Умереть счастливой

    Два дома. Один в шесть этажей, другой в пять. Второму, на шестой не хватило средств. Остановился завод, который финансировал строительство жилья для заводского коллектива.  Да и нет уже среди проживающих ныне бывших заводчан. Сначала подняли и отправили в лучшие места  детей, понянчили немного внуков и отправились сами в мир иной, предоставив свои квадратные метры с видавшими виды пожитками квартиросъёмщикам.  И на смену вездесущему и сведущему обо всём дворовому старичью поселился люд двумя поколениями моложе. На лавочках не ругают правительство, не сплетничают. Хлебают пиво, закуривая очередную его порцию или, если не повытаскали дети, закусывают чипсами.  Независимо от пола. Пивной ларёк – услада любого двора. Он собирает подле публику вполне определённого свойства.
    Через двор, где теснятся мусорные контейнеры «с горкой», на скамейке другая угасающая, увы, жизнь. Здесь, в легшей наискосок от шести этажей тени уже зарождается вечерняя прохлада после изнурительного летнего зноя.
    Он выносит жену на руках с шестого этажа подышать из раскалённой за день квартиры. Она смотрит с тенью жалости на уже подогретую пивом публику и проигрывает  в мозгу одну и ту же мысль: «Нет, я умру счастливой». Сжимая руку мужа в своей или нежно поглаживая, вспоминает  тот день, когда он вошёл в заводскую бухгалтерию, подписал командировочную записку и вышел, бросив в её сторону короткий взгляд.
 - А ведь это, Нина, твоя судьба. – Промолвила главный бухгалтер.
Так было принято в любом производственном коллективе - знать о каждом от прошлого до будущего.
   Судьба? – Она уже определила рамки её жизни. Первый муж позиционировал себя, бывшим детдомовцем. Подводил под эту базу многочисленные недостатки своего характера. Равно как и нежелание работать и обеспечивать её в декретном отпуске с дочкой. Он отмотал вместо жены декретный отпуск, отвёл дочку в детский сад и отбыл в места не столь отдалённые, на срок более серьёзный. Когда воротился, соседи на лавочке возле их покосившегося деревянного дома, что стоял прежде  вместо нынешних шести этажей, рассказали в подробностях, что жена его в психиатрическом  диспансере проходит с дочкой очередной профилактический курс. Что девочка живёт на сильнейших транквилизаторах. А жена горстями и ковшами глотает лекарства. Что сердце её сдаёт с каждым днём. Он, выслушав всё, ушёл. И больше не появился в их жизни.
   Потом, когда этот  дом пошёл под снос, появился в её жизни  Сергей Александрович.  Высокий сероглазый мужчина с кудрявой уже седой головой:
 - Нина, я предлагаю тебе пожить некоторое время в нашем общежитии. Потом, когда будет построен новый дом, мы переедем, и будем жить семьёй. Слышишь? Семьёй. Я буду отцом твоей дочке. Будем жить без прошлого. Только нашим с тобой настоящим.   
    Когда завершилась стройка, завод доживал последние дни. Сергей сел за руль такси. Можно было зарабатывать больше на городском транспорте, но Нина уже носила кардиостимулятор, и он наведывался в течение рабочего дня, то к ней, то к дочке в больницу.
   Не зря говорят – жизнь прошла, как один день…
 - Ты посидишь ещё? Я схожу за тёплой одеждой. Наш дежурный дворовый сквозняк  уже принялся за дело.
 - Обними меня.  И посидим немного. Нам ведь достаточно нашего тепла для двоих?
   И они коротают нкоторое время. А ветер несёт в сторону коитейнеров пакетики от чипсов, обрывки нецензурного сленга и гвалт детворы, пребывающей в краткосрочной поре счастья.