Белый день

Alma, Alma, я не знаю, что делать с этим. Который день, во мне или вокруг меня живут стихи. Они, как бабочки, слегка шевелят крылышками и ждут,когда…
Поднесу к ним свою ладонь, только осторожно, еле уловимыми движениями и,может, слегка соприкоснусь с одной, так, чтобы не повредить ещё хрупких крыл.

Да, стихи, в большинстве, они, как нимфы, легковесные феи Динь-Динь из страны, что Нет-и-Не-Будет, едва вылупившиеся из коконов, или, как проснувшиеся почки, давшие стрелки густой сочной зелёной пластичной мыслеформы.
Alma, Alma, который день во мне играет музыка. В каком из ночных путешествий по лунной дорожке мне «посчастливилось» проглотить радиоприёмник? И отчего так маняще, тягуче, легко внутри, под грудной клеткой, как в детстве, когда ждёшь праздника Первомая, и вот завтра он настанет. И ищет этот неведомый сигнал созвучия; в запахе ли грозы, в ещё не высохшей листве, переговаривающейся на таинственном языке навахо, в отдалённых ли звуках музыки, смутно знакомых, полузабытых её мотивах, где то там, в городе. А здесь - тишина и, может, именно этого ищет сегодня радиоприёмник, здесь, внутри меня.
Alma, Alma, я открыл этим вечером, что позабыл или не знал никогда, как выглядят бирюзовый, перламутровый и подобные им цвета, а иных названий я не помню вовсе...
Знаешь, небо над нашими головами никогда не будет больше таким – таким сегодняшним и именно таким вечерним. Alma, небо всякий раз бывает только однажды, как ни посмотри на него. Луна, эта жемчужина, эта замочная скважина, сквозь которую иные миры глядят на нас, должно быть, устало и лениво и вон та звёздочка, эти старые усталые актёры с грустными улыбками, конечно, играют свои роли исправно, но, всякий раз, на этом спектакле другие декорации, бутафория, другая публика. И даже суфлёр здесь раскланивается и уходит, берёт больничный и неспешно прогуливается в Нескучном Саду. Потому что завтра тишина и лёгкость уйдут, как корабли дальнего плавания в утренний туман. Затем и он растает.
19.04.16