Рибес руфус

Греки в Фессалониках называли такой день "Хорошин Коловрат!" и трижды крестились, ибо с тех пор перегрузки и давление при повороте Земли все равно чувствовались. Начало лета, Фессалоники, наступала Пасха, люди готовились к ней заранее.
На дни Малыны я буду только есты-пыны. Малыны или дни молитв и умерщвления плоти ассоциировались в воображении Анемоны с чудесными вкусными ягодами из Вуковин. Анемона с удовольствием наблюдала, как на простых лавках из необработанного известняка по обе стороны такого же белого камня стола неопределенной формы лежали два человека. Братья Агрикола Опитер Турус и Марк Луций Агрикола обедали. Стол еще не был накрыт, рабыни принесли только вино и блюда рибес нигрум и рибес руфус, красной и черной смородины, излюбленного лакомства южан. Позади навеса, где братья отдыхали под виноградной лозой с тяжелыми гроздями, которые можно было срывать и есть прямо тут, но никому не хотелось, - сладко-приторные, - на кухне курились божественные ароматы. Им готовили молочного теленка и куропаток. Сегодня благодарные жители порадовали их богатыми дарами. Луций зачерпывал ладонью горсти черной смородины и отправлял в рот. Дивный вкус кисло-сладких ягод утолял жажду лучше вина. Опитер Турус ждал телятины. Теленка подали на большом круглом блюде, свежее мясо мягко благоухало горячей сладостью. Смородину доставляли рабы из Вуковин, прекрасных луговых и буковых пажитей севера. Праздновали начало лета. По обеим сторонам стола стояли буковые ситары. Братья улеглись отдохнуть и отобедать после долгого пения на народном празднике, посвященного самому длинному солнечному дню в году. Этот день был и днем рождения Луция Марка. Все началось еще рано утром. На восходе рабыни сплели цветы и зеленые ветви для венков, и через пару часов все вокруг украсилось зелеными гирляндами, увитыми розами и виноградом. Все жители, в венках из роз и анемонов, в праздничных платьях собрались на гулянье, музыка флейт и рожков зазвучала повсюду. Сначала тихо и редко с отдаленных кварталов, потом все громче, призывнее в шуме многолюдного центра. Началось веселье. Танцы и пенье, игры и состязания, представления ручного зверья, реки вина и кумыса. Девушки и юноши водили хороводы, дети играли с собачками и ручными горностаями, мужчины танцевали или пили, лежа под навесами с богато разодетыми в шелка и украшенными драгоценностями женами и наложницами. Взявшись за руки, и старики вспомнили молодость. Жрецы раздавали освященный богами хлеб, масло и благовония, которые курились повсюду. Ровно в полдень, когда жара стала уже невыносима, все стихло. Патриции ушли обедать. Рабы ждали своей чаши угощения. Пустынные улицы города источали запахи розового масла и смолы от увядающих на жаре роз и ветвей.
Луций и Опитер доедали уже теленка, когда рабы принесли вино и пирог из песочного теста с малиной и взбитыми холодными сливками. Праздник летнего равноденствия.
Коконы шелкопряда, уже заваренные, прибывали на больших возах из Вуковин. Анемоне уже приходилось бывать там однажды. Она никогда не забыла бы огромные тутовые деревья, словно возносившиеся под облака, увешанные белыми шарами с ладонь, сладкие ягоды тута, медные чаны с варевом и бабочек с тарелку с разноцветными крыльями. Вуковины были житницей всего Средиземноморья. Когда-то давно порабощенные, буковицкие крестьяне несли трудовую повинность десятилетия. Теперь все изменилось. В столице Вуковин Софии, был возведен другой храм. Пора было и самим меняться, жить вне политики становилось все опаснее.
Сразу после Переворота жить было негде и гражданам Римской империи было приказано Советом идти на открытые пригородные территории, луга и поля, и строиться заново. Их временное новое жильё представляло собой поселки городского типа, переходящие в милые романтические деревни. Романтические, потому что по римскому образцу. Всё опять продолжалось только так по образу и подобию Древнего Рима, его устоев и обычаев. Однако местный колорит римляне любили сохранять. Живя, например, в Париже, они желали чувствовать колоритную разницу между им и Итальянским Римом. Тем более что, местные жители теряли память о завоевании, им казалось, что такой их родина была всегда. Римские легионеры, отправленные на завоевание новых народов и территорий мимикрировали, как им было приказано. Они были евреями среди евреев, французами среди французов, бриттами среди англичан, русами среди русских, индами среди индусов, греками в Греции и египтянами в Египте. Ассимиляция происходила естественным путем, и в стране рождалось новое поколение чуть выше и красивее национального, аристократия, элита. Внедрение знаний Древнего Рима и указов Совета также происходило естественно. Это называлось образование, наука, культура, конституция, государство и закон. Рим, даже распавшись из Империи на отдельные государства, даже сменив религию, оставался прежним Римом. Только там, на Италийском полуострове легионеры строились и маршировали шеренгами, крича императору "Слава!", вскидывали в приветствии руку. В чужой земле они рассеивались, как рассеивается дождь при переходе из леса в поле.