19. 04. 2016 Вторник. Храм инков

— Пап, я сегодня дежурю,— на лице отпрыска муки страдания, в голосе трагизм.
Я сам еще не проснулся. Шесть утра. Туалет, ванна и коридор заполнен сонным телом сына.

Годами сложившийся ритм рушится. Левой рукой открыл плиту, правой достал сковородку. Левой — дверцу шкафчика, правой — муку. Половина мозга автоматом дает команды, другая пробует на зуб вопрос «Какое дежурство?».

Чуть запоздало произношу:

— Какое дежурство?

— Я тебе не говорил?

Левой — соду, правой — нож. Из форточки доносится грубый окрик управляющей компании:

— Что за п…дарас здесь машину поставил?

Правой — холодильник, левой — ячейку с яйцами. Мимолетом бросаю взгляд на автомобиль. Древний лупатый мерин соседа с восьмого этажа. Мужик в залитом помоями плаще от ОЗК пристально всматривается в окна. Нашел меня глазами, попытался было открыть рот.

Высовываю корпус в половинку окна. Невзначай демонстрирую наколку на левом плече. Мол, коллега, на горьком дне не только ты. Бурчит чего-то под нос. Покатил бачок для отходов к другому подъезду.

— Пап, а что горячей воды нет?

Блендер приятно вибрирует в ладони. Улыбнулся, вспомнив передачу о «Храме фаллосов» инков в перуанской деревне. Там наверняка с утра тоже какая-нибудь тетка приходит к древним руинам и спрашивает:

— Пап, а что фаллоса горячего нет?

Батяня в ответ:

 — Что ж ты милая объявление не читала на воротах? Не будет сегодня фаллосов ни горячих, ни холодных. Труба у водоканала проржавела.