Дегустатор ядов. Глава X. Deus ex machina

X. Deus ex machina.

Пусть город Стомов в мыслях твоих станет точкой на фасетчатом зрачке искусственного, но добровольного спутника, огибающего неспешно эту сине-зеленую планету об одном материке. И да растворится спутник ее в зубастом мареве хищного солнечного колеса, и да будет гибель его - ложью глаз твоих. А теперь превратится пусть солнце то в едва различимую точку света, которую разглядит дотошно в свою оптическую трубу обезумевший от осознания пространственно-временных истин звездочет, живущий за парсеки от условной сей точки. И да станет жизнь точки той - ложью в его глазах, ибо лишь призрачный смрад давно сгоревшей звезды слышит он глазами. Прыгают солнечные зайчики так далеко. Позволь, пусть покажет Придворный Бару мудрому сюзерену своему точку эту, гадая на внутренностях черного зайца, расползшихся алой медузой по зеркальному полу тронной залы. Прорастут тогда уголки бровей того, кто гордо занимает трон свой, морщинами горьких дум, поднимутся через лоб его к седым прядям волос, стиснутых обручем короны. Прошепчут губы его очередной приказ, и поймают шепот тот жадные уши стен, сплетничая друг с другом отражениями эхо.

В жертвенном ангаре воздух полнится стонами и плачем. Дюжина девственных жертв простирается на пыльном полу и пронзительно стенает. Все женского пола, все в белых кимоно и деревянных сандалиях. Пронзены пышные волосы их разноцветными спицами, нежная кожа умащена благовониями. Так лежат они стройным рядом и беспрестанно молятся. Прямо за ними, в темном углу ангара, неподвижно замер силуэт Машины. Машина стоит, обращенная мордой своею к разложенным на полу человеческим телам. Сквозь лобовое стекло Машины виднеется бледное лицо Верховного Жреца, облаченного в ритуальные светоотражающие одеяния, а так же маска безликого церемониального манекена, расположенного на соседнем сидении. Лицо манекена наделено лишь рудиментарными намеками на глаза, рот и нос… Тем не менее, выглядит он не менее встревоженным. Жрец снимает с шеи небольшой ключ и, вставляя его в замок зажигания, произносит молитву:
"- О, Великий Меркурий Монтерей, - произносит напевно жрец, - Прими же эти спелые и чистые плоды, испей сок их, пройдись по ним своими безжалостными стопами! Разгони вековую пыль мракобесия! Пробей стену темницы своей и поведай нам секреты могущества своего! - В этот момент жрец поворачивает ключ зажигания, а причитания и мольбы, наполняющие ангар, становятся оглушительными.
Но Машина не трогается с места. Лишь тусклый свет фар вдруг озаряет плачущие лица девушек, сигнализируя им о помиловании. Одна за другой они поднимаются с пола и поспешно семенят прочь, назад к своим семьям. Верховный Жрец же сидит в глубоком раздумии. Он включает магнитолу и долгое время молча слушает грэйтфул дэд.
- Почему Бог стал так милостив? - думает жрец, - И если не проявляет он более гнева своего и ненависти своей, не значит ли это, что разочаровался он в нас и покинул нас? -
И как только имеет он мысль об оставленности Богом, как понимает, что на заднем сидении Машины кто-то есть. В страхе бросает Жрец взгляд свой в зеркало заднего вида, но не находят отражения глаза его, упираясь в непроглядное черное.


Рецензии