Часть 6. И все же путеводители есть

Страна, по которой нет путеводителей
"Заметки благодарного путешественника". Часть 6-я, последняя

ПОТОМКИ ТАМЕРЛАНА, ИЛИ МИНАРЕТ НА ПРОДАЖУ

   Узбекистан - страна, где власть испокон веков уважали. И поэтому властные должности - самые лакомые, особенно с учетом общей бедности. Ближе к кормушке всегда больше крошек. Вот и должность милиционера - почетная, уважаемая и желанная. Особенно с учетом числа минаретов в славной стране Узбекистан.
   Причем здесь минареты? Это просто. Каждый минарет - не просто культурный объект, а надежный и постоянный источник дохода для тек, кто этим минаретом заведует. Обычно охраняющие памятник культуры и истории милиционеры как раз таки и являются держателями заветных ключей. И "продают" их из-под полы мундира оптом и в розницу.
   Например, гулять около Регистана очень неудобно. Потому что, как только вы садитесь на лавочку, или останавливаетесь, чтобы покурить и пофотографировать, ближайший к вам милиционер начинает плавное, неторопливое, полное достоинства движение в вашем направлении. Ретироваться надо сразу - пока он не может с точностью установить, из-за него вы уходите или сами по себе. Если же вовремя не сбежать - он приблизится и начнет с по-восточному длинных обходных маневров - откуда вы? Зачем? Где были? И как вам у нас нравится? А в Москве уже зима? И где остановились, и все ли хорошо?
   После всей этой ритуальной череды вежливых вопросов он подходит к главному - минарету. Он просто хочет вам продать минарет. Не весь, конечно нет, просто он может вас туда пустить. Уговаривают вас настырно. Особенно неприятно отказывать представителю власти. А вдруг, если откажешь, ему что-то не понравится в регистрации? Конечно, если вы едете в составе тургруппы, вас этот вопрос не взволнует, но одинокие бродяжки - легкая добыча... Впрочем, не всегда, о чем ниже.
   Если не считать торговли достопримечательностями, то органы власти нам не докучали. Мы ждали большего внимания - в интернете говорили о возможных проблемах. Поэтому, когда перед самым отъездом в аэропорт (мы уже сидели в такси) к нам-таки подошел милиционер и поинтересовался нашими документами, я даже вздохнула с облегчением - не соврали, наконец посмотрим на "полицейское государство" в действии.
   Представитель власти был очень любезен - Восток, знаете ли. Попросил паспорта. Полистал. Потом вернул их нам - надо было видеть, сколько брезгливости было в его мягком, плавном жесте – и обратился к мужу. "Как же так, Михаил-ага?" - сказал он проникновенно (голосом они владеют так, что любой МХАТовец лопнет от зависти). - "Вы же из другого государства. Приехали, видите, к нам в гости. Вам же, наверное, было здесь интересно, вы смотрели наши достопримечательности. Вам было хорошо. Что же вы нарушаете наши законы, законы такой гостеприимной страны? Вот вы уже здесь неделю, а регистрацию не оформили".
   Мы сделали вид, что опешили, хотя ясно было, к чему он клонит. На самом деле, зная о проблеме, мы в гостиницах первым делом просили оформить эту самую регистрацию. Поэтому мы были полностью уверены в своей правоте, о чем и заявили. Орган власти вяло пошевелился, потом грустно посмотрел на нас и сказал: "Штраф надо платить." - "Сколько?" - "Восемь пятьсот" [тысяч сум, т.е. около $8,5]. - "Много" - "А сколько бы вы хотели?" "Ну, тысячу" [$1]. "Ну как можно [с горечью], ну семь пятсот - это минимум" (напомню, речь идет о сумме штрафа).
    Так милиционер препирался с мужем некоторое время, пока мне не надоело. "А как положено?" - встряла я. - "Вы не могли бы мне рассказать, как надо правильно? Вот тут у меня есть диктофон, я журналист, пишу о путешествиях, я с радостью расскажу читателям о том, что надо делать, чтобы не нарушать законы гостеприимного Узбекистана". Человек в форме снизошел до ответа женщине (через плечо, не глядя на меня): "Вот у нас тут отделение, мы сейчас туда пройдем, там вам все и расскажут". - "Под запись? Отлично. У нас как раз полно времени до самолета, в порту не придется сидеть. Замечательно. Я надеюсь, в вашем отделении правильно прочтут вот этот документ?" И я достала заветную, специально для таких случаев припасенную бумажку с печатью редакции, написанную штилем советских времен: "Органам власти и всем должностным лицам Республики Узбекистан. Просим оказывать содействие корреспонденту, командированному с целями...." И т.д. в духе сталинского ампира.
   Документ оказал магическое действие – я почувствовала себя Гарри Поттером, превращающим жабу в хрустальный бокал. Восточный человек поднял глаза от бумаги. Он посмотрел на меня этими своими темным глубокими глазами. В них были печаль и недоумение. "Сестра!" - сказал он мне и патетически воздел руки. "Сестра!" - укор и почти детская обида были в его голосе. "Что же ты молчала!" - и он протянул мне руку. Я долго думала, что с ней делать: с одной стороны - великая честь, мужскую руку пожать удается не каждой даме в стране традиционной культуры. С другой стороны - отродясь с ментами не ручкалась и не собиралась! Но все же слегка сжала - эту мягкую, теплую руку изворотливой восточной власти. Мы были свободны. Милиционер пожелал нам счастливого пути, козырнул. Машина тронулась, и мы долго еще смеялись над тем, что благодаря родной редакции меня признали человеком, равным мужчине.
   Ни обиды, ни раздражения, впрочем, этот эпизод не вызвал. Скорее - грусть. Нам повезло, что мы были не узбеками в России, а русскими в Узбекистане. Нашей жизни ничто не угрожало. К тому же на самом деле живется здесь непросто даже «приближенным» - те, кто не сумел оказаться на выгодном месте, берут дань хлебом. По дороге в Шахрисабз водитель специально купил несколько самаркандских лепешек, чтобы "подарить" постовым на трассе. Мне трудно представить себе наглого российского гаишника, который бы удовольствовался нарезными батонами.

   И ВСЕ ЖЕ ПУТЕВОДИТЕЛИ ЕСТЬ

   Это, прежде всего, "Возмутитель спокойствия" Соловьева. Ничто не изменилось - есть только видимость перемен, обусловленная техническим прогрессом. Для того, чтобы понять логику поступков местных представителей власти, нужно просто освежить в памяти байки о Ходже Насреддине. Кажется, ничего не изменилось в Бухаре со времен Насреддина - если убрать машины с улиц. И аисты не вернулись. Жили они там, впрочем, где-то в 70-е годы, но потом снова исчезли. И гнезда на Чар-миноре не сохранились.
   Есть и возмутители спокойствия. В Самарканде к нам подошел единственный нетрезвый человек на весь Узбекистан - оказалось, местный диссидент. По-русски говорил он с трудом, но мысль выражал четко: "Каримов - мафия, дочка Каримов - мафия...". И - говорят - так же, как при эмире, такие исчезают и доныне. Ночью, незаметно. Не один случайный собеседник говорил о том, что забастовок нет - потому что лидеры забастовочного движения пропадают неизвестно куда, оппозиции нет - потому что лидеры оппозиции... И прессы нет - потому что... Не могу ручаться за эти сведения. Но, например, Улугбек Хайдаров, местный журналист, внесенный властями в "черный список", был жестоко избит - естественно, неизвестными. Не везет здесь Улугбекам.
   Еще один настоящий путеводитель, хотя и без единой точной географической привязки - книга Бибиш "Танцовщица из Хивы". Слушая рассказы местных женщин о том, как их выдают замуж - в центральных городах - начинаешь верить, что в кишлаках хивинских или каких там еще степей можно встретиться с чудовищной средневековой моралью, с полной беззащитностью женщин, с непониманием слова "любовь". И тень тихой женщины, которая после своей родной страны готова ужиться где угодно, мешала предаваться излишнему благолепию. Хотя хотелось - вопреки всему, что знаешь.

   TOMORROW

   Настоятельный совет тем умникам, которые отказывают жителям Узбекистана в продвинутости, цивилизованности, знании языков и т.п.: засуньте ваш шакалий язык сами знаете куда. Вспомним, кому первому иностранцы доверили производить под своей маркой автомобили? Правильно, Узбекистану. И теперь Тико, Дамасы и Нексии здесь хоть и с трудом, но доступны тем, кто готов работать. "ДЭУшки" ездят без ремонта годами - помимо климата сказывается еще и качественная сборка. Узбеки, знаете ли, не привыкли топить в водке свои личностные проблемы, если у них нет денег - они идут и работают, "невзирая на", а не ноют, не стучат в кастрюли и не ищут виноватых среди мировой закулисы. Недрожащими руками как-то лучше все получается, да и в глазах все в одном экземпляре. То же самое можно видеть на подмосковных дачах - нареканий к таджикам и узбекам много меньше, чем к местным необязательным алкашам.
    И еще - для любителей огульно охаивать. Вам бы в 10 лет так разговаривать по-английски, как говорят эти небогато одетые и явно не имеющие времени на шалости дети (вместо игр они помогают на рынке, по дому, или собирают хлопок). Кроме узбекского, как правило, в активе у людей еще три языка: таджикский, английский и русский. Иногда этот список дополняется итальянским, французским или немецким. Русских туристов здесь видят редко, поэтому сначала к вам обратятся на английском, потом переберут все остальные знакомые европейские языки, и только, если начнешь бить себя в грудь и клясться, что русский - заговорят на неплохом или даже очень хорошем русском.
    Но вообще русский турист, да еще без стада - здесь диковина. По-русски с нами не заговаривали даже те, кто когда-то защищал будущих нас от фашистов. "Tomorrow!" - сказал нам седобородый старик в полосатом халате, белом тюрбане и мягких складчатых сапогах. - "Come here tomorrow. At six. (И он для убедительности показал нам 6 пальцев) Minaret. You will look from minaret. All town. Very good". На этом его английский словарь исчерпался. Мы попытались заговорить по-русски. Но он уже был слишком стар - переключиться с привычного английского на почти ненужный русский не получилось.
    Мы не пришли в шесть, извини, отец. Но мы еще вернемся - tomorrow. Когда не так стыдно будет за своих ментов, стреляющих в лицо нерусской национальности без размышления, за то, что возвращаться в "свободную демократическую Россию" из "полицейского коррумпированного государства" совсем не хотелось - о чем я и заявила громко, на весь самолет, который в этот момент еще стоял в ташкентском аэропорту.
    И вот тут-то ко мне повернулось полтора десятка голов - в глазах было безмерное удивление и даже оттенок паники. Все-таки интернет врал не во всем. А может быть, он совсем не врал. Может быть, так все и было – пару-тройку лет назад. Если то, что было описано как развалины, сегодня блестит свежей краской и новой майоликой, то и кока-кола могла появиться, и отношение к туристам могло поменяться радикально. И если раньше кто-то испытывал трудности со связью, то завтра - попомните мое слово оптимиста! - в словаре узбекских слов появится "интернетхона", по аналогии с чайханой (чайная), самсахоной (там, где самсу продают) и ходжахоной (туалетом). А если наша управляемая демократия будет развиваться в том же направлении, что и сегодня, то лет через сто нам придется перенимать опыт Узбекистана по вопросу "Как переделать восточную деспотию в демократию". У президента, надеюсь, по имени Улугбек.