Любопытство

Мальчик лет семи смотрел в окно. Его лицо было грустным. Ему было скучно. Мама настрого наказала быть в доме – караулить.
День стоял не просто жаркий, а очень жаркий. Воздух был горяч, чист и абсолютно неподвижен. На пронзительно синем куполе небосвода не было не видно ни единого облачка. Белое солнце было почти в зените и грело со всей страстью серединного июля, раскаляя воздух как в духовке печки. Все вокруг было пропитано душным теплом, которое пахло полынью и лебедой,  землей отдающей последнюю влагу и вянущей картофельной ботвой, где то далеко сохнущим сеном и березовой берестой на дровах поленницы.
У поверхности земли воздух дрожал, искажая далекие предметы. 
Все было погружено в полусон и дрему, которые бывают только в дни макушки кроткого  сибирского лета.
Во дворе деревенского дома, вытянувшись во всю свою метровую длину, расслабленно лежал наш цепной пес Кучум, раскрыв свою зубастую пасть и высунув наружу длинный красный язык, часто-часто дышал. На кончике вяло висящего между большими белыми клыками нижней челюсти языка висела капелька прозрачной слюны. Его большая голова покоилась в тени забора, а хвостатое туловище оставалось на солнцепеке.
Рябые курицы тоже разинули клювы и растопырив  свои нелетающие крылья, осторожно пробирались мимо пса к короткой  тени забора.
Редкие мухи, вяло жужжа, так же вяло взлетали и тут же садились замерев.
Только рыжий в тигровую полоску кот наслаждался теплом, лежа на лавке прикрыв глаза.
В этом мареве хорошо себя чувствовала только крапива. Темно-зеленые листья крапивы казалось не чувствовали иссушающей жары и выглядели свежими как после дождя.   Ее заросли начинались от старого забора и тянулись вдоль берега речки и уходили в бескрайнюю даль. Крапива достигала в высоту ни как не меньше двух метров. В этих крапивных зарослях мною были разведаны тропинки и дорожки по которым я осторожно пробирался не задевая жгучих листьев и стеблей. Это были мои джунгли, какими они представлялись семилетнему деревенскому мальчику, в котором начало просыпаться любопытство путешественника.
Выйдя из прохладных сеней, я направился к своим заветным тропинкам, в свои джунгли. Попутно погладил горячую шерстку коту, который тут же повернулся на другой бок, подставляя солнцу брюшко. Пододвинул ногой погнутую алюминиевую чашку с водой под самую морду пса. Кучум лизнул мою ногу и еще шире раскрыл свою пасть, улыбаясь мне, еле виляя пушистым хвостом. Пройдя через калитку, я начал медленно углубляться в свои лабиринты между жгучих стен крапивы. Цель моих походов была совершенно неопределенной. Нужно было как можно дальше забраться  в колючие заросли не обжалившись. Всякий раз, дойдя до конца ранее пройденного пути, я прокладывал свой маршрут все дальше. Так получилось и на этот раз. Дойдя до отмеченного прутиком места, я осторожно спустился к речке так, что край обрыва оказался почти напротив моих глаз. Ничего интересного в черно-серой земле обрыва, вдоль которого я пробирался не было. Кое-где из нее торчали куски кирпичей, каких-то палочек и прочего слежавшегося мусора. Крапива в этом месте была еще выше, а тень гуще. Пройдя немного, я заметил в земле обрыва круглое отверстие, в которое запросто мог войти палец. Более того, из отверстия мне явственно был слышен легкий гул. Недолго думая, я начал засовывать в отверстие прутик, который принес с собой. Гул несколько усилился. Не останавливаясь,  я засовывал прутик все глубже. Гул перешел в жужжание и из отверстия одна за другой начали вылетать крупные осы. Жужжание было каким-то злобным, а осы раскрашены в черно-желтую полоску.
Несмотря на свой небольшой возраст, я был прекрасно осведомлен о свирепом характере этих желто-черных фурий. Мгновенно осознав, что мне сейчас достанется от моего бесцеремонного вторжения в чужой дом - я отпрянул в сторону. Но было поздно, все происходило стремительно, осы атаковали сразу, без предупреждения и я получил первый удар прямо в лоб, затем в плечо. Резко развернувшись, я побежал! Я бежал сквозь крапиву не разбирая дороги, не чувствуя прикосновений жгучих листьев и стеблей! Страх и ужас гнал меня вперед. Мне казалось, что еще мгновение и безжалостные жала вопьются мне в затылок и спину. Впрочем, из крапивных зарослей я выскочил быстро и продолжил свой бег через двор. Полусонное царство двора встрепенулось, но я уже преодолел низкое крылечко, влетел в сени и закрыл за собой дверь. Жужжания не было слышно, я убежал от страшных ос! Я еще слушал тишину, быстрое биение своего сердца, частое дыхание и уже начал ощущать, как начала гореть и покрываться волдырями кожа рук и ног, во лбу возникла ноющая боль. Я разревелся.
Потом пришла мама, были холодные примочки, меня отпаивали холодным молоком. Постепенно боль ушла, я уснул и проспал с середины дня до утра следующего дня. Крапивные ожоги исчезли быстро, но вот след укуса осы в середину лба украсил верхнюю половину лица внушительной опухолью. Еще дня два меня называли китайцем.
Походы по крапивным лабиринтам тоже закончились как то сами собой. Жар июля сменился на прохладу августа. Я расширял свой мир в другом направлении. Стало любопытно узнать – где начинается безымянная речка, протекающая вдоль забора? Но это уже другая история.