Альтист Проклятие семьи Лауренти 2 - Джудитта

Книга 3
Глава 1  Польское видение на курорте

– Добрый день! – Николо повернул голову и увидел Ганьку, ту самую девушку, что служила у Настасьи.
«Видение из прошлого! Но только живое! И какое живое... Даже обидно!»
Но сейчас Ганну нельзя было назвать дворовой девкой на побегушках: на ней было элегантное платье, черная коса туго обернута вокруг головы, в ушах поблескивали серьги, а в вырезе красовался на подвеске рубин в оправе старинной работы.   
«Она одна?» – подумал альтист, но  увидел, что рядом с ней стоит высокий седеющий шляхтич с длинными усами и носом большого любителя горилки.
За руку он держал мальчика лет четырех, вооруженного игрушечной саблей. Малыш был удивительно похож на пана Накшиньского.
Ганна что-то сказала спутнику, запретила мальчику тыкать саблей в толстую даму, гулявшую рядом ,и подошла к Николо.
– Думаю, вы не ожидали встретить меня здесь. – По-французски сказала Ганна и протянула ему маленькую  руку, очень красивых очертаний, но жесткую и красноватую.
Эти руки были единственным, что осталось от прежней Ганьки.
– Да, не ожидал! – Николо галантно поцеловал протянутую руку.
– Я вам давно уже хотела сказать кое-что, но думала, что не увижу вас больше.
– Ганна, -  вмешался в разговор ее спутник, - что мы стоим тут, надо пойти и выпить с твоим старым знакомым за встречу!
– Дорогой, пить до обеда моветон! Оставь свои гусарские привычки хоть тут!
– Тогда, душенька моя,  я пошел играть в карты!
– Больше десяти злотых не проигрывай! Отлучу!
– Я за ним присмотрю и не дам в обиду! – мальчик  увязался за папой, размахивая саблей.
–  Что папа, что ребенок! Сладу с ними никакого нет! – Ганька проводила своих взглядом. –  В общем, помните тот вечер, когда вы убегали от моей хозяйки?
– Такое не забывается!
– Так вот, это был всего лишь небольшой спектакль, но еще к тому же они хотели украсть ваше кольцо с бриллиантом. Я хотела вас предупредить, но вы не знали по-польски, а по -  немецки я говорила совсем плохо! Но знаете, та монетка, которую вы мне подарили весьма пикантным образом, сложила мою жизнь!
– Неужели такая маленькая монетка может устроить жизнь?
 - Да! Может! И монетка, по польским меркам не такая уж маленькая! Когда меня выдали замуж, я смогла купить шинок, хоть и старый, но на бойком месте. Ну а потом сумела пустить его в оборот. Мой муж, шляхтич, кроме гонора и права держать шинок ничего не имеет. Удивительно, как он этот кулон, подарок моей свекрови к рождению сына, не пропил!
– Вот уж не думал, что всего лишь пошутив, я сделал хороший поступок!
– Я ставила за вас свечи в церкви! Честное слово, я составила бы вам компанию, но...  - она погладила округлившийся животик,  - мой муж еще не всего себя пропил!
– Ох!  – Вздохнул альтист. – Ну, может, мне еще и повезет!
– Ну, пойду я присмотрю за своими! А то как бы не вышло беды! Встретимся за обедом!
«Надо же! Молодая, красивая и счастливая с этим шляхтичем! А я так и живу один!»

Глава 2 Меланхолия на водах
  Николо вошел в свой номер. Здесь было тихо и уютно. Альтист растянулся на кровати, взял один из романов, привезенных с собой, и принялся читать. Он так увлекся, что не заметил наступивших сумерек.
«На обед опоздал! Уже ужин скоро! Вот уже сколько времени прошло!»
Он спустился в общую столовую, подкрепился первым, что попалось под руку, и вышел на террасу. Невольно вспомнился ему момент из книги о Паганини: скрипач приехал в курортный город, и познакомился там с Еленой Фейербах, женой какого-то банкира или адвоката. Елена была безумно влюблена в Паганини, засыпала его письмами, говорила, что бросить семью и уйдет от него. Паганини снизошел до того, что инкогнито провел с Еленой три дня, а потом бросил ее.
«Если бы мне выпала такая любовь – я бы не стал упускать!» – подумал Николо.
Тут альтист понял, что на террасе он не один. «Нигде меня не могут оставить в покое! Наверняка опять прислали кого-то просить о концертах! А я на отдыхе, и не собираюсь развлекать стареющих отцов, толстеющих мамаш, и тощих дев в поисках женихов, и прыщавых женихов в поисках невест! Я устал! У меня меланхолия!»
Николо обернулся и видел, что рядом стоит какая-то женщина.
Она повернулась к альтисту.
– Джудитта! Это вы! Не верю своим глазам!
Да! Это была Джудитта, внучка Вероники, его первая любовь. Эту девочку он любил всем  сердцем, и куда сильнее, чем всех остальных женщин, встречавшихся на его жизненном пути. Она изменилась с того времени, когда они виделись в последний раз: под элегантным, но скромным платьем чувствовалась прекрасная фигура. Ее острое худое лицо было очень бледно, черные глаза горели странным огнем. Голубые камни в дорогих серьгах вспыхивали искрами.
– Николо,  -  прошептала она, и голос ее был полон нежности. – Это ты?
Альтист подошел к ней, быстро и отрывисто спросил:
– Джудитта, ты одна здесь? С тобой больше никто не приехал?
– Да, я одна здесь!
Внезапная безумная мысль словно обожгла Николо мозг.
– Будь проклят этот курорт! Если ты еще любишь меня, то согласна бежать со мной куда-нибудь далеко отсюда? Пусть даже в Польшу, но можно и в Америку,  - спросил он, схватив ее за руку.
Он с мольбой смотрел ей в глаза, ожидая ответа.
Джудитта усадила его на стул, а сама присела рядом.
– Я столько лет не видела тебя, что почти забыла твое лицо, твой голос. Сначала я так тосковала по тебе, не хотела верить тому, что писали в газетах о твоих похождениях и о твоих любовницах, но пришлось поверить! Я думала, что ты забыл меня, и сама забыла тебя. А теперь? О чем ты меня просишь? Может, я уже не люблю тебя.
– Подумай, Джудитта! – Николо еще крепче сжал ее руку.– Ведь ты не любишь мужа?
« Я не должен упускать этот шанс!»– подумал альтист. – Лишь бы она сжалилась!»
 Джудитта промолчала. Потом внимательно взглянула на Никол и ушла с террасы.
– Джудитта, я прошу тебя...– Николо протянул к ней руки, но не решился пойти за ней.


Глава 3 Побег
Прошел день, и Джудитта решила, что ничего страшного не будет, если она сбежит с Николо. «Муж не любит, и большого греха нет, а Бог простит!»
Она вспомнила, как в детстве мечтала о карьере певицы. «Может, если я сбегу с ним, – думала Джудитта,  - «мои мечты исполнятся!»
Она понимала, что никогда больше не полюбит  Николо, но ей было жаль его. Однако если  она была настроена скептически, то  Николо был страстно влюблен.
В этом порыве он забыл свою мнительность, а черная меланхолия куда-то пропала. Мир казался расписанным яркими, теплыми итальянскими красками, солнце светило днем, а луна ночью. Даже мухи жужжали как-то радостно. Мало того, в голове стали рождаться мелодии, он не ленился их записывать, и уговаривал Джудитту сбежать.
Он рисовал ей великолепные картины будущего: как они поедут в Америку, как он напишет оперу, где отдаст главную партию Джудитте.
Ему только двадцать пять лет, а он столько всего успел! Он видел Германию, Польшу, Францию, он знал радость побед и горечь провалов, но сейчас его концерты приносят стабильный доход!
Он брал альт, и, встав на скрипучий стул, играл отрывки из будущей оперы.
Все курортники приходили слушать в парк его игру, и  любовникам толком не удавалось поговорить наедине.
Джудитта сердилась: это музыкант будет обсуждать план побега вместе со своим альтом, и весь курорт точно узнает, куда они соберутся.
– Ты или играй или строй планы, – Джудитта увела его в зал для омовений,–  и не надо делать и то и другое сразу. За двумя зайцами погонишься...
–И обоих пристрелишь! Если у тебя два ружья! Или пистолета!
Впрочем, воспоминание о пистолете испортило ему настроение, но ненадолго.
  «Неужели он действительно полюбит меня!? – подумала Джудитта, глядя в глубокие, черные глаза Николо, такие нежные, ласковые… «– Или я для него курортное увлечение?»
  Николо спустя годы не растерял своей привлекательности:  был красив, играл на альте, имел хорошее воспитание, и, чувствуя, что он страдает от какой– то тоски, Джудитта дала волю своему чувству.
    Ночью Джудитта не могла заснуть. Она постоянно думала о Николо, о том, что сегодня он признался ей в любви. Но Джудитту в Кремоне ждал муж –  скучный, надоедливый муж. «Да, он богат, он известен в своем городе, но он не любит меня! Но у меня есть богатство, достаток и положение в обществе, а  Николо всего лишь талантливый музыкант и до славы  Паганини ему далеко!»  Но какой он милый, учтивый и вежливый! И в то же время, я чувствую желание в его глазах! А супруг никогда меня не приласкает…
Юная женщина долго боролась с собой. В конце концов, на водах в те времена завязывались мимолетные романы… «Почему бы нет? Потом вернусь к мужу и будет, что вспомнить!»
А время отдыха подходило к концу. Гульельмо уже договорился о новых гастролях, что любовникам было на руку.
«Чем дальше от Италии ¬ – тем лучше!» – Решила Джудитта, а Николо не стал с ней спорить.
 А муж Джудитты,  вместо отдохнувшей на курорте жены   получил письмо, возвращающее свободу, но церковь разводы не одобряла, и стареющий «рогоносец» остался соломенным вдовцом в глазах общества, впрочем он быстро утешился со служанкой.

 
 Глава 4  Недолгое счастье
Год прошел как сон. Николо был счастлив, как никогда в жизни. На гастролях публика рукоплескала, а дома его встречала любимая женщина. Города менялись как в калейдоскопе. Мало того, Джудитта оказалась не только музой. С ее деловой хваткой доходы альтиста утроились! Впрочем тут было не все так просто. Он и не знал, что отношения у жены и импресарио складывались очень тяжело.
– Постойте-ка, милейший, –  Джудитта остановила Гульельмо. – Вы не знаете, почему концерты Николо приносят такой странный доход? Вы случайно не воруете у него?
  Гульельмо молчал, понимая, что пойман с поличным. Джудитта с детства великолепно разбиралась в бумагах, отчетах, доходах и расходах. В отличие от Николо, обмануть ее оказалось очень непросто!
  – Сеньор, – Она посмотрела на Гульельмо так, что по его спине потек пот и рубашка прилипла к телу. – Почему-то ваша доля всегда больше чем у него?
  – Не знаю. – Импресарио очень хотелось уйти, потому что Джудитта всё верно   угадала про его нечистоплотность в финансах.
  – Вы ведь знаете, Николо вечно летает в облаках, но он тоже знает, что ваша доля всегда больше. – Джудитта подавила приступ тошноты. «Что это меня тошнит? Вроде бы ничего тухлого не ела? И настроение уж ..»
Гульельмо направился к двери, но Джудитта его остановила.» Даже об этого вора не хочется обломать кочергу! Бабушка его бы точно упекла в долговую яму!» 
– Так вы утверждаете, что я ворую?!  Да! Признаюсь, воровал! – вспылил Гульельмо – Воровал с того самого времени, когда я только стал его импресарио!
  – Вот что, любезный, – слова вырвались со зловещим свистом. – Теперь я буду тщательно проверять счётные книги, и, если увижу, что вы опять воруете, – я всё расскажу Николо, и вы будете цыганам гастроли организовывать!
   Гульельмо шипел как кот, пойманный на воровстве сметаны.
  – А теперь синьор Гульельмо, – Джудитта заговорила язвительно-сладким тоном – вы останетесь с нами обедать, и будете вежливы и предупредительны.
  – Нет, спасибо,  – затараторил Гульельмо, –  я ухожу. Мне надо зайти к моему портному. Я ему задолжал… Да и пора заключить новый контракт, организовать гастроли. Ну, сами понимаете!
Джудитта забеременела и не ходила на концерты, стараясь больше лежать. Николо испытал приступ вдохновения: мелодии он не успевал записывать. Кончилось тем, что Джудитта наняла молодых переписчиков приводить в порядок ноты мужа.
Глава 5. Опера «Крошка Цахес»
Местом действия был Гамбургский театр комедии, а любители искусств собрались заранее, и в таком количестве, что я еле-еле отвоевал местечко у самого оркестра; хотя и был почтовый день, тем не менее я увидел в ложах первого яруса весь просвещенный торговый мир, целый Олимп банкиров и прочих миллионеров, богов кофе и сахара, рядом с их толстыми супругами-богинями Юнонами с Вандрама и Афродитами с Дрекваля. И, надо сказать, в зале стояла благоговейная тишина. Все взоры были обращены на сцену. Все уши приготовились слушать.

                (Генрих Гейне «Флорентийские ночи»)

В честь беременной жены Николо все-таки написал оперу. Никто не ожидал от него этого, даже Гульельмо. Оказалось, это была его первая и единственная опера.
Написана она была на сюжет сказки Гофмана «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер». Никол обожал Гофмана, а сюжет показался ему подходящим для оперы.
– Ну, покажи, что там у тебя, Джудитта погладила округлившийся живот, – Либреттист прекрасный, точнее неплохой. Гофман – зануда, а он сделал действие более быстро развивающимся и написал чудные стихи! Осилишь оперу?
– Ради тебя – постараюсь! – Николо никогда не писал опер, да что там опер, даже песен он не писал.
– Знаешь,  выходные арии у тебя получились похожими на инструментальные пьесы, зато аккомпанемент был прозрачный и живой. Может, Гульельмо слегка их подправит?
Гульельмо, чувствуя свою вину,  взялся за работу.   Обладая природным итальянским слухом и голосом, работал споро и даже не потребовал взять его в соавторы.
 В опере композитор использовал  необычные инструменты – челесту и стеклянную гармонику.
С большой любовью создавал Николо образ Бальтазара, этот герой был во многом ему близок. Много настоящего удовольствия доставил Николо образ скрипача Винченцо Сбьокка. Основой для его арии «Я покидаю этот город, где все сошли с ума» послужила маленькая горячая тарантелла, которую Николо написал еще в молодости.
– Будешь так страшно волноваться перед премьерой, – строго сказала жена, – не пущу в театр! Ты что, ни разу не проваливался? Могу напомнить выпускной концерт! Ну, это мне надо волноваться!  Вот рожу до срока!
– Не надо! Я буду хорошим, трезвым! И поставлю свечку в храм! Только пусти в театр!
Премьера должна была состояться в главном театре города Франфуркт-на-Майне. Хоть директор театра и не поскупился на декорации и костюмы, никто не знал как примет публика необычную оперу композитора, которого знали как альтиста.
Настал день премьеры. Небывалое волнение овладело Николо. В театр он пришел рано, чтобы Джудитта не оставила его дома, он взял ее с собой.
Он долго разговаривал с певцами, потом пошел в ложу, где сидели Джудитта и Гульельмо.
– Перестань нервничать. – Джудитта усадила его на стул рядом с собой. – Да, знаю, сейчас в моде трагические сюжеты из реальной жизни, но ведь и сказка не помешает!
– Да, да.  – Отмахнулся Николо и перевесился через барьер.
Музыканты собрались. Николо взглянул на часы. Спектакль должен был скоро начаться. Альтист спустился в оркестр.
Театр заполнился. Николо выглянул и ахнул: в зале не было ни одного свободного места! Разряженные в пух  и прах люди громко говорили о чем-то. «Они  обсуждают меня и мою оперу. Ну-ну, посмотрим, что они будут говорить, когда услышат ее».
 – Начнем! – обратился он к музыкантам.
Загрохотали аплодисменты. Полилась увертюра.
В это время Гульельмо достал блокнот и карандаш, и, с трудом различая буквы в темноте зала, принялся что-то писать.
 Занавес поднялся. Старая Лиза, с арией « Почему мы так несчастны» собирала хворост. В чудовищных размеров корзине, за ее спиной, сидел крошка Цахес и мяукал. Маленького альрауна пел  хорист девяти лет, с фальшивым  голосом и уродливой  внешностью. Мальчишке несказанно повезло: его, фальшивящего, подобрали  в захудалом церковном хоре и дали главную роль в опере!
Николо дирижировал как в горячечном бреду. «Только бы все обошлось хорошо! Только не провал!» – эти мысли без конца вертелись у него в голове.
Опера длилась три часа, но так изобиловала чудесами сценической механики, роскошными костюмами и декорациями, что зрители восхищенно разглядывали сцену, особенно не заостряя внимание на музыке. Ее, наверно, слушали только Джудитта и  Гульельмо, который время от времени делал записи в своем блокноте. Женщина недовольно косилась на него, но замечания не сделала.
 Во время антрактов Николо поднимался в ложу к Джудитте и спрашивал, понравилось ли ей. Она понимала, что  волнение у Николо не прошло,  и успокаивала его. Гульельмо уходил в буфет, слушал людей, говоривших об опере, и записывал их слова себе в блокнот, и с трудом удерживался от искушения напиться.
Наконец, последняя сцена – свадьба Бальтазара и Кандиды. Машинист постарался на совесть – огненные радуги вспыхивали в полумраке сцены, летали сверкающие насекомые и птицы…. Хрустальное звучание  челесты и духовых сопровождало действие.
Раздался колокольный звон. Занавес опустился.
И тут зал словно взорвался! Восторженные крики, шквал аплодисментов! «О, счастье! Им понравилось!» – Николо поклонился залу.
Певцов вызывали несколько раз, они бисировали свои арии…. Николо дирижировал уже с воодушевлением, он наслаждался своим триумфом, но ему хотелось усмирить публику и уйти домой. А зрители были беспощадны.
  Когда все успокоилось, и ушли музыканты, победитель поднялся в ложу к Джудитте.
 – Поздравляю тебя. – Она крепко пожала ему руку. – Я не думала, что они ее так примут! А я, кажется, рожаю!
Джудитту в карете повезли к акушерке.
Целые сутки вывалились из памяти Николо. Он не помнил, что и как делал! Помнил только, что Джудитта подвела его к колыбели недавно родившегося сына и сказала:
– Ты сделал мне прекрасный подарок к его рождению.
…. «Крошка Цахес» с огромным успехом прошел в театрах крупных городов Германии. Газетчики наперебой хвалили оперу.   Альтист был на седьмом небе от счастья, а Вероника скрипела зубами и подклеивала в папку вырезки из газет.
«Я хоть стара, как прошлый век, но триумф ему испорчу! – Думала она за чашечкой кофе. – Спокойно, Вероника, дай чувству мести слегка остыть и подрумяниться!»
Джудитта вспомнила, что на премьере Гульельмо что-то писал в блокноте, и спросила у него, зачем он это делал.
– Я думал, что  все будут только разглядывать сцену, и мне пришлось внимательно слушать оперу, и тут же писать черновик для статьи. Потом я еще всю ночь ее составлял. Вот, кстати, и статья. – Гульельмо вытащил из кармана газетную вырезку.
 Джудитта прочитала статью. Она оказалась справедливой, не злой и умно составленной.
 – Вы хорошо владеете словом,  – Джудитта улыбнулась и вернула ему статью. – И ваши правки для арий послужили успеху!
– Я прощен?
– Считайте, что да!
Глова 6 Последняя интрига Вероники

Николо и Джудитта были счастливы, но они напрасно надеялись, что бабушка Вероника про них забыла.
«Радуются голубки, что уехали, оперу сочинили, – Она вырезала новую статью из газеты о похождениях Николо. – Ребенка воспитывают! А мой зять, упустил  Джутитту,  спустил  свое состояние и ее приданное  на карты и блудных девок! Вот и настал мой черед мстить! В конце концов, хочу перед смертью взглянуть на блудную внучку и правнука! Заодно и этому недоделанному альтисту подкину тухлую сливу!»
В этот же вечер она дала указание управляющему скупать векселя зятя.
«Месть надо взращивать и кушать маленькими кусочками!»  – Вероника вызвала мужа Джудитты.
Под семейным портретом, написанным Джеронимо, произошел очень серьезный разговор.
– Проходи, зятек дорогой, уважь тещу, выпей со мной стаканчик!
Вероника поставила на стол бутылку «Семь поворотов ключа».
– Понимаю, ты предпочитаешь более крепкое, но я уже стара пить лафит! – Она налила в бокал  вино. – Хорошее вино и хорошая у него репутация! преступники его делают на совесть!
Она посмотрела на него как волчица на ягненка.
– Зять, – Вероника показала ему кошелёк, в этом кошельке твои векселя. Я тебе их отдам, если ты вызовешь Джудитту!
От этих слов Паоло стало жутко. Ему показалось, что   изображение Вероники на портрете как-то странно ухмыльнулось.
– А лучше, зятек, делай так: напиши ей, что смертельно болен, и что, если она приедет, отпишешь всё на неё. Она обязательно приедет. Ну, а если ты не хочешь признавать её ребёнка, попадёшь в долговую тюрьму! Будешь сам это вино делать!
На лбу блудного зятя выступил холодный пот. Казалось, от тещи несло холодом тюремных подвалов.
«Она это сделает! –  Зять согласился и тут же написал Джудитте письмо. – Лучше признать своим чужого ребенка, чем сесть в тюрьму!»

Глава 7. Несчастье Николо

  – Дорогой, я уезжаю. – Джудитта, в дорожном костюме прощалась с Николо, так и не показав ему письмо от мужа. Ребенка она взяла с собой.
– Не тоскуй. Мы обязательно вернемся, – говорила Джудитта, не очень веря в это, – Надеюсь, дела не задержат меня надолго.

Николо обнял жену  и поцеловал на прощание  трехлетнего Джеронимо. На какое-то мгновение в мозгу альтиста мелькнула мысль: «Зачем она взяла с собой ребенка?»

–Прощай.- Сказал он пустым, тусклым голосом.

  Джудитта уехала. Николо прикрыл дверь.
   «Я умру от тоски.»
  Прошла неделя, две... Джудитты всё не было. Николо страшно нервничал и тосковал. 
  «Она говорила, что вернётся, но её нет. «Эта мысль не давала ему покоя, и он набросал короткое письмо, где просил её вернуться.
   Ответа не пришлось ждать долго.
«Николо, – писала Джудитта смелым решительным подчерком, – я решила, что гораздо лучше иметь надёжного мужа, который всегда при деньгах, чем музыканта живущего от жалованья до жалованья. Джеронимо теперь считается ребёнком моего мужа, так что, прости меня. Я уже не та девочка, с которой ты хотел сбежать. Больше мы никогда не увидимся. Забудь меня, и не пиши мне. Прощай.
Джудитта Клио»

У Николо бессильно опустились руки.
 «Опять я один! Что же это за проклятье, которое не позволяет мне иметь жену! Выходит, ей деньги важнее, чем я? И как равнодушно она, вероятно, писала это письмо! Неужели она меня никогда не любила? Или она так боится Вероники? Ведь когда пришло первое письмо от неё, Джудитта хотела остаться со мной! Неужели ей так нужны деньги мужа?»
  И он изорвал письмо в мелкие клочки. И целый день он ходил сам не свой.
То, на чём свет стоит, ругал слугу, то неподвижно лежал на кровати, уставившись в потолок. К вечеру он совсем расхворался и слёг.
  Николо метался в жару и бреду целый месяц. Ему снились странные, небывалые сны. Он не помнил, кто к нему приходил, не помнил вообще ничего. Правда, помнил он, что один раз увидел мать во сне. Она была совсем не похожа на привидение:
  – Мама, это и вправду ты? – он не смел дотронуться до неё, боясь, что она исчезнет. – Ты так вовремя…
  – Мой Николо, – заговорила оно своим тихим, ласковым голосом, – я переживала за тебя очень сильно, но не могла вмешаться. Я знала, как плохо обращались с тобой...  Она умолкла, и опустила глаза.
  – Зачем ты солгала мне? Почему ты уверяла меня. Что никогда со мной не расстанешься? – воскликнул Николо.
  – Тогда ты был ещё очень маленьким.  Поверь, я не желала тебе ничего плохого, я очень, очень тебя любила… Ты, ведь, тогда вправду думал, что я вечная…  У меня сердце разрывалось, когда я видела, как обращалась с тобой Юлия… и, вообще, все…  Перед смертью я чувствовала, что ты не в надежных руках… Совесть меня тогда мучила. Тебя жаль было…
  – Зачем ты умерла так рано? Зачем оставила меня одного?! Почему я должен был жить с этими гадкими людьми?!
  – Да, я виновата в этом. Я испортила тебя, избаловала, слишком любила, не успела подготовить к реальной жизни…
   – Зачем же ты пришла ко мне? – Николо чуть не плакал.
   – Лучшее у тебя ещё будет. – Сказала Жанна – Успокойся…
  – А что же будет этим «лучшим»?
  – Ты выздоровеешь. Больше пока не знаю. Но, крепись, надейся. Постарайся работать,– сказала она.
  – Николо схватил её за руку, и проснулся.
  В руке он держал угол одеяла.  «Это сон, всего лишь сон…» – подумал Николо и расплакался от огорчения, разочарования и боли. Его била лихорадка. Кожа была липкой и холодной…

 Глава 8. Последнее письмо Вероники

 Работать Николо совсем не хотелось. Он не поленился, сходил послушал церковный хор, где нашел исполнителя для оперы, но удовольствия не получил.
– Вот, - он протянул хормейстеру ноты, - может, пригодятся!
«Мне кажется, что я говорю с живым покойником», - подумал хормейстер, много повидавший на своем веку, – «не пришлось бы исполнять это на его похоронах!»
–  На вот, на нужды хора! Купите мальчикам чего-нибудь вкусного! – Николо пил вино, не чувствуя вкус и  не пьянея. – Хоть груш засахаренных! А себе рому ямайского, чтобы распевалось лучше! – От природы бледное лицо Николо посерело и осунулось, глаза потускнели, углы рта опустились книзу, а спутанные волосы были неряшливо всклочены.
На прощание хормейстер перекрестил Николо и пошел молиться за спасение грешной души альтиста.
Но молитвы не помогли. Дома Николо ждала новая неприятность - пухлый конверт от Вероники. Альтист взволнованно разорвал его, надеясь узнать что-нибудь о Джудитте. Вот что он прочитал:

«Здравствуй, мой милый Николо. Я уже скоро умру и, поэтому, хочу тебе кое-что рассказать и о тебе, и о твоем семействе.
  Ты был проклят мною давно, ещё до своего рождения.
Твой отец любил меня, но бросил ради искусства.
Я вышла замуж за нелюбимого человека и … прокляла твоего отца! «

   « Бедный папа. – Подумал Николо. – Как хорошо, что он не женился на Веронике. Ему бы пришлось мучиться всю жизнь».

   «Твой отец был не таким хорошим человеком как, наверняка,  рассказывала тебе мать. Он вовсе не такой уж и герой. У него был отвратительный, ужасный характер. Всех женщин он делал несчастными. «

  «Так я и поверю, – ухмыльнулся Николо».

   «Он всю жизнь мучился из-за моего проклятья. Не скрою, его муки доставляли мне удовольствие.
Он читал про свою игру дурные статьи.  – я подкупала газетчиков, чтоб они писали о нём дурно. Я  присылаю в этом письме газетные вырезки о нём и о тебе.
   Итак, я от всей души желала ему несчастья. Не смерти, ибо смерть это избавление от мук,  а несчастья.
Но, когда я узнала, что он женился и счастливо живёт с твоей матерью, злоба и ненависть меня охватили.

Сама я была несчастлива. У меня был противный муж и куча несносных детей, а у того, которого я прокляла – было счастье!
Я так и не смогла понять, почему так сложилось. «

«Так тебе и надо! Чего мой отец сделал тебе такого, чтобы его проклинать!» – вспылил Николо и уже хотел изодрать письмо в клочки, но продолжил чтение.
 
   «Когда твой отец умер, я немного успокоилась. Но решила посетить твою семью. Я не знала, что тогда уже был ты, но знала, что твой старший брат – художник.
Когда он писал мой портрет, некое существо прикололо моё платье к стулу булавкой. Этим существом был ты. Тогда тебе было всего лишь пять лет, и ты не был похож на своего уродливого отца, и тебя звали Николо, и ты уже играл на альте. Жажда мщения пробудилась во мне с новой силой. Но я не привыкла к мелочам: именно я  спасла тебя от военного училища. Но не из добрых побуждений, а из-за того, что мне хотелось тебя тоже помучить. Но, вместе с тем я воспитывала в тебе артиста.  Я не просто так заставляла тебя играть перед моим семейством. Правда, швыряться в тебя помидорами и сливами было очень приятно».

   «Воспитывала во мне артиста! – фыркнул Николо – Значит, когда меня в пять лет ставили на стульчик и заставляли играть, то тоже воспитывали во мне артиста?! «
Николо захотелось выпить, но вставать с дивана было лень.
  «Ты соблазнил мою внучку. Она любила тебя. Ты любил её, а я ненавидела тебя. Если ты помнишь, когда ты гулял с ней, кто-то запустил в тебя сливой. Это была я. Я желала тебе несчастья. Поэтому и выдала Джудитту не за тебя замуж. И провал я тебе подготовила».

  Николо глубоко вздохнул.

  « Перед лицом вечности я посмотрела на твоего сына. Он слишком на тебя похож. Не надейся на то, что он станет музыкантом. Пойдёт по торговой части. Ты его больше не увидишь. «

   Николо отшвырнул письмо, и вскочил в бешенстве. Он раскрывал рот, но не мог ничего сказать. Ему хотелось разнести вдребезги весь дом, чтобы заглушить  и истребить бурю, что клокотала у него в мозгу:
 – Джеронимо, моя единственная радость! – вполголоса простонал он. – Даже тебя у меня отобрали!
  В отчаянии он бросился к письму. Последняя строчка была такой.               

  «Но мне осталось слишком мало времени. Я прощаю тебя!»

Письмо вывалилось у Николо из рук из рук:
  – Простила… она простила меня? Всю жизнь так ненавидеть мою семью и из-за чего?Из-за того, что папа бросил её ради искусства?Но, он правильно  всё сделал. А я? Чем я ей помешал?! Да! Я тогда был несносный, вечно  мучил взрослых… Но, ведь у неё самой дети, и внуки. Зачем ей я ещё? А, ведь тут ещё что-то написано!

  «Р.S. Ты этого не знаешь, но отцом моего старшего сына был твой отец!»

  «А вот, это действительно новость! Значит, тот высокий хмурый пожилой человек, который защищал меня от Вероники и в котором я чувствовал что-то родное, близкое – мой брат!? «

  –  Все, что я могу сделать для этой ведьмы - сочинить мессу за упокой ее души! – Николо мелко трясло. – Где моя нотная бумага?
Он взял альт.
Тогда еще альтист не знал, что это его последнее творение. Его сыграют уже после его смерти.
Глава 6 Проклятие
«Будь проклят этот жадина! Послал мне его Джузеппе!» – Гульельмо встал из за стола, застеленного зеленым сукном. – « Мне так хорошо шла карта, если бы  Лауренти дал денег, я был бы миллионером!»
Настроение  Гульельмо, после того, как его деньги рассовали по карманам более удачливые игроки, страшно испортилось. Он  крупно проиграл в карты и теперь у него не было денег, чтобы заплатить долг.
«Эх, черт! Снова придется просить у Лауренти!» – подумал он. – «Мои друзья больше мне не верят! А Лауренти, чтоб его черти взяли, скуп, как его бывшая подруга! И больше идти не к кому!»
А в это время Лауренти неподвижно лежал на кровати, уставившись в одну точку. То, что еще немного и дом придется заложить за долги, импресарио недоплачивал уже давно, альтиста не волновало.
Недочитанное письмо с газетными вырезками валялось на ковре. Странички сиротливо рассыпались.
«И какой черт хлопает входной дверью! Надо бы петли смазать, а то скрипят немузыкально!» Ничего делать альтисту не хотелось, даже встать и проверить, кто нарушил его уединение. Он уже погружался в дрему, как чья-то рука потрясла его за плечо.
– Эй ты, лежебока, проснись! – услышал он  бас Гульельмо над ухом.
–  Чего тебе? – Николо сел на кровати и открыл глаза. – Неужели принес долг?
– Знаешь, я проигрался! – Начал Гульельмо без предисловий. – Можешь дать мне денег? Я тебе верну, правда ведь, верну!
– Ты слишком часто меня обманывал! Где половина моих денег за прошлый концерт? Мне скоро платить за дом! Не дам! И вообще, уходи! Мне на тебя смотреть тошно! Твоими стараниями денег у меня нет! Тебе давно пора сменить профессию и заняться сухим вином!
Над неудачником-импресарио нависла перспектива долговой тюрьмы, где заключенные занимались виноделием. Бутылки вина с  названием  «Беглец» и «Семь поворотов ключа» и сам Гульельмо не раз пил, а теперь, если Николо не поможет,  самому придется его готовить.
 – Черт ты полосатый! Не хочешь по - хорошему? В виноделы меня отправить хочешь? Денег у тебя нет? Тогда я сам возьму! – Ответил Гульельмо и схватил Николо за руку, на котором сверкал бриллиантовый перстень.
– Только попробуй! – Крикнул Николо. – Отпусти руку! Укушу!
Он старался свободной рукой разжать пальцы Гульельмо, который пытался стащить кольцо.
– Гульельмо отпустил руки Николо, но только для того, чтобы схватить тяжелую вазу.
Этой вазой он надеялся оглушить альтиста и снять перстень.
Но он не рассчитал силы.
Из разбитого виска Николо на газетные вырезки  потекла темная кровь. Гульельмо отпрянул в страхе.
«Я убил его!»
Он никогда не думал, что вид крови может вызвать у него такой ужас. рубашка взмокла и прилипла к спине. Да и не одна кровь пугала его. Теперь, вместо долговой тюрьмы и виноделия его вполне мог ждать палач.
«Что я наделал! – Он смотрела на то, что еще недавно было другом и компаньоном. Темная крови вытекала на письмо. Ноги альтиста шевелились в последних судорогах, но смерть уже раскрасила его лицо мертвенной бледностью, нос заострился, волосы на голове слиплись.
– Не смотри на меня! – Остекленевшие глаза Николо пронизывали его насквозь, и застывший их взгляд был безумен. – Отвернись!
Гульельмо уже забыл, что хотел взять перстень, но камень призывно сверкал на пальце Николо.
– Прости меня, грешного, – Он разогнул сжатый в предсмертной судороге палец, пытаясь стащить перстень, но поскользнулся на страницах письма Вероники, залитой кровью и упал, да так, что подставка для вазы  свалилась на пол.
– Проклятый перстень! – В великом ужасе  Гульельмо выбежал на улицу, не обращая внимания на то, что на полу остались его кровавые следы.
Он бежал, не замечая ничего вокруг.
Всюду виделись  ему глаза Николо. Из-за поворота показалась богатая карета, запряженная двумя лошадьми.
Последнее, что он увидел в своей жизни -  был кучер, изо всей силы тянущий поводья, чтобы предотвратить столкновение. Лошадь заржала, встала на дыбы и ударила импресарио подкованным копытом.
«Вот уж не думал, что мы встретимся так быстро!» – над Остывающим телом склонилась тень Николо.
– Ты и здесь? – успел подумать Гульельмо прежде чем провалиться в черную бездну.