Свечение древней земли

Я увлёкся археологией, когда учился на втором курсе. В нашем этнографическом, куда я попал, успешно сдав сложнющие вступительные экзамены, это был не профильный предмет, но именно ему предстояло по-настоящему захватить меня и в итоге обрушить на мою голову большие неприятности.
Именно тогда же я близко познакомился с одним своим однокурсником, чеченцем по имени Ваха. Первый раз мы пообщались с ним в столовой нашего университета, оказавшись усаженными общими друзьями за один стол. Как оказалось, Ваха был просто без ума от археологических исследований. Он уже имел грандиозные планы — окончив обучение, вернуться в Чечню и заняться там исследованием вайнахских башен.
Когда-то мельком я уже слышал об этих сооружениях, бывших в прежние годы визитной карточкой чеченцев и ингушей. Высокие сооружения из камня, имеющие квадратное основание и сужающиеся, чем дальше вверх, они служили предкам современных нахских народов для самых различных целей. Могли играть роль оборонительных сооружений, жилых домов для знати, иногда даже семейных склепов. Ваха показал мне фотографии башен, которые сделал он сам. И ещё он рассказал пару занимательных фольклорных историй, довольно-таки страшных, как и положено суровой мифологии горских народов.
Постепенно мы с ним тесно подружились. Я с удивлением обнаружил, что культура Чечни привлекает меня всё сильнее. Кончилось всё тем, что в конце семестра Ваха пригласил меня погостить у него пару недель на каникулах. Я с радостью принял приглашение. Мой друг был очень целеустремлённым человеком. Я не сомневался, что в конце концов ему и вправду удастся всерьёз заняться настоящими археологическими раскопками в родном крае. Если вы хотя бы чуть-чуть разбираетесь в подобных вещах, вы понимаете, каков потенциал в этом направлении у Кавказа. Задолго до появления самих вайнахов эти земли были заселены до сих пор ещё плохо изученными древними цивилизациями, например, легендарным Урарту. Есть даже среди учёных такая гипотеза, что именно в Урарту была построена первая из башен, коими потом прославятся чеченцы. Впрочем, не буду углубляться в дебри истории...
Вообще поездка в Чечню сулила мне как будущему этнографу массу занимательных и в чём-то весьма полезных моментов. Тем более, что Ваха жил в горной части Чечни, в небольшом ауле на окраине Ведено (его название, если позволите, я приводить не стану). Скажу честно, Грозный и другие города, равно как и курорты вроде Ведучи, меня совершенно не привлекали. С самого начала я загорелся идеей своими глазами лицезреть башни, а может быть (это был предел мечтаний!), даже залезть внутрь какой-нибудь из них.
Самолёт доставил меня в аэропорт Грозного двадцать третьего июня. Что сразу приятно меня удивило — так это сравнительно прохладная погода. Обычно в это время года в Чечне очень жарко, а жару я не люблю. Мне ещё повезло в том, что Ваха любезно предоставил мне крышу над головой. В доме его родителей было много места — нашлась комнатка и для меня. Не хотелось бы мне сидеть в гостинице, тем более что в этом районе Чечни гостиниц, по сути, и не было, так что мне пришлось бы ежедневно проделывать лишний длительный путь.
В нескольких километрах южнее дома моего друга помещались две боевые башни. Хотя добраться до них можно было только пешком, верхом или на велосипеде, но ни в коем случае не на автомобиле, они пользовались достаточной популярностью у туристов. Не проходило и недели, чтобы эти башни не осматривала какая-нибудь группа, поэтому место было довольно ухоженное. Однако, если пройти такое же расстояние дальше на юго-восток, можно было увидеть ещё одну башню. Вот там уже туристы никогда не встречались. Попасть туда можно было только с проводником из числа местных, но и найти такого человека представлялось весьма затруднительным.
Ваха объяснил мне, что те две башни, до которых было ближе, являлись как бы неофициальной условной границей, заходить за которую не приветствовалось. Среди чеченцев, населяющих этот район, издавна ходили довольно жутковатые легенды. Конечно, заверил меня Ваха, сейчас в них уже никто почти не верит. Но всё равно где-то на подсознательном уровне оставался смутный страх. Я очень удивился. Эти три башни построили когда-то чеченцы, а сейчас сами же чеченцы не любят появляться возле одной из них. Как могло так получиться? Ваха был большим знатоком истории своего народа. Он поведал мне одно предание, которое услышал от местных стариков.
Очень давно, может, тысячу лет назад, на этих земля жил один богач, принадлежавший к какому-то знатному роду (тейпу, как говорится у чеченцев). Он много странствовал по Кавказу, Персии, доходил с торговыми караванами до Самарканда и Бухары, а потом, по слухам, посетил восточную часть современного Таджикистана, где в небеса тянутся пики Памирских гор.
Сейчас все чеченцы — мусульмане. Но в те годы, когда жил герой легенды, мусульманская вера только начала появляться на Кавказе. Большинство чеченцев в те годы придерживалось традиционных языческих верований. Однако герой легенды относился к тем людям, которые не верят ничему и никому, за исключением денег. Ходил по миру он с единственной целью — обогатиться до такой степени, чтобы получить доступ к невиданным власти и могуществу.
Правда, успехов ему было никак не достичь. Богатство, доставшееся от родителей, постепенно исчезало как песок сквозь пальцы, а новых денег заработать не удавалось. Да что там заработать! Этот человек не гнушался и воровством, и обманом, но и на преступном поприще ему не сопутствовала удача. Не было у него достаточной хитрости. Да и трусливым он был. Все эти качества всегда очень порицались чеченцами, так что, должно быть, его странствия имели ещё одну причину — богача попросту выгнали из родного аула.
Но вот всё переменилось в его судьбе, когда он побывал на Памире. Там он от местных жрецов каких-то стародавних культов услышал мрачные легенды о существах, населявших Землю задолго до появления на ней человека. Они, якобы, и сейчас живут под толщей породы в горах. И ждут наконец того часа, когда смогут вырваться на свободу и вновь утвердить своё господство на планете. Что-то ещё слышал этот злой человек на Памире. Что-то такое, что помогло ему самому проникнуть в непознанные глубины древней страшной магии.
Вернувшись на Кавказ, богач поселился на некоторое время в своём ауле. Но только теперь жители этих мест возненавидели его ещё сильнее, чем прежде. Чураясь всякого общения с другими горцами, герой легенды не принимал совершенно никакого участи в жизни аула. В те годы это было немыслимо. Ведь все горские народы жили по тем принципам, которые спустя века наши современники назовут коллективным управлением. К тому же очевидцы рассказывали, что тёмными ночами какие-то страшные невнятные силуэты из пламени и дыма поднимались над его жилищем.
Может, всё это врали очевидцы. Но однажды случилось в ауле бедствие. Сначала землю окутал тонкий слой желтоватого тумана. Казалось перепуганным людям, что сама почва вдруг начала светиться. Продолжалось так три дня и три ночи. А потом урожай, который в том году обещал быть на радость, взял и погиб. Чеченцы созвали совет старейшин и решили изгнать вернувшегося из дальних стран колдуна.
Человек тот молча подчинился старейшинам, не сказав ни слова в своё оправдание, что только отвратило от него последних сомневавшихся в его вине. Ушёл он в горы вместе со слугами. Правда, этих самых слуг горцы хотели освободить и оставить в ауле, но те сами отказались покидать хозяина. Были они все странными, не чеченцами, а какими-то тёмными и низенькими, худощавыми. На чеченском говорили плохо, а глаза их светились нечеловеческой злобой.
Как только обустроил богач себе дом на новом месте, сразу приступил к сооружению высокой башни. На краю того аула и так уже стояли две, к тому же место под эту новую было на первый взгляд выбрано совершенно бездумно — ни обзора с неё, чтобы за неприятелем следить, ни для жилья не подходит, ибо даже колодца рядом нет, не то что хоть какого-то водоёма. Но слуги безропотно выполняли каждый приказ. И вот уже вознеслось в небеса каменное тело новой башни. А за строительством следили горцы из аула, которые опасались, как бы этот колдун не наслал на них новых бед.
Но вот башня была возведена, а неприятностей как будто бы не ожидалось. Жизнь пошла тихо, мирно. Все и думать постепенно забыли об изгнаннике. Но вот как-то раз в ауле поднялся ночью большой переполох. Виной тому стал один из слуг богача. Едва стемнело, с дикими криками выбежал он из леса, а дальше направился прямиком к сторожевым башням. Несколько мужчин бросились на перехват, но он вывернулся и помчался дальше. Однако потом, когда за ним началась погоня, внезапно безо всякой причины свалился на землю. Дрыгая ногами и истошно вопя, слуга производил впечатление настолько жуткое, что видевшие его утверждали потом, будто не человек вовсе перед ними был, а страшный дух. Но вот наконец он умер. Горцы осмотрели тело и с ужасом обнаружили, что перед ними кости, обтянутые иссушенной кожей. Человек не мог так ужасно превратиться в этом изобильном краю, где даже гибель урожая ещё не означала верную смерть от голода. Сомнений в том, что несчастного замучал зловещий колдун, не осталось ни у кого.
Разгневанные горцы собрались большой толпой, вооружились луками и кинжалами и направились к жилищу изгнанника. Они были настроены решительно. Однако никому из них и в голову не могло прийти, чем же окончится эта ночь.
Подойдя к зловещей башне, чей тёмный силуэт казался в ночном мраке вставшим на задние лапы диковинным зверем, горцы остановились в нерешительности. Вокруг стояла полнейшая тишина. Если бы только луна или звёзды показались на небе! Может, они бы внушили враз оробевшим людям смелость и помогли бы спасти несчастных слуг! Но нет, тёмные тучи сомкнулись над Чечнёй. И самые тёмные помыслы, казалось, должны были обрести плоть в эту ночь.
Не зная, что им предпринять дальше, горцы подошли вплотную к башне. Тут вдруг откуда-то из леса донёсся ужасный вой. Ни один зверь не мог произвести его. Это был вой чего-то большего, чем простой зверь. Только дивиться оставалось могуществу той глотки, которая его издала. Некоторые из собравшихся вторили ему испуганными криками. А следом немногочисленные окна, имевшиеся на каждой из сторон башни, зажглись ослепительным жёлтым светом. Этот свет, будто нереальная вода, перелился через край и вопреки всем законам природы пополз вверх. Страшная субстанция, в которую, казалось, одновременно обратились огонь и вода. Никто из горцев никогда доселе не видел ничего подобного. Но каждый был уверен, что перед его глазами сейчас разыгрывается противное самой природе зловещее действо, сотворённое древними силами вместе с больной фантазией колдуна.
Когда все эти жёлтые световые потоки достигли наконец вершины башни (а всё это происходило совершенно бесшумно), они стали такими яркими, что люди вынуждены были прикрыть глаза руками. И вот наконец, скопившись в небольшую сферу, они устремились ввысь. За считанные секунды тонкий сверкающий столб пронзил тучи и исчез где-то в необозримой вышине.
А потом всё прекратилось. Горцы в нерешительности постояли ещё какое-то время, а затем, вернувшись мыслями к намеченному предприятию, стали решать, как проникнуть в башню. Впрочем, делать этого не пришлось. Спустя каких-то несколько минут подле оной показалось странное существо, в котором не сразу удалось распознать человека.
Это был тот самый богач-изгнанник. Однако понять это можно было только по чертам его лица, которые, хотя и были искажены, ещё не полностью утратили сходство с оригиналом. Мужчина был иссохшим, как древняя мумия. Горцам сразу вспомнился его несчастный слуга. Несколько человек бросились к нему, но, как и в предыдущем случае, было уже поздно. Пошатываясь, богач сделал несколько неуверенных шагов, потом упал на колени. Силы стремительно покидали его. Подбежавшие горцы сначала услышали невнятное бормотание, но потом изгнаннику всё же удалось сказать свои последние слова.
- Свет... Он идёт оттуда... Он там уже был... Свет... Я видел... Не ходите... - на этом его голос надломился, и спустя несколько мгновений человек умер.
Горцы в ту ночь так и не добились правды. Одно было ясно: никого из тех, кто находился в башне, уже нет в живых. Остальные слуги могли, конечно, убежать, но никто не верил в такую возможность. Поняв, что их пребывание тут бесполезно, люди вернулись в аул. Больше их с тех пор не тревожила никакая чертовщина. Башня стояла на своём месте, но больше ни в ней самой, ни рядом с ней не творилось ничего сверхъестественного. Но те, кто видел этот бьющий в небеса свет, уже не могли забыть о нём. Каждый понимал, что его глазам открылось то, что не должен видеть ни один смертный. И каждый старался рассказать своим близким, но не мог подобрать слов...
Так родилась легенда, которую мне рассказал мой друг Ваха. Честно скажу, меня поразило услышанное. Я читал о древних верованиях чеченцев, например, о зловещем божестве по имени Хела, который являлся повелителем тёмной сущности. Однако, я нигде не встречал подобных историй. Этот сюжет был очень нетипичным для здешних краёв. Его корни уходили скорее всего куда-то в Азию, но не на Кавказ. Что-то очень отдалённо похожее я смутно припоминал с нескольких занятий по гималайской и тибетской мифологии, которые проходили у нас на первом курсе. Да и в самой легенде ведь содержалась прямая отсылка на Памир. Что ж, должно быть, некий чеченский путешественник в старинные времена привёз с собой помимо азиатских товаров частичку тамошней мифологии, которая таким вот удивительным образом осталась в культуре народа.
Но независимо от происхождения сей истории мне очень хотелось посмотреть ту самую башню. Ваха, когда я ему сообщил об этом, усмехнулся и сказал, что ожидал от меня именно таких слов. На самом деле он и сам уже давно хотел посмотреть памятное место, но не мог найти себе напарника. Хотя Ваха и прожил всю свою жизнь в горном краю, даже ему не следовало в одиночку идти в незнакомый район. Горы в Чечне высокие и опасные, и много ещё в них есть неизведанного. Да и дикие животные встречаются тут в изобилии.
Поэтому мы договорились посетить башню вместе — это было куда безопаснее. Поскольку, как я уже говорил, даже до первых двух башен нельзя было доехать на автотранспорте, мы решили отправиться туда на велосипедах. Всю субботу мы провели в сборах. Ваха как более опытный в этих делах отвечал за практическую часть, то есть за те вещи, без которых в горах нетрудно пропасть: необходимый провиант, запас воды, топографические карты, компас, два комплекта кошек. Мне же отводилась роль эксперта по аппаратуре — мы же всё-таки были студентами-этнографами с мечтами об археологических исследованиям, поэтому я приехал в Чечню не с пустыми руками, а с профессиональной камерой и небольшим комплектом инструментов. И ещё я решил обязательно взять с собой счётчик Гейгера. Он всегда лежит в моей походной сумке, но обычно я им не пользуюсь. А на этот раз, видимо, придётся. Уж слишком напомнили мне все эти рассказы про светящуюся землю о радиации. Во всяком случае, перестраховаться непременно стоит.
По моим подсчётам выходило, что на посещение башни уйдёт целый день. Можно было в принципе уложиться в несколько часов, но тогда необходимо было действовать в спешке, а значит, велик был риск пропустить что-нибудь интересное. Темнеет на Кавказе рано, но это не составляло для нас проблемы. Памятуя об историях про незадачливых туристов, которые вынуждены были сидеть во мраке по причине слишком короткого заряда батареек в фонарике, мы с Вахой взяли этого добра с таким расчётом, что хватило бы на несколько дней.
Весь вечер мой друг находился в очень возбуждённом состоянии духа. Ещё бы! Даже мне, раньше не имеющему никакого отношения к этим краям, было жутко интересно. Что уж тут говорить про Ваху, для которого таинственная башня была не какой-то там далёкой причудливой достопримечательностью, а частью маленького родного мира. Сейчас про это так странно писать, но мы в тот момент вообще не вспоминали легенду. Башня интересовала нас исключительно с понятной человеческому разуму точки зрения — если она вправду никем никогда не исследовалась, мы могли найти в ней или рядом с ней бесценные для любого археолога вещи. Кто знает, что находится там, в пыли и зарослях дикого колючего кустарника? Древние захоронения? Заржавевшее от времени и оттого ставшее в сто раз ценнее оружие вайнахов? Клад?
Чего мы не ожидали там обнаружить, так это какую-то чертовщину. Даже если и предположить, что какая-то часть той легенды и впрямь была основана на реальных событиях (может, всё та же радиация), это ведь было так давно! За последние века, насколько было известно Вахе, никто ничего не добавил к старинной истории. А те местные, что бояться ходить сюда в одиночку... В горы надо бояться ходить в одиночку, независимо от того, есть там башни или нет. Естественный страх разбиться на незнакомой круче наложился на легендарный перед лучём жёлтого света, уходящем в небеса. Ничего нового и удивительного.
Встав рано утром, мы быстро позавтракали и собрались в путь. Еды и воды Ваха взял много — хоть мы и собирались вернуться к ночи, но всё же никогда не можешь быть заранее на сто процентов уверен, что с тобой произойдёт в горах. Всю дорогу мы болтали в основном о культуре вайнахских народов, бытовавшей здесь в древности, и о красоте чеченской природы.
Когда-то вся территория Кавказа была усеяна историями о героях-нартах. Если провести прямую аналогию, то их можно сравнить с богатырями из русских народных сказок. Однако, мало кто знает об одном примечательном факте. Это уже много позднее стали появляться образы богатырей в виде привычных нам могучих героев, способных побеждать любое зло на этой планете. А когда-то их первые образы были совсем не такими. Если вообще были какие-то образы — люди в древности верили в огромных существ, духов, если можно так выразиться, которые могли принимать разные обличья в зависимости от обстоятельств. Если вы почитаете самые ранние из дошедших до нас русских сказок, то вас там встретят волшебные великаны, чья внешность будет описана лишь туманными намёками. То же самое относиться и к культуре Кавказа, причём не только вайнахских народов. Предки чеченцев, как и окружающие их племена и народы, верили, что леса и горы населены огромными могущественными созданиями, которые могут быть благорасположены к человеку, а могут и совсем наоборот. Под воздействием стремления людей объяснить и очеловечить природу, они со временем превратились в нартов.
Тот, кто хоть раз побывал на Кавказе, знает, какое очарование вселяет в сердце этот край. Когда ты только подъезжаешь к своей цели, далёкие горы, сливаясь с облаками, маячат на горизонте, а потом они становятся всё ближе и наконец пропадают совсем, потому что ты оказываешься среди них. И только в горах ты в полной мере осознаёшь, что их древнее величие с незапамятных времён соседствовало с человеком на нашей планете. Просто подумать страшно, сколько тайн и загадок до сих пор хранится в этом краю. Наверное, некоторые из них так и не будут никогда открыты...
Да, в тот момент мои мысли занимала романтика чеченских пейзажей. Судя по тому, какое выражение было на лице у Вахи, мой друг думал примерно о том же. Мы могли знать, что произойдёт через пару часов? Хотя лучше поставим вопрос по-другому: могли ли мы это заранее почувствовать? Вполне возможно, что и могли бы. Но мы ничего не почувствовали. Люди, попадающие в неожиданные передряги, потом часто утверждают, что уже загодя имели какое-то смутное предчувствие, ожидали на подсознательном уровне чего-то плохого. Так вот хочу сказать с полной уверенностью — ничего подобного мы в тот момент не испытывали. Мы просто думали о той прекрасной вечности, которую олицетворяют собой горы, и любовались Чечнёй.
Но вот мы приехали на место. Первым, что бросилось в глаза, было царящее здесь запустение, о котором и предупреждал меня Ваха. Те две башни, что находились ближе к населённому пункту, несомненно, выглядели намного более ухоженными. Но зато сразу стало ясно, что под сенью этого старинного сооружения можно найти немало всего интересного.
Первым делом я провёл небольшую разведку окружающего башню пространства при помощи счётчика Гейгера. Вопреки моим внутренним опасениям, фон оказался совершенно обычным. Что ж, по крайней мере, находится тут абсолютно безопасно для здоровья.
Несколько минут мы потратили на то, чтобы выбрать более-менее свободный от колючего кустарника проход к башне. Мне уже начинало казаться, что люди в этом уголке Чечни появлялись последний раз много десятилетий назад, и каждое новое открытие только подтверждало эту догадку. Ни одной искусственной тропки, ни одного следа деятельности человеческих рук. Где-то на самой грани восприятия появилось странноватое чувство, будто мы вместе с Вахой перенеслись в далёкое прошлое, когда на всём Кавказе, да и вообще всей остальной Земле единственными обитателями были дикие звери. Кстати, из числа последних мы почему-то не встретили никого, за исключением птиц и насекомых.
Мне бы уже тогда, сразу, обратить внимание на некоторые весьма примечательные вещи. Но я был слишком увлечён предстоящим исследованием башни и не замечал многое из того, что непременно стоило бы заметить. Во-первых, в этом месте вся растительность была неестественно блёклой. Во всей остальной Чечне буйным цветом зеленели леса и поля, а тут, словно на киноплёнке, некто заставил краски поутихнуть. А во-вторых, встреченные нами птицы были меньше, чем они должны были быть. Я не хочу сказать, что голубь был размером с воробья, но просто все птицы словно не дотягивали до своей обычной величины. А впрочем, даже если бы я и заметил, разве это изменило бы что-нибудь? Я же проверил состояние радиационного фона, а других приемлемых объяснений таким странным вещам всё равно не удалось бы придумать.
Но самая настоящая чертовщина началась чуть позже. Точнее, когда мы с Вахой, решив оставить тщательный осмотр окружающей башню местности на потом, принялись искать вход в неё саму. Каково же было наше изумление, когда мы его не нашли! Вокруг башни растительности было заметно поменьше, и потому не составляло никакого труда подойти как можно ближе к замшелым каменным стенам. Мы трижды обошли башню кругом, но не обнаружили даже и намёка на дверь или хотя бы заваленный камнями бывший проход. Ровная гладкая стена... Она была обточена так мастерски, что даже в наши дни всё ещё оставалась гладкой.
 В чём же была причина? Как я уже писал, чеченцы использовали башни для самых различных целей, но в любом случае предполагались какие-то действия внутри башни. Иначе какой в ней мог быть смысл? Мы уж было решили, что перед нами вообще не башня, а некое подобие огромного памятника, воплощения в жизнь замысла какого-то богатого человека с бурной фантазией. Но такая версия не выдерживала никакой критики, ибо вверху на башне были окна! Три ряда окон один над другим! Причём это явно были не декорации, а зияющие прямоугольные пустоты, звавшие заглянуть внутрь себя и увидеть, по всей вероятности, нечто поразительное.
Мы ещё немного покружили вокруг этой напрочь лишённой всякой логики башни, а потом уселись рядом с велосипедами, чтобы перекусить. Всё время, пока мы ели нашу варёную курицу, приготовленную вчера вечером матерью Вахи, мы не переставая вслух размышляли о башне и её невиданной архитектуре. Ваха был поражён куда больше моего, поскольку он намного лучше меня разбирался в традиционных постройках чеченцев. Он их много перевидал, но никогда, по его словам, не встречал ничего даже отдалённо похожего.
После незамысловатого обеда мы вновь подошли к башне, но на этот раз решили тщательнее осмотреть местность позади неё. Поначалу я был уверен, что ничего нового мы там не обнаружим, но вот, когда я уже хотел было повернуть обратно, Ваха окликнул меня и показал куда-то вдаль рукой. В том направлении почти сразу от нашей загадочной башни тянулась небольшая равнина, медленно поднимающаяся в горы. Сначала я не приметил того, что там разглядел мой друг, но вот наконец мне стало казаться, что в самом конце этой равнины высится какой-то то ли столб, то ли огромный каменный монолит. Приглядевшись повнимательнее, я с крайним удивлением понял, что это ещё одна башня!
До этого Ваха мне не говорил, что здесь может быть четвёртая башня. Он и сейчас заверил меня, что был абсолютно уверен в этом. Но башня-то была! Не могла же она просто так появиться тут за несколько последних лет, чтобы никто не заметил процесса её возведения! Ваха ровным счётом ничего не понимал. Он переводил полный недоумения взгляд с меня на далёкий силуэт башни и обратно на меня.
Зря мы поступили тогда так, как поступили. Нам бы вернуться назад, поняв, что про башни сегодня стоит забыть. Заняться исследованием окрестностей на предмет каких-нибудь старинных находок или же вообще возвратиться домой. Но любопытство, как и всегда бывает в таких случаях, взяло над нами верх. Поэтому нет ничего удивительного, что мы, немного посовещавшись, двинулись к только что обнаруженной новой башне.
Несмотря на весь ужас происходившего в тот день, мне даже немного интересно с точки зрения психологии понаблюдать в ретроперспективе, как менялось наше настроение. Поначалу мы оказались разочарованы, когда поняли, что идём уже сорок минут по равнине, но башня ближе не становится. Но уже чуть позже, когда время всё так же шло и шло, а башня по-прежнему стояла на месте, мы стали всерьёз волноваться. Когда же мы вдруг решили повернуть назад и, обернувшись, увидели, что тот край равнины, откуда мы пришли, затерялся вдали, а тот, к которому мы шли, не приблизился ни на йоту, нас охватил страх.
Ваха рассказывал мне, что в горах иногда случаются всякие странные вещи. У нас, жителей северной части России, было ёмкое словечко «водить», обозначаемое которым действие обычно приписывалось лешему или какому-то другому враждебному людям духу. У чеченцев были когда-то сходные поверья. Хотя они уже давно канули в лету, какая-то часть их прочно засела в народной культуре и нашла отражение в многочисленных легендах. Что же в действительности случилось с нами? Стали мы жертвами настоящего духа или каких-то испарений, вырвавшихся из недр гор и заставивших наше восприятие увидеть то, чего нет на самом деле?
Но это сейчас, находясь в безопасности и недосягаемости для мистики горного края, я могу спокойно рассуждать об этом. А в ту минуту мне было очень страшно. События, которые до сих пор были хотя бы медленными, вдруг начали стремительно развиваться...
Сначала пропал Ваха. Я помню, как о чём-то говорил ему, и в какой-то момент он внезапно перестал мне отвечать. Я подумал, что он отвлёкся на что-то важное, повернулся к нему, но никого не обнаружил. Мой друг просто растворился в воздухе. Честно сказать, первой моей мыслью было, что Ваха решил надо мной подшутить. Но это предположение было несостоятельным. Во-первых, у него не было никакого резона так делать. А во-вторых, даже если бы он очень захотел, он бы никак не сумел за считанные секунды скрыться на этой голой широкой равнине.
Не понимая совершенно, что происходит, я мог только в нерешительности озираться по сторонам, всеми силами надеясь, что на самом деле Ваха никуда не пропадал и сейчас вдруг появиться. Но время шло, а моего друга не было. Страх, охвативший меня, достиг, казалось, своего предела. Как бы мог я найти обратную дорогу в одиночку? Как бы мог я вообще выжить в горах, если бы я начал искать её и заблудился?
Но, как я только что сказал, события приняли бешеный ход... Неожиданно я ощутил под ногами пустоту и полетел куда-то вниз. Впрочем, моё падение тут же и закончилось, причём даже, в чём мне особенно повезло, практически безболезненно для меня. Мне удалось быстро сориентироваться и понять, что нахожусь я в неглубокой яме, которая до сей минуты была так надёжно укрыта грунтом и травой, что я без каких-либо опасений поставил ногу прямо в её центр. Но кто вырыл здесь эту ловушку? И не такая же точно яма стала причиной загадочного исчезновения Вахи?
Мне на ум совершенно некстати пришла та самая легенда про светящуюся башню, и меня пробила дрожь. Впрочем, а что, если предположить, что некоторые части той легенды имели место в действительности? Если здесь вправду жил сумасшедший богач, он мог запросто изрыть всю равнину ловушками и ходами, и вот теперь попадайся в них и ищи выход спустя много веков.
Не буду сгущать краски и приукрашивать свои злоключения — из ямы мне удалось выбраться быстро. Хотя мне стоило это ободранной в кровь коленки, но быстро. Правда, когда это наконец произошло, я даже сначала не поверил своим глазам. Небо начало стремительно темнеть! Конечно, кавказские ночи славятся по праву своей непроглядной темнотой. Но посреди дня ночь не может наступить даже на Кавказе! Однако глаза не обманывали меня, и вечер всё заметнее поглощал синие небесные просторы. Солнце катилось к западу так быстро, словно я смотрел на него на убыстренной киноплёнке. Вот оно уже окончательно скрылось за горными склонами...
Вот и представьте теперь себе моё положение! Я оказался один на равнине посреди гор, причём ночью, которой и наступать-то ещё было рано! Я даже не мог понять, с какой бедой бороться — со страшной реальностью или с сумасшествием. Вахи нет, и я даже не знаю, жив ли он. А что, если он при падении сломал себе шею? Мне некуда было идти, потому что я напрочь потерял направление в темноте. И мне вообще начало казаться, что той новой башни уже не будет здесь, когда рассветёт. Зловещий призрак из прошлого сделал своё дело, отдав нас прямо в лапы жуткого монстра. Древние чеченцы верили, что с наступлением темноты Хела может вершить свои злодеяния...
Я встряхнулся и постарался отбросить мистические мысли. Вроде бы галлюцинаций со мной не было. Не бывает таких реальных галлюцинаций... И потом, ведь всё произошедшее, если разобраться, имеет вполне себе реальное объяснение. Что мистического в старинной подземной ловушке? Да и ночь могла наступить в свой срок, честно говоря, я и забыл как-то следить за временем, а с Вахой мы пробыли тут довольно долго. Родители моего друга знают, куда мы поехали. Всю свою жизнь они провели в Чечне, и если кто и знает Чечню, так это они.
Все эти успокоительные мысли рухнули в небытие за один миг. Я посмотрел себе под ноги и обомлел от ужаса. Земля, на которой я стоял, испускала хорошо различимое жёлтое свечение! Словно разукрашенный дым поднимался на несколько сантиметров и растворялся в ночном воздухе. Именно эту картину, должно быть, наблюдали горцы в древнем ауле, прежде чем их урожай погиб от этих зловредных испарений. Но что стало их причиной? Радиация? Какие-то естественные процессы? Хела?
В отчаянии я сделал несколько шагов. Идти куда-то было совершенно бессмысленно, но и оставаться на месте было слишком страшно. Моему слуху, напряжённому до предела, слышались какие-то чуждые звуки, но, быть может, мне это только казалось. Лучше бы правда казалось! Потому что я не мог осмелиться представить, каким страшным созданиям могли они принадлежать. Окружающий ночной воздух словно позвякивал от отголосков далёкого злорадного хохота, полного какого-то голодного зова воя и затаённого урчания.
Так я прошёл метров сто, может, чуть больше. Я изо всех сил старался хоть что-то разглядеть в окружающем мраке, но он был настолько густым и чёрным, что даже закрой я глаза, это бы ровным счётом никак не повлияло на моё положение. Только то, что творилось у меня под ногами, я видел очень хорошо. Причиной тому было нипочём не желающее исчезать жёлтое свечение. Из каких веков оно пришло сюда?
Но вот к жутким странным звукам, заполонившим равнину, добавился ещё один. Сначала я не понял, что это, но потом опознал человеческие шаги. Мне бы стоило порадоваться — ведь меня нашли! Но только я почему-то был уверен, что направлявшийся ко мне некто не мог мне помочь. Да и вообще, вряд ли бы он захотел. И если уж на то пошло, человек ли это? Или... Моё сердце сжалось в предвкушении ужаса, который мог мне открыться в следующий миг...
Но это был не Хела, а всё-таки человек. Старик, чья фигура по какой-то неясной причине была более-менее видна во мраке. Он выглядел так, как чеченцы на старинных картинах — в национальной куртке на коротком меху, высокой папахе. Встреть я его в Грозном, я бы решил, что это заманиловка для туристов, мечтающих прикоснуться к вайнахской истории. Но только на этой забытой всеми равнине переодетому актёру было взяться неоткуда. Призрак? Нет. Я был уверен, что передо мной живой человек. Живое лицо его казалось испуганным до предела.
- Серло! - вымолвил старик, приближаясь вплотную ко мне. Его большие глаза, полные нечеловеческого ужаса, впились в меня, словно ища защиты.
- Чт-то? - дрожащим голосом переспросил я. Тут стоит отметить, что чеченским я не владел. Нет, Ваха научил меня нескольким фразам, я мог поздороваться, поблагодарить или попросить что-то. Но поговорить по-чеченски уже было выше моих сил. Слишком этот язык сложный, хотя и, признаться, он очень красив и мелодичен.
- Серло! - повторил старик, неопределённо указывая куда-то за мою спину. Я машинально обернулся, но, естественно, ничего не увидел. Вновь, уже повнимательнее, взглянув на незнакомца, я поразился его худобе. Не может быть, чтобы древняя сказка оказалась правдой... Но как ещё объяснить всё это? Старик бросил на меня ещё один взгляд, ноги его подкосились, и он повалился наземь. Я кинулся к нему, попытался помочь подняться на ноги, но всё было бесполезно. Старик невидящими глазами смотрел куда-то сквозь меня, потом попытался сказать ещё что-то, и наконец скончался.
Я бережно опустил его тело на землю, свечение которой, казалось, только усилилось. Ещё одна жертва страшного проклятия, привезённого в эти края из далёких Памирских гор. После всего случившегося я уже не сомневался, что в той истории не было ни единого слова лжи.
Что-то сильно резануло по глазам. Я поднял голову и заметил вдалеке источник яркого сияния. Мне показалось, что огненный столб вырос из-под земли, но потом я понял, что это всего лишь башня. Та самая, вход внутрь которой мы с Вахой так и не сумели найти. Она почему-то оказалась рядом... Как и было сказано в легенде, она начала светиться, причём сначала свет струился из пустых оконных провалов, а затем медленно пополз вверх. Я уже знал, что должно было за этим последовать, и у меня не было ни малейшего желания смотреть на это. Едва загорелся этот проклятый свет, я сразу ощутил исходящую от него сильнейшую злую энергию. Я вообще употребляю слово «свет», потому что не могу подобрать другое, как когда-то не могли горцы. Но это был не свет в нашем обычном понимании. Это было... наверное, вы сочтёте меня свихнувшимся, но это было словно бы живое существо... Оно медленно вылезало откуда-то из глубин, сокрытых под горами, оплетая башню своими отвратительными щупальцами.
Медленно-медленно эти щупальца ползли по каменным стенам, собираясь и концентрируясь на квадратной верхушке башни. Вот-вот в небеса должен был устремиться зловещий сигнал, которому надлежало возвестить о том, что древнее зло всё ещё обитает под горами и по-прежнему ждёт своего часа... Где-то вдалеке снова кто-то закричал. Но на этот раз крик был человеческий. Ему вторили несколько других. И тут вдруг мне в голову проникла страшная догадка...
Это же кричали горцы, которые пришли разбираться с колдуном! А сам он, иссушенный им же и вызванной подземной силой, только что умер прямо на моих руках! Но ведь, если верить легенде, старик перед смертью показался горцам и даже сказал им какие-то слова. Получается, мне явился призрак? А настоящий колдун, выходит, сейчас находится в другой части равнины? Да, голове от всего этого не трудно было пойти кругом...
Вот наконец луч света взвился в небо. Его конца я не смог разглядеть. Искры сыпались в разные стороны от башни, словно маленькие летучие фонарики на невинном детском празднике. Не долетая до земли, они гасли. Эта феерия продолжалась довольно долго. Я сел на траву рядом с телом колдуна, обхватил колени руками и старался не смотреть лишний раз в сторону башни. Вряд ли мне бы угрожала опасность, ведь те, кого высушил подземный свет, уже были мертвы, а ему не было нужды расправляться со своими жертвами поодиночке. Но просто было очень неприятно, что мне выпало стать свидетелем настолько отвратительной картины. Я представлял, какого же было древним чеченцам в эту ночь! Люди в старину дивились таким простым, в нашем понимании, вещам, а тут они столкнулись с такой чертовщиной! Я сидел и сидел, не знаю, сколько так прошло времени. Порой в моём воспалённом сознании возникали мерзкие картины крадущегося ко мне во тьме Хелы. Начиная тогда в панике озираясь по сторонам, я тут же успокаивал себя. В эту ночь на этой равнине царил только один дух, и он бы ни за что не потерпел присутствия второго.
В конце концов я просто лёг на траву и закрыл глаза. Мне хотелось только одного: чтобы этот кошмар поскорее окончился. Я не задумывался о том, в прошлом или каком-то ещё времени я оказался. Мне просто хотелось, чтобы этот жуткий подземный свет навсегда исчез и больше никогда не зажигался возле меня.
Потом я погрузился в непродолжительное забытье. Когда я вновь открыл глаза, то выяснилось, что ночь миновала и снова наступил день. Я уже привык к сюрпризам и был морально готов к тому, что может дальше произойти на этой равнине безумия. Но вроде пока больше ничего не происходило. Я поднялся на ноги и первым делом проверил, есть ли возле меня тело старика. Его не было. Не приснилось ли мне всё это? Но я точно помнил, что не спал в тот момент, когда в небеса устремился световой луч. Вахи рядом не было, я по-прежнему находился там, где и был.
Впрочем, совсем скоро мой друг обнаружился целым и невредимым. Когда я прошёл несколько шагов в том направлении, откуда пришёл на равнину, я вдруг увидел лежащее на земле тело. Это был Ваха! Я опустился перед ним на колени, опасаясь самого худшего. Но нам несказанно повезло в тот раз... Мой друг был всего-навсего без сознания. Я достал маленькую фляжку с водой, которая была прикреплена к моему поясу, и вылил ему на лицо часть. Ваха закашлялся, очнулся и с моей помощью через минуту уже стоял на ногах.
А вот теперь я поведаю вам о том, что поразило меня в тот день больше всего. Я и сам думал, что способность удивляться чему-либо у меня уже безвозвратно потеряна, но, как оказалось, я ошибался. Когда мы шли вдвоём по направлению к миражу четвёртой башни, Ваха вдруг... потерял меня из виду! А дальше, как вы уже, наверное, догадались, его рассказ в точности соответствовал моему! Отличались только небольшие и несущественные детали. Так я, кстати, узнал значение слова «серло». Это значит «свет» на чеченском.
Что же произошло? Почти целый год уже я ищу ответ на этот вопрос, но он каждый раз ускользает от меня как дым. И только добавляется загадок, на которые нет решений... Но зато хоть я смог более-менее точно воссоздать ту историю, которая произошла в Чечне за много веков до моего рождения. Впрочем, вполне возможно, что я так же далёк от истины, как те зловещие световые пятна на стенах башни от настоящего света.
Этот человек, который ездил с караванами на Памир, наткнулся там на людей, обладавших тайными знаниями о нашей древней планете. Они рассказали и, главное, показали ему, что скрывается в горных недрах и как с помощью этого добиться небывалого могущества. И тогда наш герой вспомнил, что в его родной Чечне тоже горы, и под ними могут скрываться такие же силы. Он набрал себе слуг на Памире, вернулся с ними на Кавказ и приступил к экспериментам. Ему быстро удалось получить отклик от подземной силы — это произошло, когда в ауле погиб урожай. Но этого было недостаточно, и колдун только рад был, что его прогнали прочь от излишнего людского внимания. Оставшись наедине со своими слугами, он приступил к раскопкам, которые были тщательно замаскированы под строительство башни. На самом-то деле никакой башни вообще никогда не существовало! Это была, если хотите, стилизованная крышка огромного колодца, проникнуть в который можно было только через потайные подземные лазы! В один из таких лазов я и провалился тогда на равнине. Почему же меня не тронула зловещая сила? Да просто потому, что я не призывал её к себе! Вспомните легенду. Никто из горцев, чьи помыслы были направлены на избавление от зла, не пострадал в ту ночь! Они все вернулись целыми и невредимыми в свой аул. И лишь только один человек, отказавшийся от всего человеческого ради обретения мифической власти, попал в расставленные им же самим сети. Ну, не совсем один. Были ещё его слуги. Он проник так глубоко под землю, что потревожил сидевшего там монстра. И этот монстр решил отомстить...
Поэтому нет совершенно ничего удивительного в том, что мы с Вахой живыми и невредимыми вернулись в его дом на следующий день. С нами ничего не случилось, да и не должно было случиться. Но то, свидетелями чего мы стали, явилось нам предостережением на всю жизнь — не лезь туда, куда тебе не надо! Пусть это существо сидит в своём тёмном мире, оно будет сидеть там ещё тысячелетия, но наружу оно не полезет. И ты к нему не лезь!
Ваха был настолько шокирован произошедшем, что долгое время не мог вымолвить ни слова. Но в конце концов мы всё же обсудили ночь возле башни и пришли к некоторым выводам. Мы решили ничего не говорить его родителям. Ни отец, ни мать Вахи никогда не ходили в этот район, и идти туда в дальнейшем им также надобности не было. Они уже по одной этой причине до конца жизни будут в безопасности. Во-вторых, мы на собственном примере увидели, как рождались древние легенды. Люди в те века порой пересекались со своими более сильными соседями по планете. И эти встречи надо было как-то объяснять...
Если вы думаете, что после всего случившегося я потерял интерес к археологии или к Чечне, то вы ошибаетесь. Да, при слове «раскопки» меня ещё долго охватывала дрожь. Но сейчас это уже почти прошло. А на следующий же день после наших злоключений на равнине мы с Вахой поехали в Грозный. Вы не поверите, насколько мне было приятно идти среди живых людей по улицам и смотреть современные здания! Сити и река Сунжа — это места, которые обязательно вам понравятся, если вы когда-нибудь окажетесь в Чечне. А скоро там построят Ахмат-тауэр, и тогда вы сможете увидеть увеличенную копию настоящей вайнахской башни, с которой не связано никаких мрачных легенд. Мы решили с Вахой, что, когда строительство будет завершено, я опять приеду к нему погостить. Теперь я уже знаю, что нужно делать, дабы не попасть в страшную передрягу в горном краю...