Оригиналы Итальянских мастеров

Сюжет.
Англичанин граф Соммерсет на деньги королевы скупает в Версале оригиналы итальянских мастеров. Гизы узнают о извращенных преступлениях королевского дома Медичи, которые заставляют художников для своих роскошных картин убивать или пытать натурщиков. За эту тайну Гизы покупают у короля жизнь Д'Эбре де Гиза. Убежав из Лондона, друзья попадают в замок Де Маргон, где Мишель предполагает сочетаться маргинальным браком с вдовой Жана де ла Поза. Все празднуют победу, но гнев короля заставляет Гизов бежать из Лангедока. Они садятся на воздушный шар, который терпит крушение возле Неаполя.

ОРИГИНАЛЫ ИТАЛЬЯНСКИХ МАСТЕРОВ

LILAS GARDEN
Anonymous
KEFIR LILY. PAPER
Anonymous
BY APPOINTMENT TO THE ROYAL DANISH COURT
Anonymous
Anbibi JOLLY GIRL
Anonymous
Анна, жена Людовика была необычайно хороша в свои "за 50". Балы и развлечения укрупнили ее фигуры благодаря изысканной французской кухне миловидным полным здоровьем. Она почти влетела в свои комнаты, окруженная офицерами гвардии, молодыми французами, и упала на диван. Рюши и кружева бального платья вспорхнули и рассыпались по мягкой обивке. Довольное смеющееся лицо, как протуберанцы, овивали выбившиеся из прически золотистые пряди.
- Ну, - заявила она, обращаясь к молодому иностранцу, - Вы ревнуете меня?
- Нет, Анна. - Совершенно без улыбки ответил тот.
Королева засмеялась еще пуще.
- Вот это удивительно! Я пожалую Вам пять тысяч! Купите себе что-нибудь из картин.
- Благодарю.
- И Вы примете деньги? Ваш друг любит меня...
- Мне это безразлично.
Аристократ бесстрастно взирал на красоту королевы. Вы даете мне деньги, и я уже хочу потратить их.
- А, знаю, в моем салоне Вы нашли себе новую картину? - Анна проницательно посмотрела на своего гостя.
Её нечеловеческая подозрительность не находила себе пищи в лице этого Лорда. И когда такая редкость случалась, она могла позволить себе настоящую дружбу.
- Я служу Вам, Ваше Величество... Но никто не запрещал мне изменять Вам любовью к искусству, - дипломат и коммерсант, молодой аристократ наконец улыбнулся.
В художественном салоне едва ощутимо пахло свежими красками, растворителем и эмалью. Картины были расположены в две-три аллеи на мольбертах среди бордовых с позолотой штофных шелковых стен обширной дорогой комнаты, примыкавшей к жилым покоям Версаля. Гости прохаживались между мольбертами, рассматривая работы новых мастеров. Граф Соммерсет остановился в дальнем углу напротив позолоченных белых дверей, раскрытых в голубое пространство смежной комнаты. Так просматривалась вся галерея, и можно было увидеть заранее, вздумай Анна посетить их. Теперь он мог полностью сосредоточиться на картинах, своей почти единственной страсти. Сегодня он пришел за "итальянцем", взрывы кровавых шелков и лазоревые цветы меж ними на его полотне поразили его сердце и воображение... "Где он брал краски, в Китае?" Это было невозможно создать рукотворно, почти невозможно. Когда он всматривался в картину, то погружался в состояние наркотического бреда, словно проваливался в эту атмосферу, в этот воздух внутри рамы. Автор был неизвестен, но его мастерство вызывало озноб, и заставляло пальцы дрожать в возбуждении от желания обладать этой редкостью. Версаль не был пансионом для благородных девиц, в нем не ставились медицинские опыты, как в Сорбонне, не был он казармами для офицеров, или офисами для царских чиновников. В его подвалы не хоронили золото из пыточных, его не сносили и почти не переделывали. Не был он и монастырем. Но в его горделивых фасадах, как музыка, звучала история нации, мировая история, потому что он был хранилищем и распространителем мировой культуры, искусства и живописи.
Красота Версаля базируется на сложности опыта коронации, и тех событий которые следуют после. Но есть вход для короля и королевы. Ход ферзём в границах поля - учебная программа. Дамон-корт версальских веерных ансамблей парка и анфилады прекрасных комнат павильонов сложная структура-лабиринт. Кто-то здесь, кажется, был найден мёртвым - сам Людовик и виновником оказался тот самый человек, забегая вперёд повествования. Это и означало исчезновение загадочного незнакомца Луизы в венце из лилий белоснежных. Кажется, это сам Джиакомо, но так много похожих красавцев в то время приехало из Испании, конкистадоров. Версальская ложа подобна амфитеатру, и Луиза оказывается свидетелем двух убийств. Эта и подобная мистика - запечатлена в зерцаниях парка ночью. Слабонервные удаляются с поля зрелищ, чреватых потрясениями. Незнакомец не раскрыл себя Луизе ибо не желает быть узнанным. Но эта книга о Джиакомо, и он надевал "венец-из-лилий" иногда.
Случаи потрясающей красоты объективны только в своих условностях, Луиза увидела волшебника Игоря Каркарова, в общей субъективной сложности, а значит Анна прелестная королева его подруга Бесс-арабика. Владилен Дашков старший граф Соммерсет друг и племянник знаменитого волшба Каркаров преподавателя Сорбонны.
"Фламандская доска" карнавальная историческая ночь с фигурами танцевальных парочек Версаля. Картина в стиле Рембранта на флористическую тему - фишка фламандских живописцев. Фраза Анны Дафники "снимите вуаль с полотна, мне хочется рассмотреть подробности" - классическая. Ответ: "вуаль нарисована, миледи". С тех пор Анна перестала интересоваться живописью, а только художниками, стало быть узнала себя под вуалью. "Что за модель на портрете?" - её настоящий вопрос. Ответ - Джиаконда Аритозо. Вдовствующая королева Анна доживала прошлый роман с интригующей лёгкостью. Она редко виделась с Луи-Филипом, дофин же принял считать Анну королевой-матерью. Дипломат князь Орсино Соммерсет вообще не желал принимать участия в жизни королевской семьи Франции пост-людовиканства.
Жила в некотором Провансе каталонка Сильвандир. Она имела все основания считаться Тёмной леди шекспировских Сонетов. Того оригинала, что сочинил "Веселый Роджер". Роже был зачат от римлянки и считался наполовину итальянцем. Она была дочерью некой Эмилии Ланьер, и эта дама тоже претендует на знатный поэтический титул. Нрав итальянок всем известно бурный. И "Буря" житейская история волшебной шекспировской строки. Эти дамы и сам мастер поэзии были из страны, что называлась Пиранези. Шекспир фамилия древняя, как Борджия, Медичи, Строции, Капулетти. Род Пиранези был славен своими приёмами, которые назывались эпикуры. Подлиное авторство принадлежало некоему царю Лир, но он как известно был безумен, а дочерей было трое. Их имена стёрло Эгейское море, но рассказывают от трёх принцессах Катарине, Каролине и Фантагеро. Третья настоящий мальчишка, поэтому далее в шекспировской строфе "Винсдорских насмешниц" звучат две дочери Катарина и Офелия. Катарина выходит за короля Артура. Это сказания и были, что и полагают культурологически основой произведений, стихи, фразеологизмы и пьеса возникают на грани ассоциативной памяти. Есть также история, о том что пьесы и фабулы произведений Шекспира поведаны Аполлону нимфой и музой Эхо, которая в прошлом была несчастной Эвридикой, возлюбленной Орфея. Три библейские дочери это Лотиада. Лот безумный царь Лир, или его прототипия.
Князь Орсино Соммерсет знал о характере Эвридики Катарины и поэтому избрал возлюбленной прекрасную Оливию, дочь Ноя. Это столь древние апологии. И был пленён Виолой, которая к несчастью к тому времени стала нимфа Каллипсо, нимфа тоже сорванец-бой, и лирика Шекспира Пиранези тянется к пьесе "12 ночь". Произведения Шекспира были для закрытого и сугубо мужского круга чтения. Публичные постановки пьес предназначплись только королеве. И она не долго думая в своём литературном клубе "Агеопаг" причислила себя к сану ещё и Тёмной Леди. Эта старческая болезнь придурковатой никому не нужной бабки вызывала язвительный хохот Луизы де Гиз и её друзей и приятелей братьев. Бурита ярких шуток и потех над этой старой дамой была ежечасной забавой голубоватых молодцов, благо что они все были французы, и чуть не привела к войне государств, и так не дружественных. Но такова лирика Шекспира, она вызывает смех комедийной огранкой.
"Железная выгода" (перевод "Carte Postale")
Здравь металлический доход
Для дома льёт под Свет Лампад,
От Евы до Албанских голт
Гляжу на Вифлиемский сад.
Здравь, ибо то Лей-деВалей
Иль ландыш в травнике зовёт;
Хроном стучит среди теней
И снит их царедворский ход.
Дом Медичи управляет королевствами Европы, также он называется мажордом. Леди Медичи носят стойкий двуколор бардо на черном. Так выглядят сейчас оригиналы итальанских мастеров - гуща зелени и лаванда исчерпаны, но при этом их шарм возрастает. Во время празднеств на открытом воздухе в Версале Луиза приказала горничной приколоть на плечо своего платья шёлковую розу с лентами и перьями. Чёрное флорентийское кружево пикабонетка с инкрустацией золотой нитью требовало почеркивания особым видом. Палевая Роза на плече "чёрной маски"-пик привлекла внимание нескольких знатных сеньоров. Транцмейстер версальских балов заметив событие трактовал его значение тайным смыслом "я привлекаю Вас, начинайте любовную игру". Кому послание обращено, не знала сама Луиза, но волшебство вечера требовательно приказывало. Обращение к Фебосу бала, наигранное в мелодиях приличия и обещанной страсти, включило в игру за звание короля вечерия блестящих кавальерос. Луиза проводит последний вечер на природе в палисадниках Фонтена, где прозходит бал, темнеет. Задумчивая графиня возвращается в тихий лунно-белый дворец, увитый виноградом и с множеством барельефов. Внезапно она видет удивительный ноуборд униталий огромной гростии скачет по лужайке. Рождение Венеры пугает Луизу де Гиз и она схватив только лёгкую мантилью бежит из Блуа в Париж. Дорога которую она проделала пешком через лес - незаметная тропинка приводит её к порогу дома в Шеноне. Отставив краем просыпающийся Париж графиня завтракает уже дома в Шенонсо. Спустя пару часов дилижанс отвозит её в Данию к отцу. Откуда Луизу спустя две недели выкрадывает Пион ди Бодоне знаменитый конструктор воздушного шара. В это время в Париже проходит праздник святого Витта - страшная резня гугенотов. Прохладным утром ясного Версальского дня до восхода солнца армия головорезов синедриона построилась на площади пред воротами Версаля. Золотые кованые решётки были быстро преодолены, высокие двойные двери входа сломаны. Дам выволокли на улицу и обезгрудили, головы отсечённые покатились, отдельно валялись ноги и руки, разверстые тела ковоточили. Взошедшее солнце такое же что освещает роскошное утро Версаля развернуло всю картину военного налёта - кровь залила площадь словно растерзали лесбией-гиганток, 8 или 11 дам с бала растерзывают и в Лувре разделёнными надвое отрядом синедриона. Парламент Франции решает сделать из убитых статуи и так укрыть французские бунты. Лемурийская аватара Христа появляется с того времени, так как из яиц Венеры в то время выводились человекообразные лемуры. Это милые зверьки очень любопытные и дружелюбные населяли густые лиственные рощи Версаля подобно райскому саду. Из венерских придворных дам убиенных армией бунтовщиков скорее похожую на хорошо организованный римский легион под капитанством Синедола Меркуция сотворили кроме статуй Лувра и Версаля много драгоценты - венцы для их величеств, браслеты и перстни и разумеется алмазные подвески. Вышли их ковочных экипаж короля и королевская карета в основе золотые в платине и основания для трона их высочеств и королевское ложе для опочивальни.
Луиза и Юрген селятся на одной из вилл на холмах, неподалеку появляютя знать Неаполя и другие де Гизы, затерявшись среди аристократии. "Маленькие трагедии" большого дома Европейского фетишизма создаются в уютной атмосфере виллы Римини д'Эстер пока Рим полыхает как адская клоака, его сжигают во время Варфоломеевской ночи и заново возводят.
HEETS
Anonymous
Рим. Дерьмо из города вывозили в цистернах. На рассвете лошадные повозки отправлялись в разные концы и районы, к ним, как за водой, собирались горожане с емкостями соответствующего назначения. Его это зрелище забавляло. Привычный к ароматам городских задворков, он ходил на это посмотреть.
Рано утром он целовал в постели Лу, как дитя, в лоб. Она просыпалась, но не открывала глаз, хотя и с улыбкой на ещё сонном личике, нежные руки овивали Юргена за шею. С наслаждением он снова впитывал те самые любимые черты, которыми он щедро одаривал свои картины, не раскрывая однако полностью облик их обладательницы.
Он одевался, глядя в раскрытое окно комнаты. Солнце на вечно голубом вплоть до глубоко изумрудного небе только вставало. Вдали почти у горизонта еще синели холмы, город внизу казался грязно-серым с чёрными балками, словно написанный сажей. Он знал, что вблизи улицы были коричневые, и кое-где их наполнение было явно и очевидно. Подвозы с ночным "урожаем" направлялись за город. Удобрения вываливались на поля и виноградники, в реку ниже по течению. Аромат "духов" человеческих распространялся повсюду, кроме богатых кварталов, где он жил, и запах был настолько невыносим для патрициев, насколько привычен простому люду.
Рим дышал, как клоака, адски полыхая на раскаленном солнце. Во все стороны вились миазмы, и груды испражнений покрывали улицы возле домов. Всё это веками прессовалось в скользкий, но плотный бурый грунт.
Луиза редко покидала свои покои. Только иногда они ездили за город верхом по северной дороге. И там, в высоких травах оливковых рощ она резвилась как дитя. Знала ли она, что он пишет её, нет. По наивности своей она не догадывалась о том, даже когда видела готовые картины. Полагаясь только на память, он ловил её движения и экспрессии личика, глаз, губ. Её улыбка менялась, словно градация цвета, от самого нежного до... Он запоминал и рисовал или лепил затем в мастерской. Прекрасные итальянские рощи с их мягким салатовым освещением наполняли его пейзажи, но для портретов патрициев требовался фон. Этот фон он нашел на улицах Рима. Безумье римской жизни украшали встречи с родственниками, Медичи имели в этих местах дурную славу, знаменитые эскулапы-лекари. Но среди них Юрген выделялся особо, хотя формально его, сестру и братьев считали во Франции Гизами, Юрген по праву носил имя Мессира за свои врачебные способности. Этим же талантом отличался Руби де Гиз, и сейчас он срочно вызывал Юргена письмом.
"Welcome.
To our happy
ever after.
Petit Echo de la Mode.
Le Bains que denombreusec femmes gardant malad les annes, le teint delicieux de la jeunemm. Malaceine. Le temp passe moins vite puor elles que pour les autres...
(в переводе)
"Все идёт хорошо. К нашему всегдашнему довольству. Что нового? Ванны, раздевающие женщин в садах Бат, на годы способствуют здоровью, а деликатные ширмы пригодны молоденьким девушкам. Актриски. Время подошло для их созревания, и далее как обычно...
... Il a vrai qu'elles sont toutes fideles a l'amie bienfaisante. Tepiderm, a l'incomparable, a l'infaillible creme de toile. La Preuvitte, en est: epilepsie maladies kurtruses, reve de l'amimer, Parfumer Flacon. Le Bains de mer.
(в переводе)
... И ей богу врут, что все их чувства в дружбе с благоразумием. Мурашки по коже, и словами не передать, а им нужен только крем для тела. С благорасположением, к тому: короли эпилептики оставляют нам своих дамзелей. Мне нужен лишь флакон духов в подарках, и в Венецию к Луизе."
Из Рима, где было их летнее венецианское общество, Гизы рассредоточились по Италии. Джиакомо переехал в пригород Ватикана. Луиза в сопровождении Франсуа и Лоренсо ди Медичи любовались картинами и скульптурой Уфицци, затем гуляли в саду Боболи. Павильоны тенистого Боболи заканчивались малым эрмитажем с галереей. В стеклянном кубе этой постройки были предвыставлены люстоды из алмазных подвесок и хрустального люрда. Плафоны де шик были избраны из итальянских резиденций, где никто уже не живёт, и их можно было купить. Луиза и Франсуа рассматривали их с особыми восторгами, желая купить несколько бра в апартаменты. В Париже хандрила королева Анна де Брой, ожидая немедленного возвращения мессира Жебодуи, но г-н канцлер д'Арманьяк смог отвлечь эту кокетливую особу от лекаря его величества.
Perfume gorment (в переводе "В поисках душевности").
В саду гуляя Боливар,
Прохладой отрезвляя жар,
Презренный город хамя,
Приходим за духами.
Не льют амброзии в саду,
В саду взирают на звезду.
Аноним
Гизы зачислены в Падуанский Университет. Лоренсо приезжает первым и селится в квартале проституток. По Падуе гуляет сифилис, Лоренсо рисует обнаженную натуру. Луиза и Франсуа приезжают в Падуанский университет. Джиакомо вместе с Лоренсо вступают в близость с сестрой. Гизов со скандалом, который удается замять только Фердинанду де Гизу - двойнику-любовнику короля Людовика, выгоняют из Падуанского университета. Пион рисует портрет Луизы, она не узнает себя на картине. Холст "Джоконда" похищен.
BONA AQVA
Anonymous
(в переводе: Гольфстрим атлантик)
PETRA
Anonymous
Сутолока и многолюдье даже в темноте надвигающейся ночи, скользкая плитка набережной, ветхие ограды, холод морской воды, - это зима на побережье Северной Италии, Падуя, Университет. Оно же самое жаркое время для учебы. В огромных холодных классах так много народу, что для слушателя трудно найти свободные места за кафедрами и оттого становится тепло, словно летом. Ученики укутаны в длинные шерстяные тоги, под которыми тоже много теплой одежды. На кафедрах шумно, ставятся, обсуждаются опыты, ведутся беседы с преподавателем. Если представить себе голод до знаний - это его картина. Ученики всегда голодные, очень дороги обеды местных кухонь, безумно дорого жилье. Но как же счастливо себя чувствует студент после очередного класса по биологии, математике или химии, архитектуре или живописи, музыке или горному делу с мягкой горячей булкой в руке на городской улочке, будто уходящей к альпийским снежными пикам. Как сладок воздух Северной Италии. Воздух науки, искусства, просвещения. Воздух свободы.
Разумеется, о свободе студенческих нравов слухи идут не зря. Целые кварталы лучших итальянских сеньор поджидают богатых и красивых иностранных юношей у себя для любви, музыки и неги. Хочешь, развлечение после целого дня в учебе, хочешь, просто сон, ведь жилье не сдается даже за немыслимые деньги, хочешь, модель для рисунка с натуры. А еще чума, лихорадка или хуже того... Но это там, внизу, среди простого люда. А здесь, здесь храм науки.
"Боттичелли, Сандро. Моя мансарда высоко в небе, но я там не был. Коридоры, знати, праздничные платья... Это херувимы. Ими мы любимы, празднуем, счастливы. Берега, разливы...", - написал Лоренсо Луизе де Гиз. Живопись - в основном, пейзажи, в которых люди - всего лишь часть природной гармонии. Тонкая образность выдает знатное происхождение и хорошее образование автора. Мягкая палитра флорентийского и французского художника-католика - только дань сложившейся моде и традиции, в том же ряду и чертежный схематизм архитектурных композиций. Но это не Средневековье, правда, очень близко еще со своими корнями: люди лишённы жизни. Это хорошо заметно в портретной галерее живописца, яркий пример - знаменитый Козимо Медичи с его мертвенной бледностью и опущенным взором, Данте... Так называемые, мансардные, женские портреты исполнены в той же манере. Дамы, которых невозможно под страхом смерти писать достоверно и в мастерской, знатного происхождения и замужем, их лица холодны и надменны. Чего не скажешь о природе, она свидетель, выдающий любвеобильность и сладострастие своих детей. Религиозный эпос главенствует в тематике картин, но подача его житейская и чувственная, выражается в свободных позах героев, обилии элементов, прорисовке фигур.
Это работы, скорее, поэта, чем мастера. В ряду художников раннего Ренессанса Сандро Боттичелли едва ли заметная фигура, но о его стиле можно сказать, что он необычайно свеж и привлекателен. Таков пока еще молодой студент в Падуанском университете науки и искусств. Зима. Северная Италия. Новая глава жизни.
Спектральная живопись проста по манере своего исполнения. После нанесения композиции на лист и распределения основных цветов, теней и бликов, на полотно, грунтованное или нет, накладывается слой за слоем цветовой спектр, отдавая предпочтение синим оттенкам. Это создает в картине воздушное пространство, доступное обыденному зрению. Данная техника относится к прозрачным растительным красителям. Техника работы маслом иная. После нанесения грунтовки на полотно и определения основных цветовых пятен, фиксируются точки бликов и тени, между которыми раскладывается спектр. Процедура повторяется "но финале". Что означает, что количество таких подходов ограничивается только сроками заказа или временем жизни автора. Существует ещё  фресковая живопись и мозаичная, но этими вопросами занимался Джотто ди Бодоне, которого Луиза называла Пион. 1228 год, Падуя, Лоренсо и Франсуа поступают в знаменитый Падуанский университет, точнее, покупают там себе места. Скоро приедут остальные братья и сестра. Луиза мечтала учиться, разумеется, надев мужскую одежду.
А в это время в Неаполе воздушный шар де Гизов рухнул прямо у побережья в лагуне  возде дома губернатора города. Ла Нелье замок порто - крепость на холме. За ней простирается весь Неаполь. Дон Алонзо приказывает родным взять крепость штурмом. Де Гизы обосновываются в замке и их красотка сестра преображается в черноволосую красавицу дочь губернатора, заплетая окрашеные венецианской краской густые светлые волосы в две длинные чёрные косы по здешнему обычаю. Матрёшка прованской кокетки сбиралась из многого родства - отъём той иствикской части на руку семейству Помпадуров и создаёт иранский узкий лоб круглому арийскому лицу, необходимый на Востоке. Родившись при Датском королевстве Луиза в детстве очень светлая курчавя греческая блондинка, далее шатенка. На фоне революции разгарающейся в Европе весьма каранавальной по сценарию офшор французской короны скрывается в рощах Италии. Ангард крепости Нелье де Гизами в Неаполе сподобен и не замечается Лигой Дожей.

продолжение следует...