Предназначение

Внезапно раздавшийся школьный звонок заглушил последние слова классного руководителя 2 «А», школы № N Невского района г. Санкт-Петербурга с углубленным изучением английского языка. Вера Григорьевна, женщина уже не молодая, устало старалась держать по-учительски прямо свою грузную фигуру и ее короткие вздыбленные волосы, выбившиеся из подобия прически, сооруженной утром видимо на скорую руку, только наглядно подтверждали, что «она уже не может громко говорить в течение восьми часов к ряду и просит нас отнестись к этому с пониманием».

Мы, родители «бесценных чад», после такой строгой просьбы участливо заерзали на крошечных стульях, сидя на которых ноги вынужденно упирались в крошечные парты, тяжело вздохнули, попытались собрать остатки своего внимания после рабочего дня и сосредоточились.

Родительское собрание проходило в светлом, отремонтированном за собственные деньги классе. Возникшие споры на эту тему категорически разделили нас на две противоборствующие партии: «сторонников добровольно раскошелиться на улучшение условий учебного процесса» и «принципиальных борцов за законность и правопорядок». Я вроде бы состояла в первой партии, но при этом сочувствовала другой; в любом случае, в споры не вмешивалась, предпочитая прислушиваться и анализировать различные мнения.

Меня гораздо больше интересовал другой вопрос: как возможно изо дня в день, из года в год, справляться одному человеку, пусть взрослому, пусть профессионалу, с оравой шумных и неугомонных детей? Вот конкретно этой учительнице, зверски уставшей не только от школы, но и от всей этой собачьей жизни, судя по выражению ее лица?

- Ответственность за жизнь и здоровье, а также за усвоение учебной программы…, - Вера Григорьевна автоматически «включила» учительницу начальных классов, диктуя образец заявления и произнося каждое слово по слогам через букву «о».

Это как нельзя кстати было родителям, которые низко склонившись за партами, старательно выводили буквы.

- Ой, повторите, пожалуйста, – пропищала одна молоденькая мамочка.

- Усво-ение учеб-ной прог-раммы… - громче повторила Вера Григорьевна, грозно поворачиваясь к прослушавшей, -... В слу-чае от-сутствия мо-его ре-бенка в учеб-ном учреж-дении бе-ру на се-бя.

Я смотрела на ее вымученное лицо и так и не смогла найти хоть каплю задоринки, живости, ну хотя бы тени улыбки. «Совершенно несимпатичное лицо», - заключила я. Наверное, она одинокий человек. Теперь я отчасти понимала своего сына, которому она не нравилась…

- И прошу вас! Свой номер мобильного телефона я дала вам для исключительных случаев. Просьба постараться не беспокоить меня в вечернее время. Я все же живой человек, а еще у меня есть муж и дети, которым надо тоже хоть иногда уделять внимание, - опровергая мою догадку, сказала Вера Григорьевна.

Далее она сделала совсем уставшее лицо и, не без некоторой театральности, как мне показалось, пригласила на наше собрание учительницу английского языка.

В класс медленно вошла та самая, всеми активно обсуждаемая, слухами беспрестанно обрастаемая, но нашими детьми горячо обожаемая особа.

Я с большим любопытством и, признаюсь, не без укола ревности, уставилась на нее. Это была молодая, бледная, очень худенькая девушка с огромными бездонными голубыми глазами. Пожалуй, я бы назвала ее красавицей, если бы не ее несколько необычный наряд и весь этот ее винтажный образ, тем более решительно неуместный в школе: ярко-красная пышная из фатина юбка с широким черным поясом, которая приоткрывала хорошенькие ножки, облегающая ее стройную фигурку кофточка белого цвета, длинные распущенные белокурые волосы и яркий make-up. Однако ж это и нельзя было назвать пошлым или вульгарным: что-то в ней было особенное, стильное, аристократическое…

Юлия Николаевна (так ее звали) присела на детский стульчик перед нами у школьной доски, как подозреваемый на допросе у следователей. В ее спокойном и открытом взгляде читалась некоторая настороженность. Атмосфера в классе, как по мановению волшебной палочки, коренным образом изменилась. Некоторые мамаши, которых я тут же заподозрила в заранее организованном сговоре, с разных парт сначала издалека, задавая наводящие вопросы, потом все более и более решительно атакуя, и наконец, перейдя в яростное наступление, накинулись на бедную Юлию Николаевну.

Что тут только не посыпалось на ее голову: некомпетентность, непрофессионализм, неадекватность выставляемых оценок, даже приводился вопиющий случай оставления одних детей без присмотра!

Юлия Николаевна отвечала на все обвинения спокойно, обстоятельно, тихим ровным голосом. Лишь раз она слегка его повысила, отвечая на вопрос о компетентности, добавив, что она родилась в семье потомственных учителей.

С удивлением наблюдая, с каким достоинством она держится, я невольно залюбовалась ею. И вместе с тем, отчетливо поняла, что несмотря на то, что она – потомственный учитель, ее предназначение в жизни  - совсем другое…

Прозвенел очередной звонок, двери широко распахнулись, и в класс с грохотом ворвались наши дети. Увидев Юлию Николаевну, они обступили ее со всех сторон, брали за руки, заглядывали в ее бездонные глаза, задавали вопросы, перебивая друг друга, и счастливо при этом хохотали. Она улыбалась, наклонялась к ним, и попеременно всем отвечала своим тихим голосом.

…Прошло немного времени, и мой сын с большой грустью мне сказал, что Юлия Николаевна уволилась. А еще через пару месяцев я увидела ее на глянцевой обложке одного модного журнала.