Ночь Элегия

Снег в свете фар. Ветер завывающ. Дует дуэтом. Шуршит шипящими. Свистит. По асфальту бегают торопливо снежные змейки — норовят под колеса; снуют, шныряют.
На решетке радиатора старого камаза строительный утеплитель — небрежно продетый, торчащий мятыми концами. Мчит грузовик по малозагруженной трассе спорного назначения. В салоне тепло и шумно: тарахтит многомощный дизельный агрегат; кочегарит на полную печка, неисправная со времен прошлой власти. На пассажирском диване потрепанный экземпляр «Государства» Платона, подпрыгивающий на неровностях. Книга открыта и лежит кверху обложкой. За солнцезащитным козырьком поблескивает мишура.
Щуплый водитель с прорезающейся щетиной борется со сном: то щурит глаза, то выкатывает их — удивляясь своему существованию — ток осознания большого и вечного будто бьет. Что-то поет, мурлычит под нос. Ритм размеренный, как шаг в танце. Подпирает подбородком ее щеку. Вслушивается в запах волос. Танец нетороплив, как пузырьки выветрившегося шампанского,
Она остроноса; в вечернем платье и с сережками-жемчужинами. Сделала вчера укладку, но неугомонные волоски выбиваются из прически. А ему только этого и не хватало: каждое совершенство становится изысканней, когда добавляешь в него каплю иррационального.
«Чего молчишь?». Не молчит — наслаждается моментом. В окнах солнечность Бразилии. Бразилия танцует, Бразилия поет, Бразилия есть не просит. Так и не уследишь — провалишься в карнавал. Лица улыбчивы, сосредоточены. В глазах азарт. А в зале приглушенный свет, он тухнет в три такта.
Стало быть, стали летели не зря — летательный исход из подземного перехода. Сафари по зебрам. Африка. Сосредоточение текстур на ладони. Тают снежинки и льды — на другой конец света, оседлав деревянный плот! Бравый пилот вылетает в полдень: посмотреть под другим углом. Навернет пару оборотов вокруг и наворачиваются сразу слезы.
А свысока все видно: как космонавты плюются с мостика космического корабля, пытаясь попасть в озеро поменьше (проигравший моет посуду); как Марс собирает подписи о разоружении (пока безуспешно); Венера, по решению суда, лишается своих спутников (бесконечная тяжба); Юпитер кто-то высосал без остатка через трубочку (бескислородный коктейль). И дальше — чарующая (и пугающая) неизведанность.
Похрипывают динамики китайских макак в перевернутом кузове камаза в поморской глуши. Разбросаны обезьяны вокруг разбитой машины на десятки метров: на деревьях, сугробах, мятом металле; припорошены снегом. Нестройно запевают мягкие игрушки, призывая родственников с родины. А родственники удобно расположились на полках стеллажей бесконечных складов Поднебесной. Слышат отголоски песни. Прочищают горло.
Вступают: тихо, размеренно. Тонко и протяжно расходится поземкой бессловесная мелодия. Покрывается Земля катышками. Есть в этой музыке и горечь утрат, и светлое чувство нового; и великая тайна неизведанного, и радость бытовых мелочей; есть в ней сила, но и великая усталость. Подпевают океаны, горы, леса, реки, поля, пустыни, моря, озера, пригорки, впадины, ледники, острова, айсберги. Хор доходит до высшей точки и — по мановению невидимого дирижера — замолкает.
Ночь. Тишина.
;;;;;*;; ;;;;*;;;; *;; ; ;*;;;* *;;*;;*
*;; ; ;*;;;*;;;;;*;;*                * ; ;;;;;;; *;
;;;* ; ;;;;;; *;   *         *;;;;*;; ;;;;*;;;;;
;;; ; ;;*;;*;;*;;;*;;;*  ; ;*;;;*;;;;*;;*
*; И только снег в свете фар и где-то вдали просматриваются звезды.;*;;*;
;;;*;;;;*;;;;*;;;;* ;;;*;;;;*;; ;;;;*;;;
*;; ; ;*;;;*;;;*;;*;;* ;*;;;;*;; ;;*;;;;*
;;;* ; ;;*;;;; *;*   ;;;;;;*;; ;;*            *