спустя три года… На детской площадке многолюдно. Молодые мамочки осёдлывают скамейку, как курицы нашест, а их драгоценные чада бегают, прыгают, кричат, бренчат, окапываются в песке, спускают друг друга вниз со ржавой горки…
     Алиса занята облезлым котом, живущем в соседнем магазине, который греет своё рыжее пузо на солнце, лёжа прямо посреди детской песочницы.
     - Не трогай! – настойчиво говорю я, с большим сомнением глядя на потрёпанную кошачью морду и подбитый, в весенних сражениях, глаз.
     Но, для дочери - мои слова, как красная тряпка для быка. Она тут же подхватывается с места, намереваясь схватить, ничего не подозревающего «котейку», за изрядно поношенный хвост. Живность вовремя спохватывается, беззвучно скользнув через тонкие прутья низкого железного заборчика площадки, наружу. Алиса следом… Всё происходит мгновенно, и вот уже настырная голова моей дочери протиснута между, окрашенных в синий цвет, прутьев.
      Ну, а дальше… Кот улепётывает, Алиса орёт, а я, не теряя здравого рассудка, думаю: «Куда деть её уши, чтобы с лёгкостью просунуть голову обратно?» К счастью, на помощь приходят мамочки-наседки и, держа Алиску за ноги, быстро находят наиболее широкое место в решётке забора. Свобода!
     Чтобы отвлечь зловредное потомство от произошедшего, я крепко беру её за руку и веду в продуктовый магазин за углом. Покупаю любимое лакомство – шоколадное яйцо «Киндер-сюрприз» с малюсенькой и противненькой китайской игрушкой внутри. Снимаю обёртку. Алиса – сладкоежка, поэтому шоколадная скорлупа исчезает сразу, а остальное бесцеремонно вырывается из моих рук: дочь желает сама открыть пластмассовое подобие яичка.
     - Давай, помогу! – говорю я, но моё предложение о помощи нагло пропускается мимо ушей.
     Алиска всовывает яйцо в рот, пытаясь его раскусить. Как ни странно, ей это удаётся. Содержимое со стуком падает на пол, а уродливая скорлупка плотно захлопывается на оттопыренной дочкиной губе. 
     Ну, а дальше… Покупатели в ужасе раскрывают рты, Алиса орёт, сердобольная продавщица спешит на помощь, а я не теряю здравого рассудка и думаю: «Как снять эту китайскую пакость с губы у дочери, не вытянув её вперёд, словно хобот у слона?» Наконец, свобода!
     Глубоко вздыхая и гневно закатывая глаза, я беру дочь на руки, тащу домой и торжественно вручаю дедушке, сладко дремлющему у экрана телевизора. А сама отправляюсь на кухню , приготовить малышке обед.
     Проходит совсем немного времени и,  непривычную тишину, прерывает удивлённый вопль бабушки, пришедшей с огорода:
     - Что у тебя с лицом? И, чего здесь делают обои?
     По-шпионски тихо, выглядываю из-за угла. Дедушка спит на диване с ярко разрисованной фломастерами физиономией, а посреди прихожей одиноко валяется клок дорогущей бумаги, явно оторванной от стены в гостиной.
     «Кирдык! Обоям…» - думаю я, заговорчески прячась от мамы в туалете, но дочь предательски выдаёт меня, требуя покушать и громко стуча кулачками в дверь.
     Я вновь проскальзываю на кухню, держа Алису под мышкой. Теперь встаёт вопрос, как накормить её борщом, которому дочь предпочитает сладости. И я решаю: «Будем действовать от противного!» Говорю ей:
     - Алиса, что будешь есть? Блинчики, картошечку, макарошки?.. Но, главное, не ешь борщ! Что толку от борща? Одна морока…
     Несносная Алиса, в силу упёртости своего характера, сейчас же принимается за борщ, а я счастливо праздную в душе первую победу.
     Поздно вечером, устало прикрываю тяжёлые веки, не успев положить голову на подушку.
     - Не расстраивайся, - шепчет мама, заглянув в приоткрытую дверь спальни, - быть мамой – это счастье! А ты росла ещё хуже, просто оторвой!
     «Ещё хуже?! – успеваю подумать я, перед тем, как отключиться. – Бывает ещё хуже?!» И с огромной высоты падаю в глубокий сон, нежно сжав своей обессиленной рукою горячие пухлые пальчики дочери.