Ради бога не шумите, тише

Виктор Матюк

Ради бога не шумите, тише!

I love you, my wife
My dear, it`s my present for you

Ради бога не шумите, тише, голуби целуются на крыше, страсть голубям в затылок дышит,
Но любовь им ниспослана свыше! Голубка шума дождя не слышит, её ничто уже не колышет,
Она уселась на густые провода, а её душа стремглав поднялась в небеса!
Пока голуби воркуют, в лесу глухари токуют, пусть любовь везде ликует,
И душа никогда не тоскует! Пусть голубка бровь подбрила, пусть в соседнем загоне ржёт кобыла,
Всё, что было, прошло, новое солнце над горизонтом спешно взошло! Ради бога тиши, не дышите,
Для гульбищ другие места себе подыщите, не орите на всю округу, пусть голуби любят друг друга!
Они нашли те слова, от которых кругом пошла голова,
Наземь упала листва и долу наклонилась зелёная трава,
Каждый в их ситуации был, каждый из нас когда-то любил,
Но зачем один старый пень прочную семью разбил, затем он поднял чужую жену с колен,
Но ничего не получил взамен! У них нет общих детей, они одни среди незнакомых людей,
Нет ни родни, ни друзей, досужие мысли гонят взашей шум речных камышей!
От любви моей, до любви твоей прошло немало бедственных  дней,
Нам бы попариться в бревенчатой баньке, и не нужны никакие няньки,
Уж лучше быть Ванькой-встанькой, чем с утра встречать с перебранкой жуткие слова,
Которые произнесла бывшая жена! Она всё уже прошла, и птичка вылетела из её гнезда,
Хочется укрыться одеялом с головой, и не встречаться с людской молвой, в миг любой
Может подуть за кормой ветер штормовой, а ты, как тот голубь на крыше, спускаешься всё ниже
И ниже, то есть ближе к земле, там глубокая прорубь, а сизый голубь около неё тихо воркует,
Он ног под собой давно уже не чует, его душа ликует, он два дня дома не ночует! Жена тоскует,
А он по уши в другую голубку влюблён! Это - явь или сон? Невдалеке играет старый аккордеон,
Ему вторит небольшой саксофон, голубка - внеземной красоты воплощает в жизнь все его мечты,
Вот так и ты без короткой паузы ищешь стразы любви вдали от дома, где всё до боли знакомо!
В поле ржут кони, они фыркают и стонут, устав от погони, здесь их никто и пальцем не тронет,
Но там, где всё открыто  настежь семи ветрам, надо стоять, вытянув руки по швам и молчать,
А на поставленные вопросы скромно и чётко отвечать незнакомой тётке!
Бога ради, уберите с кровати, так рано поседевшие женские пряди волос, они лежат вразброс,
Вырвать бы листы бумаги из пожелтевшей от времени тетради, но не сразу, а опосля,
Это надо для меня! Жизнь- не лафа, плохи дела, молодость прошла!
Худо, братцы, худо, нет ни любви, ни чуда, кроме страсти и блуда!
Не пытайтесь выразить бывшей супруге протест, она приехала из тех мест,
Где тёща и тесть – не второстепенная вещь! Появилась трещина в семье,
Виноватая  женщина что-то говорит тебе во тьме, но ты – не ты, отвали на полвареника,
Не лузгай семечки, в доме нет веника! Ради бога не шумите, иные пути соприкосновения ищете,
Вместе спите и по душам говорите, но потом до утра молчите!
В развитии событий странного нет ничего, кроме одного – грешно естество,
Но больше всего – виноват язык, который молчать, совсем не привык!
Всё сводится к одному: страсть не даёт покоя никому, но я люблю ветхую старину
И в том числе свою жену! Молодость клясть не буду, есть пристрастие к ночному чуду,
О грехе, авось, забуду, но кристально чистым вряд ли буду! Пусть идут пересуды по ночному селу,
Мне они ни к чему, не кляну судьбу и не плачу, надеюсь на удачу, авось, силы зря не растрачу,
Я бы до сих пор в женские спальни проникал, словно пух из-под старых одеял,
Если бы загодя знал свой исход! Стоит выйти в народ, как тот язвительно открывает свой рот
И говорят всё наоборот! Время пройдёт, буря уляжется, опосля можно покуражиться!
Господа, тише, голуби целуются на крыше, любовь поднимается всё выше и выше,
Ей страсть в затылок дышит, но она никого не слышит! Пока дышу, живу и всех прошу,
Вести себя как можно тише, пусть страсть не сносит людям крышу!
Тише! Тише! Тише! Голубы покидают ржавую крышу и опускаются ниже,
Их разочарованье вблизи себя я не случайно слышу, они уже ходят по карнизу,
Наблюдаю за ними снизу, рядом Маня с Гришей соображают на двоих, но у них ничего не выйдет,
Григорий давно уже дед, он – сед, ему под семьдесят лет, а ей намного меньше,
Они встретились на соседней меже, пошли вместе по знакомой с детства стезе!
Пошушукались в пустой подворотне, прижавшись, друг к другу плотно, но тела потные
Напомнили о делах шелудивых и поступках нерадивых, страсть в разноцветных размывах
Смущала на первых порах, а потом исчез первозданный страх, и мужчина оказался у бабы в ногах!
«Только не сейчас, давай в другой раз совершим прегрешение то,
Что из последних сил стучится в окно» - «Бог высоко, нас не видит никто,
Будем жить грешно и что? , что решиться на блуд тяжело, сложно и нелегко,
В глазах двоит, за душой мешок взаимных претензий и обид»,
Но страсть торчит посреди естества, кругом идёт шальная голова! Пришла пора любви и страсти,
Время оставить горести и несчастья, главное, не допустить очень серьёзную ошибку
И на этот раз принять отказ любимой женщины с натянутой на правый глаз улыбкой,
Пусть половая связь не удручает вас! Жизнь бьёт наотмашь, бабе её возраст не дашь,
Она стройна, как заточенный карандаш, женщину уважь, ты же не ротмистр царской армии,
А простой армейский офицер, ты любишь женщин на свой манер,
И подаёшь молодым мальчишкам плохой пример! Тебе один хер, кого и куда,
Но мужик прав почти всегда! Он бы с бабой все невзгоды разделил, если бы и вправду любил
И её боготворил! Нынче от него пахнет луком и чесноком , холоден их дом, лютая стужа в нём!
Никто не хочет спать со стариком, он не прочь войти напролом в любой даже обветшалый дом,
Только было бы уютно и жарко в нём! Хреново стоять голиком под промозглым дождём!
Что за шум, а драки нет? Время ускоряет свой бег, обнищал простой человек и затосковал,
Едва на ноги встал, как тут же упал, он привык грешить втихаря и не покупать вещи втридорога,
Ему бы откусить кусок чужого пирога, он сжал губы,  начал материться грубо,
Но людская молва тут же перекрутила все его мысли и слова!
Жизнь отложена на потом, но страсть бушует за окном, кто-то в его дом швырнул кирпичом,
Но промахнулся, мужик улыбнулся, но не вздулся как мыльный пузырь, он сбросил лишний жир,
Уменьшился вширь, но поднялся в высоту, глядишь к утру он вновь начнёт гнуть линию свою,
И лично ему плевать на всё, он уже давно отгулял и отлюбил своё! Закрыто наглухо окно,
В доме вновь тепло, но нет там постоянства, о себе напоминает узкое пространство
И больше ничего! Проходит всё, пройдёт и это! Авось, повезёт летом! Вопли и крики,
Соседи вновь в передрягу влипли! Изменились ликом, и хватаются за сердце,
Небось съели много горького перца! Как оказалось, не поделили наследство!
А жизнь продолжается, кто–то в храме венчается, но свадьба внезапно срывается,
Сделан вдох и тут же выдох, оказалось, что у бабы вывих, но не перелом, больница недалеко,
Она за близлежащим углом, никого там такой травмой не удивишь,
Дождь падает на высокий карниз, но не кончается полноводная жизнь!
Посторонись! С дороги брысь! Выпил пиво, теперь сцыт криво, съел мяса кусок,
Но не знал свой шесток, тут же сбился с ног, встал с пятки на носок, кто-то ударил мужчину в бок,
Он боль превозмочь не смог! В это мгновение произошло личности раздвоение,
Странное шебаршение, возня и копошение на крыше, там ползают огромные крысы,
Они жизнь голубей превратили в пытку и сделали роковую ошибку! Грехов у них в избытке,
Жизнь превратилась в пытку, любовь была, но она прошла и они расстались,
Она не сопротивлялась, коль так сталось, нужно закатить пир на весь мир,
Всё должно быть как у приличных людей, если тебя отовсюду гонят взашей!
От любви моей до любви твоей надо идти немало дней, пройти через пять морей,
Пока не встретишь порядочных людей! Голубь продолжает песни своей возлюбленной петь
И над ней висеть, словно на толстой жерди рыбацкая сеть! Ему помогает живое слово
Избавиться от греха любого! Любовь как маленький остров невдалеке от сельского погоста,
Покинуть его не просто, спать там жёстко, но приятно, вероятно, что прошлое ушло на самое дно
И нет пути обратного, кажись, всё завершено! Не с кого выбирать, кто же от тебя будет рожать
И с кем ты будешь сеять и жать? Я же впотьмах любимую женщину ищу, вот-вот споткнусь
И упаду, но ближе к утру наедине проснусь без прежних чувств и только беспредельная грусть
Напомнит о дне вчерашнем сухим и звучным кашлем! Дождь перешёл в морось,
С крыши долетает чужой женский голос: «Почему ты поспешаешь во тьму?
Я же могу помочь горю твоему, доверь мне свою судьбу и я с тобой до конца пойду!»
Сижу и жду, машу рукой, прижавшись к белой берёзе правой щекой, но кому?
Авось, на том берегу, кто-то услышит молитву мою, далеко за привольной рекой
Мужик молодой сводит счёты с роком и судьбой! Он спешит зря выгородить самого себя,
Время торопя, превращается в птенца из сизокрылого орла! У него опечаленный вид,
Время его мысли поглотит, но бог никогда не простит множество женских слез и обид!
Вход в опочивальню давно ему закрыт, семейный быт вдребезги завистниками разбит,
Душа болит, а сердце плачет, вся округа судачит, что свет прячется за темнотою,
Чтобы не встречаться с роком и судьбою! Зачем зазря рисковать своей головою?
Слава героям! Былое вспоминая, на второй план отходит любовь земная,
Непонятно, откуда на ней появились чёрные пятна? Вернуть бы прошлое обратно,
И всё начать сначала! Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал,
Он бабу до нитки обобрал, этот барбос всё, что можно в руки взять, с собой унёс,
Опять: пятью пять – двадцать пять! Шум умолк вокруг, слышен каждый шорох и звук,
Только голуби воркуют, он её взасос целует, а любовь неистово ликует!
Прея за столом, девка шутила над мужиком, он ничего не принёс в отчий дом,
Был нерадивым и лживым, наглым и спесивым, похож на крокодила, его таким мать родила,
А жизнь закрутила каменные жернова до конца, на всё воля Творца! Когда-то бывалые солдаты
Любовались вечерними закатами, нынче времена не те, что-то перевернулось в седой голове,
Звёзды всё те горят на небосклоне, но шершавыми стали мои ладони, а на городском перроне
Совсем другие колокола звонят, они и встречают и провожают, а кого? Сами не знают!
Солдаты стоят по струнке, дети на асфальте корявым почерком чёркают чужие рисунки,
Кто-то распорол в трамвае женскую сумку и вытащил оттуда три рубля, из-за этого козла
Пожилая женщина три километра пешком прошла, едва доковыляла до знакомого угла,
Мужа долго ждала, не дождалась, он и на этот раз угодил лицом в грязь! Лик печальный
Напомнил женщине о жизни натуральной и далеко не идеальной, зачем ей всё это?
Он в стельку пьян и зимой, и летом, был бы поэтом – другой табак, с виду - не дурак,
Но дело дрянь, его окружает такая же пьянь, куда ни глянь, везде сплошной туман,
Прошёл любовный роман, остался обман, но люди живые не верят в мгновенья роковые,
Трещат старые кости, никто к ним уже не ходит в гости, жить стало легко, но не просто,
Тень сельского погоста напоминает о себе, о страшном роке и горемычной судьбе!
Невдалеке бурлят вешние воды, благоухает природа, соловей в расшитой сорочке
Прыгает по высоким кочкам, а сорока в белом платочке взобралась на крышу,
Я её голос издали слышу, подойти бы ближе, но боюсь спугнуть пару воркующих голубей,
Он уже сидит на ней, а она прижимается к нему сильней и сильней! Там любовь ликует,
Старая женщина об ушедшей молодости тоскует, жизнь прошла стороной,
Ей муж воздвигнет памятник иной вот за той невысокой горой,
Она резко повернулась к ней спиной, а к потерянной любви - лицом,
Муж выглядел когда-то молодцом, сейчас ходит по двору с цинковым ведром,
Что-то болтыхается в нём! Начать разговор, но о чём? В мыслях полный затор,
Затевать с пьяным спор, а что потом? Розни и драка? Один и тот ландшафт,
Бугры и терриконы незрячие глаза на две части расчленят, и в самоуправстве бабу обвинят,
Уж лучше промолчать, чем слово в свою защиту мужу сказать! Он крутится во дворе,
Качели мастерит детворе, она принесла еду старому кобелю, авось, проспится к утру
И тогда всё ему скажу! Он же стоит на промозглом ветру и жалостливо смотрит на жену,
Какой красавицей она была, сразу не подберешь нужные слова, чтобы описать её девичью стать!
Нынче лицо стало похоже на дырявое решето, не вини меня за то, что всё так быстро прошло
И в Лету кануло оно! Да, я жизнь прожил грешно и что?
Нам не поможет никто вернуть былое мастерство, его глаза упёрлись в небеса,
Он всё взвесил против и за, здесь его молодость прошла и здесь нашла коса на камень,
Из искры разгорелся пламень, огонь вспыхнул и потух, от прежней страсти остался тихий звук!
Любовь отбилась от рук, её, не знаю почему, уже не ждут, она словно тяжёлый хомут,
Трёт шею и давит на позвонки, так живут все сельские и городские бабы и мужики,
Мысль идет навстречу  тоске непоправимой, мельтешит следом за светом любви неугасимой,
Они не жили на Ордынке, но ходили когда-то в обнимку! Он вырос среди алкашей и пьяниц,
Да, он – засранец, иногда надевает на спину солдатский ранец и уходит в близлежащий лес,
Снимает с глаз едва заметный театральный занавес и вспоминает весь любовный процесс,
Но он мгновенно исчез! Неужто на нём поставлен жирный крест по воле всемогущих небес?
Он опохмелился утром, вспомнил смутно первые свои шаги от первой любви до забытья,
На миг прервалась его узкая стезя, и вновь жизнь невзрачная перечеркнула тропу брачную,
Его жизнь на слуху, он всё так же любит свою старуху, а она крошит свиньям макуху,
От голубиной любви не осталось ни слуха, ни духа! Старик выглядит нелюдимым,
Не дарит цветы женщине любимой, стал на попрошайку похожим, пристаёт к прохожим,
Просит три рубля во славу батюшки-царя, ему изредка подают, всё равно мужики всё пропьют!
Не обессудь седого мужика, его вина перед любимой женщиной и вправду велика,
Беда нагрянула нежданно, он стал выражаться пространно, лепетал слова невнятно,
С ним жилось приятно, можно вдвоём посидеть за столом, побаловаться пивком,
Но грянул гром, и голуби слетели с крыши, стали  подниматься как можно выше,
Ничего хозяевам не объясняя, тихо и нежно горькие слёзы наземь роняя,
Их манит высь внеземная, а что здесь? Крыша старого сарая и поруганная честь!
Ночь повсюду, бабка до сих пор моет грязную посуду, страсть как память торчит в зеркалах,
Он же в грязных носках попытался уснуть на белых простынях! Не стану рыться в грязном белье,
Крошки хлеба ещё не убраны на скоблёном столе, только старая плюшевая скатерть
Напоминает мне церковную паперть, он будет стоять за любимую женщину насмерть,
Отныне и впредь он готов встретить собственную смерть, только бы жить, а не тлеть!
Из-под одеяла торчат его уши, в былые времена он ***м околачивал груши,
Нынче бросил яйца на весы, а кому они нужны, только бродячие псы
Могут в спешке их откусить, спутав с палкой колбасы! На стене стоят старенькие часы,
Кукушка не кричит в ночи, вокруг неё торчат железные крючки, на них висят картины,
На окнах – новые гардины! Закрыт старый гардероб на увесистый замок,
Чтоб не дай бог никто случайного из него ничего не уволок,
На полу валяется женский чулок, старик его отбросил в уголок, присел на сломанный стул,
И вновь почти уснул, опёршись на спинку стула, вдруг сквозняком с окна подуло,
Мелькнул свет в соседнем окне, серая тень поползла по треснувшей стене,
Надоело жить как во сне! Он то и дело думает о воде и еде,
И живёт в своей скорлупе, не сеет, не жнёт, но запирает двери на запоры,
Боится воров! Во дворе цветут клумбы, покрашены тумбы, крутится жизни колесо,
Скрипит пока ещё оно! Проходит всё и не остаётся ничего, только изрешечённое полотно,
На котором спать грешно! Вокруг валяется битое стекло, трещит под ногами оно,
В углу валяются драные вещи, но ещё не вечер, вот, когда затихнут речи
И голос человечий исчезнет в сумраке ночном, можно будет топнуть сапогом,
И тоненьким голоском растормошить речной затон! Послать бы к ебьени матери тех,
Кто берёт на душу тяжкий грех и спит на дорогих кроватях, мы же дрыхнем на старых полатях,
Кстати, на таких спали когда-то наши прадеды и отцы, нам виднее со стороны, чьи грехи
Раскаянью не подлежат, их сладкий аромат исходит только от блудливых и красивых баб!
Осматриваюсь пристально вокруг, мысленно делаю крюк, на стороне ищу бывших подруг,
Бьют на городской ратуше часы, громыхают ранним утром во дворах пластмассовые тазы,
Нам бы выбраться из нужды, она остановилась у входа, и не даёт проходу честному народу!
Господа, можно потише? Господь наблюдает за нами свыше, его я голос слышу в ночи,
Под утро в лесу начинают токовать глухари, черт возьми, куда взгляд ни кинь,
Везде чертополох и увядшая полынь! Валюсь с ног, нахожу предлог, чтоб не плевать в потолок,
А потолковать с уснувшим небом о воде и насущном хлебе,
Мне бы выучить молитвы «На всякую потребу», но память не та,
Что когда-то была, в ней нет ни травинки, ни куста, ни одного зелёного деревца,
Повсюду одна и та несусветная пустота! На всё воля Творца! С лица воду не пить,
Надо как-то свою бабу предупредить, что тонкая нить, связующая нас, напрягается так,
Что может разорваться враз! Ничто не чуждо мне, каждый из нас привык жить в грехе,
Грешны мы все, мы же спим на старых полатях в пылких объятьях, но без малейшего понятия,
Что все мы – сёстры и братья! Смешавшись с толпой, голубь сизокрылый мой
Держит хвост трубой, не впасть бы в запой и вернуться трезвым домой! Строгий небесный свод
Прогнулся под тяжестью земных вод, я же мысленно стою у массивных райских ворот,
Но меня никто туда не берёт, пусть во тьме дорог нам путь изберёт всемилостивый бог!
Простота мы, простота! Поднявшись на крышу по ступенькам обветшалым,
Ищем в степи злых шакалов, чего же нам в жизни недоставало? Грехов немало,
Пора для раскаянья настала! Звенит на улице семиструнная гитара,
Гитарист довольно старый струны теребит, как оказалось, народ ещё не спит,
Он ищет истину во тьме и мраке, живёт в постоянном страхе, ему одиноко,
Распри и склоки спутали цепями руки и ноги! Груда книг, кто-то роется в них,
Трудно разобраться в мыслях своих! Из груди вырвался душераздирающий крик:
«Постой, старик! Не берись за гуж, коль не дюж! Не бери на хилые плечи непосильный груз!
Можешь лишиться чувств, и тебя одолеют тоска и грусть!» Пусть околица хранит молчание,
Уст моих звучание в утро холодное, но раннее напомнит о грядущем дне, а каково оно мне:
Жить во тьме кромешной? Она балом правит повсеместно! Кто здесь не грешный?
Вот тот, кто прыгает с пятки на носок и пристально смотрит на Восток, он – игрок,
Его тянет ко дну, но он любит женщину одну, другие бабы ему ни к чему!
Страсть упрямая, но моя тащит меня в неизведанные края, я же сижу у степного ручья,
А перед очами галиматья! Нет ни покоя, ни сна, одна беготня среди белого дня!
Страшна жизнь без морали, бог и любовь должны предстать в идеале,
Не стоит на босую ногу надевать дорогие сандалии! Порок, тоска, Бог и грехи,
Когда невозможно встать не с той ноги, не стой, как истукан, открой водопроводный кран,
И подвинься, отвергни всеобщее свинство, среди мыслей нет полного единства!
Грех на прежнем месте, остальные страсти вместе собрались на акцию протеста,
Но не могут сдвинутся с прикольного места! Народ спит, его рот наглухо закрыт,
Вокруг немыслимо сквозит, тяжкий быт на краткое время забыт, но душа болит,
На ушах торчит лапша, невдалеке спят пьяные кореша! Что за фигня? В кармане нет ни рубля,
Бланш под правым глазом, правда, он появился не сразу, а немного погодя,
Переволновалась баба зря! С ней мы ночью обнялись, все грехи затмила семейная жизнь,
Посторонись, под ногами не крутись, в голове кружатся толпы намедни прочитанных книг,
Был смысл творить, нежно и страстно любить, прервалась та незаметная нить, и в тот же миг
Мысль, что дика, пронзила покатое чело повидавшего немало на своём веку старика,
Дрогнула его рука, следом за ней сомлела левая нога, а страсть на помине легка!
Хватит ему валять дурака! Его жена страдает и о мужском долге ему исподволь напоминает,
Во дворе огромная собака громко на всю округу лает,
Кто-то тащит лестницу из старого сарая, она лежала с краю, тех воров не знаю,
Но с ним драку затеваю! Был бы пьян слегка, не прогнула бы рука на заклятого врага,
Мощь не та, что в прежние года, она исчезла, как и красота, остались только уста,
Но что толку от них? Над головой густой смог завис и тащит досужую мысль резко вниз!
Да катись ты пропадом, авось, вдвоём мы не пропадём, как-то свой век проживём,
Чувствую нутром, что-то посеем, что-то пожнём, схожу на охоту с двуствольным ружьём,
А потом сообразим, что и как? Нам бы от соседей не отстать! Они коней седлают,
Уже ворота настежь открывают и уезжают с насиженных мест,
Своеобразный протест против всех, но честь превыше всего! То-то и оно! Близится рассвет,
Светает, день ночь оттесняет, заметь, простыл разбойников след, кричу им вослед,
Бежать сил и мощи нет! Кто-то воркует наверху, в дождь и посуху к голубям бегу,
Но теряю на ходу свою давнишнюю узду! Жена присела под осиной, укрылась овчиной
И мурлычет с моложавым мужчиной, тише, тише, голуби целуются на крыше,
А взгляд скользит ещё выше, голубок с голубкою воркует, неужто он её взасос целует?
Под сенью небесного крова игла старого портного возвращает в родные пенаты любовь снова,
У неё нет выбора другого, как верить своему мужчине на слово! Она жаждет жизни лучшей,
Но небо закрыто чёрной тучей, гроза разразится неминуче и при случае развеет мысли все,
Что стояли скопом на лысой горе! Баба чепуху мелет, говорит, что с ней любой постель разделит,
Но муж ей на слово уже не верит, она мягко стелет, но жёстко спать, скрипит едва-едва кровать,
Из-под бабьих ног уходит благодать, кто хочет, тот и рвёт её на части, а она ищет своё счастье,
Вокруг полыхают страсти, они врываются в дом со всех углов! В том доме мало дров,
Дыры закрыты спящим телом, оно на фоне белом кажется нежным и молодым,
Бог с ним с бытом святым! Мы за ценой не постоим, все грехи своим женам и мужьям простим,
Только бы им было с нами приятно, понятно, что нет пути обратного, как утешать естество!
Оно, кажись, до ручки дошло! Мужик, как тощий конь высекает из кремния едва заметный огонь,
Он смотрит ввысь и тут же переводит взгляд вниз на скользкий карниз! Только держись,
А то покатишься вниз! Туман над дальней околицей навис, зябко в доме, баба в истоме
Кричит и нежно стонет, но кто её тронет? Уже не сшить разлуку, её жизнь обречена муку!
Нет иного пути, как следом за мужем идти или ползком ползти, он разоблачительно неистов,
И лучший из местных гармонистов, он исполняет «Саратовские страдания»
С художественным свистом и с глубоким смыслом! Закончился бесшабашный ночлег,
Когда его голову посеребрил белый снег, он женщин совсем не отверг, у него был чистый четверг!
Он – опытный и бывалый стратег, его критике бывший сосед подверг и тут же съехал с квартиры,
Они лбами столкнулись прямо в коммунальном сортире, кое-кому, но не герою моему,
Лицо до крови разбили, ах, как же они друг друга не любили, а чужих жен боготворили!
Он на творческом юру как-то затеял свою любимую игру, отбросив мишуру, пошёл по следу
И не вернулся домой к обеду, свет тает, жена его штаны после гульбы латает, горемыка не знает,
Что она втайне от него затевает? Он пляшет «Гоп со смыком» и в восторге великом
Движением резким бьётся ногами о камни библейские, в близлежащем храме пахнет парчой,
А за монастырской стеной - лошадиной мочой! Постой! Постой! Он - почти холостой,
Он в момент любой покинет чуждый дом и пойдёт напролом, был бы холостяком,
Грудь бы торчала колесом, нынче другие времена, якобы есть жена, но по сути её нет,
Ему другая делает миньет! Он исходил родимые места вдоль и поперёк, свои силы не берёг,
Был выброшен судьбой за борт тонущего челна, и его захлестнула девятибалльная волна,
Но баба одна увидела мужика из открытого настежь окна, руку протянула, свечу в доме задула,
И на его плече ранним утром уснула! Сквозняком её не продуло, а ночная рубашка упала со стула,
Баба самую малость вздремнула, мужика не подвела, не обманула старого козла,
Не лишила его гнезда! Вот это да! Время пройдёт, желание любить, в конце концов, уйдёт,
А когда вернётся вновь, её сменит духовная любовь, ей нужна ни плоть, а душа,
Она привыкла ходить по острию ножа! Греша и каясь, падая и вновь спотыкаясь,
Человек, что и вправду грешен, наивен и потешен, смотрит на мир сквозь окошко скворешен,
Воздух разрежен, а ком снежный несётся вослед, и не тает на поседевшей голове белый снег,
А ночлег уже много лет подряд мешает посреди ночи глаза двумя руками продрать,
Чтобы на ноги твёрдо встать! Ранним утром голуби на крыше шумят, церковные колокола звенят,
Постаревшие супруги постоянно ждут от неба грядущего чуда, но ему взяться откуда?
В шкафах стоит старинная посуда с блеском искусственного изумруда, она родом оттуда,
Куда в молодые годы устремлялась мысль моя, но мимо пролегла извивающаяся, как змея,
Скользкая и узкая стезя, вот так и жизнь, считай, прошла! Практически, но не юридически,
Не осталось ни кола, ни двора, одни развалины от родительского гнезда,
Здесь вся моя юность прошла! Здесь впервые я увидел свет полночной зари,
Здесь жили люди, а не дикари, у них огонь любви горел внутри, но снаружи – холод и стужа!
Даже спящее тело покрыто инеем белым, у женщин не принято торговать своим телом,
Они занимались любимым делом, в общем, и в целом, никто не забывал о половой щели,
Но не выставлял напоказ собственную страсть! Нынче густой туман вокруг,
Плохо пашет старенький плуг, годы бегут, часы идут, а секунды летят, их никто не воротит назад!
Муж всё с себя снимает, он первым начинает, а жена уже кончает,
Страсть все их мысли поглощает, но до крыльца оргазм не провожает!
Пробравшись в заповедное гнездо, мужчина пока не занято оно, гасит в комнате свет,
Не предъявляет бабе документ, вместо него у него есть весомый аргумент,
Он малость истёрся за много тяжких лет, но даст совет мужику любому, как стать хозяином дома,
Который стоит на косогоре, но рухнет вскоре в излучину полноводной реки! С лёгкой руки небес
Вечно длится любовный процесс для всех, кто проявляет к нему маломальский интерес!
Память о нём храни и пусть он скрашивает дни твои! Глубоким сном усни до утренней зари
И себя воспоминаниям не мучь, первый солнечный луч вскоре вынырнет из-за грозовых туч,
Осветит твой трудный путь взглядом унылым, и вся жизнь, что надоела, наземь с головы слетела,
Сделано полдела, слава богу, после пылкой любви душа и тело отходят понемногу!
Нам суждено до смерти друг друга любить, и не надо ни в чём никого винить,
Забыть бы всё и не вспоминать ничего, только добро, но как мало было его!
Трудно одному таращиться во тьму, в словах откровенных немало мук о делах первостепенных,
Усни, забудь о них, в тяготах мирских можно утонуть, попробуй вздремнуть для начала,
Натяни на голову белоснежное покрывало, мы его давным-давно покупали на столичном вокзале!
У калитки на заборе планку оторвали незваные воры, а баба та, что встретилась мужику у ручья
И вправду была красива, стройна и к тому же ещё и горяча, тогда она была молода,
Её жизнь прошла на глазах мужика, он говорил ей нежные слова, а она в постели была нежна,
Сегодня рядом спит верная жена, эта голубка вправду, а не в шутку ему на ухо вечером шептала,
Что любить его не устала, мудрее стала, и это заслуга любимого супруга! Он соображал туго,
С великой натугой входил в тесто то, где и вправду тесно, но тепло! Обняв жену за плечи,
Скрасил на диво удавшийся вечер, но промозглый ветер принёс проливной дождь
На высокий бугор, там стоит их дом у всех на виду, а в дальнем углу горит лампада,
На столе стоит бутылка лимонада, у зеркала лежит губная помада! Любовь бесплотна,
Но ей художники посвящают бессмертные полотна! Сколько лет прошло,
Но молодость вспоминает постаревшее нутро, она была прекрасна, ушла напрасно,
Не оставив и следа, хотя мои года – моё богатство, без тени злорадства говорю,
Что сильнее в старости люблю женщину одну, с которой встречал полночную зарю!
Её вспыльчивость терплю, и время уже не тороплю, всё это мне ни к чему!
Мы вместе уже много лет подряд встречаем вечерний закат, ноги и руки болят,
А люди не устают болтать, что вот за этой рекою муж с женою до сих пор грех творят,
Никому не запрещено зазря болтать! Нам к людским пересудам не привыкать! Как пить дать!
Колокола гремят, голуби летят, но голубка продолжает ворковать,
Скрипит в углу железная кровать, мужик не хочет своё логово покидать,
Но надо вставать и по хозяйству хлопотать! Как же его жена прекрасна!
Он иногда ругал её напрасно! Любовь над старостью не властна,
Но огонь в душе до сих пор горит и страсть издаёт на всю округу громкий крик,
Он проносится по замёрзшим холмам, подходит впритык к деревянным домам,
Но там никто не приемлет чужой любовный роман! Люди по ночам предаются снам,
Стоит с ними лбами столкнуться, как угрозы тут же раздаются, уж лучше в прошлое вернуться,
Чем рядом с завистниками жить? Не стоит себя томить воспоминаниями о былом,
Пришло время в божьем храме бить челом и просить небо об одном:
Пока не грянул гром небесный в день будний и воскресный, продлить страсть повсеместно,
С ней забавно и интересно! В миг любовной встречи можно вновь расправить сгорбленные плечи,
Трудно разобраться в жизни чужой, грешной и вовсе не святой!
Как её не крой матом или без мата, тебе уже не стать молодым и богатым,
Что-то в ней изменилось, страсть едва клубилась, но жена своим мужем гордилась,
Хотя слегка горбилась она! Трудную жизнь прожила, но не одна, а при муже
Переживала холод и лютую стужу! Он ей нужен и она ему, что добавить ко всему?
Голубиная любовь царит, коль страсть в душе до старости горит, пусть время бежит,
Но об уходящих днях не стану говорить! Бытовая мишура, как ледяная гора,
Когда-то уйдёт со двора, и лишить супругов прежнего тепла! О да! Заест нужда и что тогда?
Остаётся одно: смотреть на мир через оконное стекло, но уже треснуло оно! Убывание былого
Вторгается в каждое слово, скажу напоследок, что живу так, как жил мой предок,
С горькой улыбкой распрощаюсь с роком и судьбой, слава богу, что в жене не обманулся,
И в миг разочарования вновь в отчий дом вернулся! По речным перекатам и курганам горбатым
Жизнь прошла, а жена все тяготы бытия перенесла, не оставила и не ушла с родного подворья!
Живу у лукоморья, без дуба и золотой цепи, но не в склепе, а при жене, с ней легко дышится мне!
Свет брызжет в окне, птицы на старых осинах продолжают играть в любовь голубиную!
Свою долю львиную им отвалю, хотя пуще прежнего люблю женщину одну,
Она - предмет моего воспевания, у него есть чёткое название, люблю через расстояние,
Иногда промелькнёт легкое разочарование, словно трещина на стене, что-то послышится мне
Или покажется тень прошлого в окне! Нам вместе жить довелось, но не врозь,
Здесь прошла моя земная ось! Был бы талант и холст, заставил бы собственный мозг
Портрет написать, но как почувствовать прежнюю страсть и любви непередаваемый аромат?

г. Мариуполь
17 апреля 2016 г.
3:56