Цветочный рай

                «Ц В Е Т О Ч Н Ы Й   Р А Й»
   

      Перед самым началом войны завершилось строительство рабочего посёлка, что расположился на окраине Москвы в Текстильщиках, по существу здесь заканчивались границы города и начиналась Московская область. Конечно, «граница» носила чисто административный, условный характер и проходила по территории большого Люблинского пруда, с одной стороны Текстильщики (Москва), с другой Люблино Дачное (Московская область), но тем не менее, пруд имел название Люблинский. Жителям двух посёлков, было абсолютно безразлично, где они живут, ни льгот, ни привилегий, ни та, не другая сторона, не имели. Пожалуй лишь только одним отличались эти два посёлка, в Текстильщиках преобладали двухэтажные деревянные дома и бараки, а в Люблино Дачное (в середине 50-х, оно станет просто Люблино) преимущественно были дачные отдельно стоящие домики с большими садами (яблони, вишни, сливы). Если для взрослых территория не имела значения, то для нас пацанов – это было крайне важным обстоятельством. Очевидно, по тем временам, все окраины большого города, были пропитаны «воровским духом», блатные были в почёте, на них с открытыми ртами смотрела малышня, а серьёзные воры обладали большим авторитетом. Серьёзное влияние на пацанов, оказала «шпанская среда», по их понятиям – есть своя территория, где должен быть один «хозяин», всех остальных необходимо изгонять всеми имеющимися способами. Работяги-фронтовики косо, с брезгливостью посматривали на шпану, при случае могли отвесить хорошего «леща», с авторитетами не связывались. Откуда возник этот антагонизм между ребятами двух посёлков, сказать трудно, но так или иначе, существовала вражда, выливавшаяся в мелкие стычки, потасовки иногда в воздухе сверкали ножи (больше для устрашения).
      Планировочная архитектура довоенного рабочего посёлка была самой что ни на есть простейшей, если смотреть сверху (в плане) на посёлок, то он состоял из «Г» образной формы двухэтажных домов, чередовавшихся прямоугольниками, в глубине которых располагались сараи для хранения дров, так как отопление было печное, газ и горячая вода отсутствовали. В центре посёлка расположились два клуба, где показывали кино с 19 до 22 часов по рабочим дням, по воскресеньям для детей с 12 часов, вечером (для взрослых). Культурные «очаги» были малочисленными и примитивными, но даже и они являлись какой-то отдушиной для народа. В дни выборов эти два клуба преображались, гремела музыка, здесь же показывали фильмы, здания подсвечивались огнями, работали буфеты, излучавшими вкусный аромат копчёной колбасы, сдобных кондитерских изделий и горячего какао. Вся эта праздничная обстановка приводила в возбуждённое состояние работяг. В избирательный участок, люди шли голосовать, как на праздник, одеваясь во всё самое лучшее (а «лучшее» то – было одно платье, да один костюм), нерадивых, затягивавших с голосованием подстёгивали агитаторы, которые не давали покоя, тем самым обеспечивая почти 100% явку. К обеду хозяйки готовили праздничный стол, сверкала «Столичная» водочка, попозже зазвучит патефон. Кругом висели лозунги «Народ и Партия едины!».

      Начиная с 1946 года зашевелились военнопленные немцы, их привлекли к строительству жилья, причём они сами же проектировали (следует отметить неплохо), находили смелые инженерные решения, тем самым ускоряя и удешевляя процесс строительства. Локальная задача перед ними стояла одна – построите жилой комплекс – свободны, возвращайтесь на родину. Вопрос качества не стоял – немец по другому не может жить, у него всё качественно и надёжно.
      Помимо строительства жилья немцы вели прокладку газовых магистралей  по посёлку, иными словами проводили газ к нашим домам. С позиции своего возраста, мы совали свои носы, куда можно и куда не нужно, а уж такое дело как рытьё глубокой канавы без нас просто не могли обойтись, тем более, строили наши «враги». Мы, больше всего, любили играть в войну, ведь о ней в ту пору только и было разговоров, у всех на слуху была «Наша Победа». Но игрушки, даже в войну быстро надоедают, тем более что под боком недавние враги злые и коварные. Но то, что мы слышали от взрослых, видели в кино, как-то не вязалось глядя на пленных, спокойные не злые и не коварные, в рваных шинелях полуголодные работали столько сколько приказывали. Чтобы как-то прокормиться немцы в свободное время мастерили всякие безделушки меняя их на еду. Из пятикопеечной монеты, они умудрялись делать колечки, вставляя в них отполированные камушки или цветные стёкла. Некоторые выучили русские слова, чтобы общаться с окружающими. Взрослые избегали общения с военнопленными по двум причинам: первая, свежи в памяти погибшие родственники; вторая, НКВД пристально следило за общением с немцами, которое могло закончиться весьма плачевно. Нам же пацанам никто не мог поставить в упрёк, что мы шпионим, или устраиваем какой-нибудь заговор. Именно, по этому, мы частенько крутились около них или поглазеть на их работу, или выменять безделушку на кусок хлеба. Однажды, мы задержались, когда немцам привезли обед, положенный отдых длится недолго и расположившись либо прямо в траншее или выбрав место более удобное, они наслаждались минутой затишья и в это же время, мы крутились около них. Кто-то из немцев, предложил между нами, устроить соревнования по борьбе, нас оказалось трое, выбор «борцов» не велик – приз колечко. Предложили мне и моему другу Женьке, (кстати оба Женьки), я был повыше ростом моего друга, другой наш товарищ Толя Зимин остался присутствовать зрителем. Пусть не в яростной схватке, но тем не менее сцепились, желая завладеть призом. Победа сводилась к тому, что кто оказывался внизу (на лопатках) тот проиграл. И вот когда мне нужна была одна секунда чтобы завершить поединок, какой-то немец приподнял меня за штаны, Женька воспользовался моментом, и повалил меня, победа осталась за ним. При этом немец на ломаном русском объяснил, что у нас были не равные весовые категории. Вот так уплыл из под носа мой первый приз. 
 
      Так и хочется немного отвлечься и помечтать. Вот бы во главе немецкого строительного отряда, поставить бы Батурину, с её напором и «знаниями» такого бы наворочали, такого бы наворочали … аж дух захватывает, пол Европы застроили бы. Правда, есть одно «НО» дедушка Джо (И.В.Сталин), не позволил бы, упёк бы прославленную фрезеровщицу и не менее прославленного градостроителя, недалеко, но надолго, например, в Магадан или Норильск.

     Спасибо пленным немцам, у нас появился газ, а вслед за ним установили водяное отопление. Таким образом, отпала необходимость в дровяном отоплении, а сараи поменяли своё назначение и стали хозяйственным блоком, где содержалась домашняя живность (куры, гуси, утки, поросята, кролики), кто-то использовал их летом как жильё.
      С тыльной стороны «Г»–образного дома, который одновременно являлся как бы двором, и расположились сараи. Вид из окон, прямо скажем, не радовал глаз. Покосившиеся сараи мрачного серого цвета, напоминали скорее тюремные бараки, нежели подсобные хозяйственные постройки. Куры, утки и гуси делали своё доброе дело, опустошая окружающую территорию от какой-либо травы, не оставляя ни одной былинки, кроме куриного помёта. Одни деловито разгребали землю лапами (куры), а другие тщательно выщипывали молодую поросль (утки и гуси), в итоге оставалась голая земля. Зимой грустная картина как-то сглаживалась, на помощь приходил снег, укрывая землю высокими белоснежными сугробами. Нас, детвору, это обстоятельство сильно устраивало, мы начинали строить неприступные «крепости» с вырытыми ходами, тоннелями в снегу. В снежных лабиринтах, находиться подолгу у нас не хватало терпения, и потом, сидеть просто так без движения, быстро надоедало, да и холод забирался под одежду, поэтому минут через десять выползали из снежных «засад». Всё это проводилось под покровом таинственности, чтобы потенциальный «враг-неприятель» не смог посягнуть на нашу «независимость». Мы, как обезьянки, копировали в какой-то части взрослых, они воюют и мы воюем, правда трудно разобраться, с кем мы воевали, зачем и кто враг? Неужели и у взрослых также, что они не всегда понимают зачем они воюют? На эти снежные войны, нас хватало не надолго, и в итоге, мы с негодованием рушили все созданные сооружения, тем самым утверждая мир. Неправда ли, мир ведь лучше войны?

      Зима на исходе, в небе стали появляться голубые облачка, солнышко настойчиво заявляет о себе, снег становится плотнее, давно забыты детские забавы по строительству снежных крепостей, как-то не хочется о них даже думать. В воздухе начинают проскакивать первые признаки приближающейся весны. В сараях петухи начинают громче и настойчивее петь, словно сигнализируя о скором приходе весны. Ещё не началось таяние снегов, но сосульки с крыш вытягиваются все длиннее и длиннее, превращаясь в хрустальные стрелы. Вот-вот грянет весна со своим неистовым шумом ручьёв, громкой капелью, ярким солнцем пожирающим остатки снега, не за горами тот день, когда появятся первые вестники весны грачи, радостно и светло становится на душе. В такую пору сидеть в школе становится невыносимо тяжело, невольно взгляд обращён в окно и ещё дальше, в голубое небо, с плавно плывущими белыми облачками. Сколько фантастических и несбыточных мыслей рождается в головах мальчишек, в такие минуты полёт воображения не имеет границ, в этот миг всё достижимо, ведь это всего лишь мечта, иллюзия счастья. Отличительная черта юности, у неё мало прошлого, зато впереди большое пространство будущего, об этом приятно мечтать.
      Весенняя пора, сколько радости и надежд приносит она после долгой зимы, все уже соскучились по тёплому солнышку. Но весенний март месяц неистово борется с отголосками суровой зимы, которая то завьюжит снежными вихрями на дорогах, то застучит колючими снежинками в окна, то сердито завоет в трубах, не хочет уступать свои права.
      Лишь только выглянет солнышко и потечёт с крыш капель, хрустальные сосульки растут на глазах, детские руки тянутся к ним, ведь в руках у них лучший леденец, придуманный самой природой. Проснулись ручейки, выбирая извилистый путь вдоль дороги, робко и нерешительно протачивают себе направление, мчась под уклон, затем они сливаются, образуя более мощный ручеёк, который несёт в своём потоке щепочки случайно брошенные окурки и они как кораблики в бурном потоке стремятся на водные просторы. Там, где попадается ровная поверхность образуются маленькие озерца, и все плавающие вещицы вынесенные на её поверхность покачиваясь медленно продолжают своё движение неизбежно продвигаясь к новому бурлящему потоку, который понесёт их в неведомое или на поверхность большого моря (пруда) или в сточные трубы. С наступлением темноты жизнь ручейка замирает и останавливается, скованная тесными объятиями мороза. Однако новый день подарит ручейку другую жизнь и он, глядя на солнышко, наберёт силу и мощь чтобы вновь заявить о себе журчанием талой воды на перепадах. 
    
                «Уж тает снег, бегут ручьи,
                В окно повеяло весною, …»
                ( А. Плещеев)
      Как какое-то спасение, звучит школьный звонок, скорее на улицу, вольный ветер встречает нас, пахнув в лицо свежестью, он как старый приятель шепнул на ухо – «За мной ребята!» и мы покорно следуем за ним, веруя в то, что там где он, там жизнь. В голове крутится одна мысль, поскорее освободиться от груза «науки», ненавистного портфеля. Преданный друг, весенний ветерок, поджидает на улице и как бы между делом, полоща своим дуновением висящее на верёвках бельё. Не успев выскочить на улицу, как он опять дунув в лицо, приветствует тебя и манит за собой, он наш друг. Ему подвластно, освобождать наши головы от дурных мыслей, он их просто выдувает и когда взрослые говорят – «У него ветер в голове», имея при этом в виду – легкомысленность, то это не совсем так, просто в этот момент, в мозгах человека наступает просветление, и он готов понимать и решать более сложные задачи. Особенно, воспринимается детьми тёплый свежий ветерок, иногда им кажется, что вот сейчас следующий порыв, как воздушная волна, подхватит их и понесёт в высь, нужно только расставить руки в ширину, придав им облик крыльев и ты начнёшь парить в воздухе подобно птице. Конечно, это всего лишь детское воображение, но как оно прекрасно, ведь так может мечтать только ребёнок, взрослые люди слишком обременены окружающим бытом, хозяйственными заботами, и со временем, как правило, в них это качество засыхает, и затем бесследно и безвозвратно исчезает.
       Сладостные весенние раздумья, прерывает ворона своим громким картавым (фрикативным) голосом «Ка-р-р-р-р», словно извещая о приходе весны или о неудобствах, связанных с обустройством гнезда (жилища), крик души понятен только ей и её сородичам. Весна стучится в двери. Ощущая запах весны, в преддверии брачного сезона, соседский кот сдуру заскочил высоко на берёзу, видно перепутал деревяшку с кошкой, бурлит кошачья кровь, требует продолжения жизни. Однако такие порывы кота забраться в воздушное пространство сорок, наказывается ими  с особой строгостью. Три сороки решили, раз и на всегда, отучить от пагубных замашек хвостатое животное. Вначале, они приглядывались, что это за зверь висит на дереве, бурно переговариваясь друг с другом, видимо обсуждая план атаки и одновременно перескакивая с ветки на ветку приближаясь к «неприятелю». Кот, тем временем, понял, что предстоит горячая схватка с трескучими птицами, при этом, вращал во все стороны головой, пытаясь понять откуда последует первая атака. Ждать пришлось недолго, одна из сорок больно клюнула в хвост вырвав кусок шерсти, другая с паузой в доли секунд тюкнула клювом в голову, третья, с неприятным шумом немецкого самолёта, норовила вырвать клок шерсти из живота. Все его удары лап приходились по воздуху, а схватить зубами кого-нибудь, это была смешная утопия. Понимая, что битва проиграна кот пытался несуразными движениями задом спускаться вниз. Лапы были заняты спуском по дереву, а пушистое тело, тем временем,  драли ненавистные сороки. Кошачий пыл уже сошёл на нет и сейчас нужно было думать как «унести ноги», вариант один кубарем рухнуть на землю с высоты трёх метров, что собственно, он и сделал. Твёрдая земля это вам не воздух, здесь можно и повоевать. Сороки хоть и азартные воины, но только в воздухе, на земле для них, продолжать сражение не было ни каких шансов. Победа окончательно вскружила им голову и во дворе стоял такой стрекочущий гомон, что в пору хоть доставай ружьё и разгоняй эту камарилью.
      Снег в основном сошёл, остались грязноватые кучки в затенённых местах нашего двора. Владельцы живности начали её выпускать из сараев. Куры деловито разгребали лапами ещё не оттаявшую землю, пытаясь отыскать для себя что-то привлекательное, периодически махали крыльями то ли освобождаясь от блох, то ли вспоминали далёкое прошлое, когда они взмывали высоко в небо. Петухи прочищали горло свежим весенним воздухом, одновременно давая понять подшефным курам, кто в доме хозяин. Полугородской, полусельский быт медленно освобождался от зимней спячки. С исчезновением снега начала оголяться дворовая земля со своими ямками, холмиками, набросанным зимним мусором. Трудно сейчас сказать, что побудило моего отца начать, в едином лице, благоустройство нашего двора. Лирическими настроениями, он не отличался, тяга к прекрасному у него отсутствовала, но и бросать взгляд в окно, из года в год, на царящую свалку не доставляло удовольствия. Набросав на бумаге план предстоящего сада, он начал претворять свои планы в  жизнь. Несколько машин доставили плодородную землю, которую предстояло вручную разбросать и выровнять по всему участку, произвести разметку клумб различной конфигурации, дорожек между ними, определить места для лавочек, выкопать ямки для деревьев, столбов ограды и многое другое. Вначале жильцы дома, с нескрываемым любопытством посматривали из окон на работу «чокнутого соседа», затем, когда начала вырисовываться ландшафтная картинка, когда появился полутораметровый забор, когда сели на своё место несколько деревьев, когда были посеяны цветы и сад начал приобретать черты благоустроенного уголка, начала срабатывать человеческая зависть. В головах жильцов начали зарождаться крамольные мысли – «А почему это Он, а не Мы?» и потом идиотские слова «…И всё вокруг моё!» не давали покоя больному воображению граждан-соседей. Конечно ваше, никто на этот счёт и  не спорит и ничего ни у кого ни кто не отнимает. Только, одно, но – приложите свой, хотя бы минимальный труд. Уж, мы не говорим – «А где вы раньше были?». Человеческая зависть постепенно превращается в роптание, а чуть позже в злость. С годами я научился не бояться многих вещей, но к сожалению, с одним я не могу смириться – и по прежнему боюсь, человеческого холода и равнодушия.

      Неотвратимо надвигалось лето, соловьи отпели свои звонкие песни, многие пернатые уселись в свои гнёзда, ласточки продолжают свой завораживающий, стремительный полёт, щебечут, лепят под крышами домов гнёзда, спешат сделать всё в этот настолько короткий срок, слепить гнездо, отложить яйца, высидеть птенцов, вскормить их, подтолкнуть к первому полёту, далее природа вступит в свои права и научит всему остальному.
      Высоко в небе спокойно и величаво проплывают маленькие кучевые облачка, солнышко то прячется за них, то величаво выплывает и ярко освещает Землю. Солнышко и тёплый дождик делают своё доброе дело. Навстречу теплу тянется род многолетних луковичных трав, уже отцвели первоцветы яркие весенние – крокусы, осталось только воспоминание о пёстром ковре покрывавшем землю сада, вслед за ними появляются душистые нарциссы с сильно сладким-дурманящим запахом. Тихими вечерами аромат нарциссов заполняет всё пространство нашего двора и жители дома начинают открывать окна чтобы насладиться чарующим запахом. Вперемешку с цветением нарциссов начинают подниматься в полный рост с тугими бутонами тюльпаны, махровые гиацинты бурным соцветием довершают весеннюю картину сада (так и хочется назвать «Цветочный Рай»).
      Садовым цветам жизнью отпущен короткий срок, прежде всего, необходимо пробиться на свет Божий, показать хоть кончик зелёной поросли, дальше солнышко и водичка помогут набрать силу, сформироваться и пышно зацвести, далее отцветая цветы увядают, стареют, если можно так выразиться, может быть за исключением многолетних, которые спокойно уходят в зиму чтобы вновь появиться на свет, весной.   
      Наступила пора и вот-вот распустятся розы их много они разные это и Аида, и Дублин, и Фолькнер, и Тифани, и Дамасская роза, десятки миллионов лет тому назад появившаяся в Персии и затем спустя много лет перекочевавшая в Древний Рим. По истине королевский вид и аромат розы делают её несравненной по красоте цветком, украшающей любой сад. Много внимания и любви уделяют художники розе, украшая ею свои полотна, это и цветок в волосах женщины призванной любить и быть любимой, это и элемент украшения на платье куртизанки, это чёрная роза в опущенных руках трепетной женщины жаждущей ответной любви. Лепестками роз украшен путь победителя, возвращающегося с поля брани. Розами покрывают всё, даже могилы.
      Если вам когда-нибудь придётся ранним утром заглянуть в сад, где расположились кусты роз, то от вашего взгляда не ускользнёт распустившиеся бутоны этих чудотворных цветов с каплями росы на их лепестках, словно слёзы счастья утреннего дня, медленно сползают и беззвучно падают они на землю.       
      Понемногу люди начали ощущать красоту и прелесть самобытного сада, всё реже становились семейные скандалы, по воскресеньям кто-то начал ставить на подоконник патефон и кроме аромата цветов задуваемого лёгким ветерком в окна, лилась музыка «Рио Рита», нежные песни в исполнении  Козина и Шульженко. Одна семейная пара, проживавшая в коммунальной квартире на втором этаже под воздействием аромата и нежных летних соцветий, так налегли на любовную тему, что супруга слесаря Снегирёва, забросала его детьми, как немец гранатами русский окоп.
      Цветы таят в себе волшебные свойства прекрасного. Психически нормальный человек не может безразлично смотреть на цветы, в нём постепенно рождаются благородные чувства, помимо красоты они размягчают характер людей. Цветы это не слабительное лекарство, которое действует мгновенно, нет они обладают длительным воздействием на человека, он начинает задумываться о смысле жизни, постепенно начинает, скрыто от всех внутри себя самого, задумываться о прекрасном, несомненно, тормозом для него является окружающая заводская среда, где грубость это норма общения, где пьянство это норма жизни. Слишком мало времени отводилось рабочему, в ту пору, (только воскресенье) на созерцание красоты, на погружение в мир прекрасного, да и где её было взять то, эту красоту? В коммунальной квартире? На маленькой кухне? Или во дворе за столом домино? В мозгах у людей так застряла военная пора, а вместе с ней голодовка, разруха, болезни, неустроенность, потеря близких, что вместо цветов они готовы были сажать картошку, чтобы не помереть от голода. И когда уже в мирное время речь заходила, а не посадить ли нам цветы? … Ответ уже был готов – лучше картошку. Разбить ли около дома цветник – нет, лучше завести поросёнка. И так далее. Время действовало, как школьный резиновый ластик, стирая всё плохое и оставляя приятное то, что радовало глаз.
      Всё это так, но хотелось бы всё-таки вернуться в сад. На деревьях наливались соком яблоки, но им не суждено будет окончательно созреть, сорванцы из окрестных мест, лишённые возможности покупать спелые яблоки на рынке, будут по ночам залезать в сад, и красть полузелёные плоды, при этом грубо ломая ветки и вытаптывая в темноте цветы. Прогуливаясь по извилистым дорожкам сада, в глаза бросались набухшие тяжёлые бутоны георгин, предвестников приближающейся осени и осеннего набора в армию. К этим двум обстоятельствам, коварным для сада, примешивался ещё один грозный день 1-го сентября. Но прежде давайте дождёмся появления разноцветных георгинов, астр, гладиолусов.
      Как гласят все справочники георгины относятся к роду растений семейства астровых. Мир георгинов очень разнообразен. Русское название георгин дано цветку в 1803 году в честь ботаника этнографа Иоганна Георги,
долго цветущие, с широкой гаммой окраски, цветы завоевали особое место у любителей цветоводства. Посаженные в конце весны, они растут всё лето и с наступлением осени начинают цвести превращая сад в красочную палитру художника с невероятными сочетаниями цветов, либо плавно меняющих окраску, либо резко выделенным бордюром лепестков подчёркивают пурпурным огнём сердцевину цветка. Сортам георгинов присуща романтическая основа названий таких как – Вальс цветов, Даугава, Аида, Мэри Гелен, Гольденхен, Гретхен Гейне, Кохельзе, Эсмеральда, Мефистофель, Абендзоне и ещё бесчисленное множество. Георгины не имеют завораживающего запаха, однако этот недостаток компенсируется несравненной красотой, цветут достаточно продолжительное время радуя глаз людей. Дополняют осеннюю красоту сада астры, герберы и гладиолусы, если георгины в своей основе цветы крупноразмерные, то астры и гладиолусы уступают им в размерах, но соревнуются в красоте и привлекательности. Ствол гладиолуса украшают цветки в форме колокольчиков (цвета и оттенки различные) от нежно розовых до смолянисто чёрных.
      Увы любоваться распустившимися цветами приходиться не долго, садовые воришки полезли в цветочные сады. Печальная картина открывается ранним утром, в темноте и наспех сорванные цветы имеют жалкий вид. Руки и ноги воришек сделали своё не доброе дело, кусты помяты, цветы поломаны, сад приобрёл вид раненого бойца и лишь маргаритки безмолвные свидетели вандализма с укором взирают на окружающий мир. Ворованными цветами украшены первоклассники, знали бы они, что вся эта красота краденая и этой краденой красотой родители постарались придать счастливый миг вступления в мир «добра и зла» в храм науки. Большой вопрос – какой науки? Красть?... Слава Богу! Что они пока они остаются в неведении иначе им пришлось бы начинать свою сознательную жизнь с краж.
      Перед самой осенью распустились «Золотые шары» их оказалось много и они расположились вдоль забора. Раскачиваясь на своих длинных стеблях они покачивают своими круглыми жёлтыми шапками выражая как бы возмущение непрошенным ночным «гостям». Их почему-то не крадут, может быть из-за жёлтого цвета, девушкам их не подаришь, могут не понять, жёлтый цвет символизирует «не верность», может от того что они почти без привлекающего запаха, но это только как одна из версий. А так как они не востребованы воришками, они долго остаются украшением сада и в лунную ночь святятся каким-то особым магическим светом.
      Окраины Москвы начали преображаться , развернулось широкомасштабное строительство новых домов, взамен довоенных построек бараков и двухэтажных деревянных домов. Подошло время и из нашего дома начали уезжать жильцы на новые места в новостройки. С наступлением темноты во многих окнах давно уже не зажигался свет, всё меньше становилось светящихся окон. Дом тихо умирал, унося с собой воспоминания о старых жильцах. Наконец пришло время и нам собираться переезжать на новое место, к счастью, недалеко на соседнюю улицу. Коммунальные службы настойчиво поторапливали последних жильцов освободить квартиры. В один прекрасный момент, дом окончательно опустел, уехала последняя семья. Спокойно простоять до момента, когда придут строители и начнут разборку и снос дома, ему не пришлось. Народные умельцы начали тащить из него всё что можно было разобрать и унести – отдирали половые доски (скрежет выдираемых гвоздей был слышен на соседней улице), вырывали оконные рамы и двери (на садовые участки), снимали шифер с крыши, кому-то понадобились умывальники и раковины, снимались чугунные батареи, на местах оставались только засранные унитазы.
      С немым укором  весь этот вандализм наблюдал старый уже к тому времени заросший сад, когда-то «Цветочный Рай». Его мучила только одна мысль – «Как жаль, что не хватило времени укоренить в людях доброту и любовь к окружающей природе!»
      
      С той поры минуло почти пол века, я уже будучи состоявшимся семейным человеком, среднего достатка, с большим земельным участком решил «заглянуть» в далёкие детские годы и воссоздать нечто подобное у себя в саду, ранее спроектированным отцом. В целом картина прошлого получилась, что наиболее радовало меня это пышные разноцветные шапки георгинов, любоваться которыми можно было часами, слегка защемило сердце от воспоминаний далёкого, но такого нежного прошлого. По мере увядания цветов, наступила пора их уборки и подготовки к хранению до следующей весны. Луковицы гладиолусов сложены отдельно, клубни георгинов промыты и убраны в погреб, луковицы тюльпанов посажены в грунт для зимовки, вроде бы всё сделано «по науке», однако, весной обнаружилось – тюльпаны сожрали мыши, георгины почти все сгнили, гладиолусы засохли. Видать не дано.
      Разочарованию не было конца, весь семенной фонд загубил на корню, в двадцатые годы, за такие фокусы поставили бы «к стенке». На этом мои садоводческие деяния закончились, зато остались трепетные воспоминания детства о «Цветочном Рае». 

2.01.13г.