Вишня и стул

По совету Бродского не выхожу из своих стен уже месяц. И это вовсе не приносит душевного спокойствия. Это убивает и ест тебя. Когда остаешься одни, внутри начинает копиться космос, а после черная дыра. Она поглощает все твои чувства, и ты замечаешь это, лишь когда их уже не остается вовсе.
Книги не лечат, творчество тоже. Здесь можно согласиться с Евтушенко. Главные события – это все таки люди. Все остальное, созданное их руками, ничего не значит, относительно личности. Предметы имеют дно, их можно исчерпать, какими бы великими они не казались. Они уже созданы и не имеют возможности усовершенствоваться.
Я уже стал страдать бессонницей. Никому не нужны отчеты о моих ночных занятиях и причинах моего беспокойного сна. Не от кого скрывать, что по ночам читаешь свои же книги, играешь в свои же игры, смотришь фильмы, которые когда то смотрел не один, читаешь старые, зачитанные до дыр письма и стихи. Не кому говорить, о том, сколько ты пьешь кофе и о чем мечтаешь. Не на кого смотреть, когда что-то вдруг осознал. Лишь бумага стерпит всё.
Уже месяц я не пишу стихов, не рисую и не пытаюсь играть на гитаре. Но одно занятие все остается при мне. И это уже вовсе не просто занятие, это уже дело. Моё дело.
Реальность никуда не деть, как бы далеко я не уходил в свое дело.
Выходить из дома все же приходиться. Нужно же приходить в издательства за разноцветной бумагой и покупать на нее белую бумагу и кофе, а еще конфеты. Впервые в жизни я купил вишневые конфеты. Почему я не покупал их раньше(?), ведь они всегда лежали на прилавке. И вкус самой вишни мне вовсе не знаком. Кассир улыбнулась мне, я улыбнулся в ответ, но ничегошеньки не почувствовал. Как можно писать не имея чувства? Просто нужно стать прозаиком, что я и сделал.
Но ожидание от вкуса вишни что-то может изменить. Я ставлю на плиту чайник. За окном собирается дождь. Раньше бы я пошел гулять под ним, хоть и один был бы счастлив. Сейчас же моя скорлупа не выпускает меня из дома. И откуда она взялась? Я сам ее создал. Зачем? Я не знал, что она станет настолько плотной, и я просто дурак. Как бы прав я не был, в следующем дне я снова стану дураком.
«Интересно, какая на вкус эта конфета?» - думается, когда я держу ее на ладони. Я читаю обертку, и пытаюсь представить ее вкус. Само название ягоды «вишня», заставляет думать о чем-то кислом и не приятном, но в тоже время, о чем-то терпком и чуть сладком. И я сижу за столом и мечтаю о том, каким может быть ее вкус, до тех пор, пока свист чайника не вырывает меня из этих мыслей.
Я наливаю чай и терпеливо жду, когда он остынет. Когда чай не обжигает язык, я пробую конфету, успевшую стать вселенной на ладони. Она оказалась вовсе не с вишней, а с ликером.
Стул летит в окно… разбив стекло, я сломал скорлупу…