Вши ползали по спутанным волосам...
Совсем свежо было в моей памяти ощущение грузного, ватного одеяла, прохладного с одной стороны и уже согретого мной изнутри. Тогда все мое внимание было приковано к двери, с пробивающимся светом из другого мира, такого волнительного и сокровенного, совершенно недоступного мне. Гости, обычно, сидели за столом и вполголоса беседовали, чтобы ненароком не разбудить ребенка в соседней комнате. Я не могла разобрать отчетливо их слов, до меня доносились только интонации. Но иногда, кто-то, нечаянно, мог не сдержать своих эмоций и тогда взрослые недовольно шикали на него. Для меня же эти случайные, искренние фразы, были птицами, что я ловила ладонями в своей спальне. Эти птицы были такими разными, а порой настолько некультурными и невоспитанными, что подолгу не давали мне заснуть, оглушая биением своих крыльев.
Я уже, как месяц жила в интернате, который занимал бывшее здание храма, разрушенного в советское время. Большие окна с закругленными арками, ощерившиеся трещины в стенах, пещерный вой ветра по ночам порою отсылали меня в таинственные, средние века, когда я была скромной прачкой с выбившимся локоном из под накрахмаленного чепца. В другие дни я была юной монахиней носившей строгое, глухое платье скрывавшее содранную с тела кожу от мучивших ночных кошмаров. Раннем утром, вынув из волос деревянные гребни, я чистила их в свежей воде ближайшей речки, где каждый год находили новую утопленницу.
Мне было уже около пятнадцати, когда я позволила ему приблизиться ко мне, чтобы голоса птиц стали слышны яснее. Тем вечером липы за окном зря пытались выпрямить узкие спины под натиском ветра. Гудели провода сливаясь с шумом работающего телевизора за стеной. Он был в старых ботинках и тренировочных брюках. Его руки были двумя наглыми, взбесившимися воронами, певшими скрипучими, сорванными голосами и быстро наскучили мне. На рассвете в реке выловили очередную утопленницу. Высоко в небе свистели жаворонки, ворковали дикие голуби. Ветер понемногу утих. Я надела черное, глухое платье скрывавшее мою содранную кожу.
Свидетельство о публикации №216041902198
чувственность бродит как квашня, настаивается в холоде под одеялами, узкие спины, содранная кожа, весь мир как пыточная камера, руки жесткие как каминные щипцы со всех сторон царапают..и воронье кружит, колокола как бин бен, а в реке - утопленница.
и, конечно, вши...
все коды средневековья)
очень запомнится..
в любимое,подкожное)
Хома Даймонд Эсквайр 15.10.2017 22:40 Заявить о нарушении
Каждое слово остается во мне как вырезанное на коре дерева
И думаю,что за дух это писал)
Принюхиваюсь...как собака к оставленному в песке мэссиджу)
Хома Даймонд Эсквайр 01.12.2018 03:21 Заявить о нарушении