Коробка

1

    Средина сентября – самое неутешительное утешение. Последние теплые, иногда даже по-летнему жаркие дни напоминают об ушедшем лете и о предстоящем долгом холодном и мрачном периоде.
    Я сидел за столиком на террасе небольшого кафе, пил кофе и лениво потягивал сигарету, греясь в лучах сентябрьского солнца, стараясь ни о чем не думать. Редкие прохожие умиротворенно прогуливались по узкой мощеной улице, но ни один из них не привлекал моего внимания, и я просто рассматривал, как сигаретный дым медленно тает на фоне чистого неба. Так в безмолвной скуке прошли еще около десяти минут, пока мой взгляд не уловил одного из прохожих. Он был поразительно похож… Вскочив на ноги от шока я бросил на столик несколько купюр и выбежал на улицу. Он уже свернул за угол, и я бросился туда, но больше его так и не увидел. Всю дорогу до дома я не мог собраться с мыслями, пытаясь убедить себя, что мне все это лишь показалось.
    Около трех лет назад умер мой близкий друг – Эдди Найт. Такой псевдоним он придумал себе еще в школьные годы, когда погибла вся его семья в автокатастрофе. С того момента он стал мрачен и замкнут, стал писать довольно странные произведения. Это неудивительно, ведь такое потрясение мало кто может перенести спокойно. Он постоянно твердил, что скоро и сам умрет, хотя все считали, что это просто последствия затяжной депрессии, но в возрасте 25-и лет скончался от сердечного приступа. При нем нашли записку, что его преследует Нечто, что желает его смерти. Также, в этой записке он просил передать коробку с его черновиками мне, Стивену Роджерсу, которую я забрал из его комнаты сразу же после похорон. Но все это время я так и не решался ее открыть. Поначалу мне было трудно смириться с мыслью, что Эда больше нет, а позже я просто откладывал эту затею, чтоб не разбудить вновь эту горечь. Сегодняшнее происшествие побудило во мне неведомое чувство интереса, смешанное с волнением и страхом. А что если я его видел? Нет, невозможно.
    Придя домой, я обнаружил, что потерял зажигалку и прикурил от спички. Немного успокоившись, отыскал коробку, снял с нее пыль и долго разглядывал, не решаясь открыть, будто ожидая, что произойдет что-то необычное. Тяжелый вздох, крышка снята. Внутри несколько десятков тетрадей исписанных подчистую его мелким неровным почерком. Многие из его произведений я слышал от него самого. Он мог среди ночи позвонить мне и взволнованным голосом просил меня прийти к нему, чтоб прочесть мне свой новый стих, или сочинение. И, конечно, я приходил, ведь я был его чуть ли не единственным другом.
    Его лирика пропитана мраком и, как он сам говорил – «Овеяна холодным дыханием смерти». Он постоянно жаловался, что пишет недостаточно отвратительно. Отвратительно, в его понимании, было что-то близкое к реализму. Он хотел передать всю тоску и горечь утраты, хотел вызывать ароматы похорон, ладана и гари траурных свечей, запах гниения и сырость земли. Вот по его мнению это было всегда недостаточно отвратительно, но на обывателя его лирика действовала магическим образом устрашающе, ведь будила в них воспоминания об умерших близких людях. Потому его мало кто хотел слушать. А он упивался эстетикой смерти, словно желая заставить рыдать весь мир.
    Я пролистал несколько тетрадей и отложил их в сторону. Кроме тетрадей в коробке было еще несколько папок с его рисунками, тоже «недостаточно отвратительными». Гнилые трупы, могильные черви, разбитые гробы – вполне предсказуемо. Мое внимание привлек маленький сверток. Когда я стал его разворачивать, не поверил своим глазам. На нем стояла сегодняшняя дата – 19-е сентября 20… года. Внутри свертка оказалась моя зажигалка завернутая в записку, в которой было всего несколько строк:
    «Дорогой Стив!
    Будь осмотрительней, больше не теряй ее, и не бегай за мной. Придет время – я сам тебя найду.
                Э. Найт».
    Не может быть! Это верно какая-то шутка. Я еще несколько раз перечитал записку, не веря своим глазам. Почерк был похож на его, но кто мог такое сделать? Ведь коробка лежала нетронутой несколько лет, а зажигалку я купил несколько недель назад, и готов поклясться, что это именно моя зажигалка – на ней осталась царапина, после того, как я ее выронил на улице пару дней назад. Я долго разглядывал блестящую сталь, безупречно отполированную, и лишь заметная царапина несколько портила зеркальную поверхность. Как же это случилось, что она попала в коробку?

2

- Фу, что это за ужас ты развесил по всей гостиной?
- Не беспокойся, Джен, это всего лишь рисунки. Помнишь, я рассказывал тебе об Эдди? Он умер еще до того, как мы начали встречаться. Вчера я открыл коробку…
- Меня пугают эти картинки, Стив. Может, ты их уберешь обратно?
- Эд был бы польщен таким отзывом о его творчестве – хмуро усмехнулся я.
    Сам не знаю, почему я так сделал, но большинство его картинок я вставил в рамки и развесил на стенах. Может из чувства вины перед Эдом, который доверил мне их, а я в течении нескольких лет оставил это все припадать пылью чулана.
    Я рассказал Дженни о вчерашнем происшествии, но она лишь злобно фыркнула.
- Стив, ты наивен, как ребенок. Этот Эд мало того, что псих, так еще и после своей смерти решил тебя подоставать своими мистификациями.
- А как ты объяснишь дату? На записке стоит вчерашняя дата - обиженно хмыкнул я.
- Совпадение – отрезала она. – Не хочу больше об этом говорить, меня раздражает твое легковерие.
- Ладно, не злись. Я сам не хочу в это верить. Возможно, ты права.
- Пойдем, прогуляемся – смягчилась она – на улице чудесная погода. Еще нескоро мы сможем насладиться теплым солнцем.
    Мы прогуливались по тенистым аллеям парка, как и сотни других жителей города, не желавших попусту растратить воскресный день. Еще бывшая неделю назад буйная зелень теперь превращалась в месиво ядовитой желтизны, местами сдабриваемой кровавыми пятнами. Дети, как встревоженные тараканы сновали по газонам, зарываясь в горы опавших листьев.  Несмотря на всю эту жизнерадостную картину, у меня из головы не выходила мысль об Эдди. Я, конечно, не верю в потусторонние силы, оживших мертвецов и прочую фантастику. На его похоронах кроме меня было еще несколько человек, которых я едва знал. Они, очевидно, были поклонниками Эда, ведь он нередко выступал со своими произведениями на публике, но тех, кому это нравилось было крайне мало. На похоронах не было священника, искренне презирал всякое проявление религиозности. Помню его бледное спокойное лицо, помню, как засыпали землей его гроб. Он умер, сомнений не было. Я опасался заводить разговор об Эдди с Джен снова, но меня успокоила мысль о том, что я знаю с кем это можно обсудить. Ко мне приходили письма с просьбами продать стихи Эда, но я опасался, что их используют под другим именем, да и память о друге дороже, чем деньги. Эти письма я сохранил, надеюсь, что за пару лет его поклонники все еще проживают по адресам указанным на конвертах. Я решил завтра же навестить их и, успокоившись, выбросил мысли о мистике из головы.


3

     На следующее утро я отправился к некоему Сэмюэлу Дженкинсу. Его письмо пришло на следующий же день после похорон. Он жил в старом многоквартирном муравейнике из пережженного кирпича, аж на шестом этаже. Естественно, лифт давно был неисправен, и всем на это было наплевать. Немного отдышавшись, я постучался в дверь, из-за которой на меня почти немедленно вылился поток смачной ругани. Похоже, тут ждали не меня.
- Проваливай, старая карга! Сказал же, что уплачу все через неделю! – уже под дверью зазвучал сиплый голос.
- Простите, но я вовсе не карга, и в какой-то мере еще молод – усмехнулся я.
    Дверь приотворилась и оттуда выглянул человек лет тридцати и дыхул на меня перегаром.
- Кто ты такой?
- Стив Роджерс, близкий друг покойного Эдди Найта.
     Его глаза блеснули недобрым огоньком, и он торопливо втянул меня внутрь своего обиталища. Теперь мне удалось рассмотреть его получше. Это был тощий, бледный мужчина, который, по всей видимости в течение продолжительного времени питался в основном дешевой выпивкой. Недельная щетина и безумный взгляд говорили о том, что он редко выходил на улицу и мало заботился о своем внешнем виде.
- Так вы сказали, что были знакомы с Эдди? Сколько вы хотите за рукописи?
- Я не сказал, что собираюсь их продавать – отрезал я. – Мне бы хотелось поговорить с вами о нем.
    Он, ничуть не расстроившись моим отказом, словно забыв о моем присутствии прогрузился в свои мысли, расхаживая по захламленной комнате.
- Эти сволочи говорят мне, что я ничтожество! Видите ли, загробная тематика уже не в моде. Им подавай мыльные рассказишки для домохозяек! – он недовольно сплюнул на пол, а затем обернулся ко мне и неожиданно шепотом продолжил – Ты тоже его видел?
    Меня ошпарил испуг, но я ничего не ответил. После непродолжительной паузы он присел на стул, спокойно закурил и продолжил ровным голосом.
- Эд был гением своего жанра. Больше ни у кого не было такого леденящего душу слога. Потому все его сторонились. Потешно было наблюдать за его слушателями, когда их лица искажались от ужаса. Эда окружала черная туча, а его душа сравнима с бурлящим асфальтовым болотом, в котором гибнет все живое – он тяжело вздохнул. – А неделю назад я получил от него записку. Сначала не поверил, а потом испугался. За ночь исписал две тетради и, клянусь тебе, ни за что бы я не смог так писать! Это все Эд! Он вернулся! – у него снова блеснул его безумный взгляд.
    Я отхлебнул предложенного им пива и решился рассказать Сэму, что произошло со мной. По ходу моих размышлений его лицо смягчалось, страх сменился на обессилевший смех. Пришла мысль, что если он и сошел с ума, то теперь нас двое, так спокойней.
    Через час он был гладко выбрит, выглажен и сиял улыбкой, в полной готовности отправиться ко мне домой. Мы собирались пересмотреть содержимое коробки вместе, возможно там кроются какие-то подсказки о происходящем. Перед тем, как зайти ко мне мы выпили по чашке кофе в том же самом месте, где я несколько дней назад заприметил знакомую фигуру. Но на этот раз Эд не появлялся.

4

- Замечательно! Превосходно! – восторгался Сэм, разглядывая один из рисунков висящих на стене. На нем была изображена крышка гроба, вся исцарапанная изнутри, скрюченная рука изодрана в кровь, ногти переломаны. Очевидно, это был похороненный заживо человек.
- Да уж, страшная смерть – заметил я.
- Может и наш Эд того… Он же предчувствовал свою смерть – хитрая ухмылка скользнула по его лицу.
- Врач констатировал смерть. Даже если он и вернулся из могилы, то почему стал появляться только спустя три года? Ведь вряд ли бы он смог пролежать там столько времени, оставаясь в живых.
    Мы стали просматривать его тетради, и я заметил, как жадно пожирает глазами Сэм каждую строчку, и с каждой новой страницей его сумасшедшее выражение постепенно возвращалось на его лицо. Он периодически читал в голос некоторые отрывки, при этом громко раздражаясь смехом, что напоминало какого-то безумного доктора из старых фильмов. Мне стало как-то тяжело на душе, веки потяжелели, будто я очень пьян, и вместе с тем я ощущал это кладбищенское спокойствие, которое пронизывало каждую строку. Внезапно тягучий тяжелый воздух наполненный мыслями о смерти пронзил резкий звон бьющегося стекла и падающих осколков. Я бросился в гостиную и застыл  в ужасе. Рисунок изображающий погребенного заживо изменился. Из его рамы осыпалось стекло, а на самом рисунке было уже другое изображение – сломленная крышка гроба и земля, сыплющаяся через пролом. Ошеломляющим было еще и то обстоятельство, что на полу под рисунком тоже была просыпана горсть свежей земли, запах которой скоро наполнил всю комнату. Пока мы пытались опомниться другие рисунки тоже стали «оживать». Лопались стекла от напирающей изнутри земли и на пол посыпались могильные черви, из некоторых рам пролилась свежая кровь, которая просачивалась из-под стекла, вываливались куски истлевшей плоти и глухо стукались об пол сухие кости. Только один портрет никак не проявил себя – это был автопортрет Эдди. Его мрачная ухмылка все так же украшала его бледное лицо, а большие впалые глаза все так же смеряли нас укоризненным взором.
    Мои ноги стали подкашиваться и я почувствовал, что теряю сознание. Сэм резко подхватил меня трясущимися руками и поволок к выходу, несвязно бормоча себе что-то под нос, непонятное и ему самому. Выбравшись на улицу, мы минут пять приходили в себя, и с безмолвным согласием отправились в ближайший бар, чтоб напиться до отруба.

5

    На следующий день, подходя к дому я заметил припаркованную рядом полицейскую машину. Увидев меня, мисс Линдли, престарелая соседка, начала тыкать пальцем указывая полицейским на меня, беспокойно залепетала, обвиняя меня во всех смертных грехах.
- Стивен Роджерс? Сержант Дженсен – представился коп. – Мисс Линдли утверждает, что у вас в квартире трупы…
    При этих словах меня пробрало холодом. Ведь, черт возьми, она права! Но как доказать, что я не извращенец- некрофил, притащивший это все в дом, а что это все вывалилось из рисунков на стенах?
- Дверь была не заперта – продолжил он, - и мы осмотрели ваше жилище. Запах действительно был, но мы считаем, что это утечка газа. Мы уже вызвали специалистов.
    Я и не знал, что ответить. Неужели они ничего не нашли?
- Офицер… - начал осторожно я – А вы уверены?
- Я уверен, что эта старуха просто спятила, – еле слышно усмехнулся он – а вам следовало бы меньше пить.
    Да уж, мой вид оставлял желать лучшего. Вчера мы с Сэмом как обезумевшие хлестали стакан за стаканом.
    Я осторожно вошел в квартиру и осмотрелся. Все было чисто, стекла в рамках целы, нигде и следа от земли или крови. Как могла примерещиться эта фантасмагория, я так и не мог понять. Даже эта противная старуха учуяла запах гнили из моей квартиры.  Или это и в самом деле утечка газа, а мы с Сэмом надышавшись его, под впечатлением «отвратительной» лирики Эдди Найта стали видеть это все наяву? Лучше бы все это оказалось правдой.
     Спустя некоторое время мне позвонил Сэм, и предложил встретиться.
- Как ты все это находишь, Сэмми? – смеюсь я.
- Утечка газа, подумать только! А мы, воображалы, повелись на эту мистику – хохочет в ответ Сэм.
- Как бы то ни было, нужно еще как-то объяснить эти записки, - заметил я. – Может быть, все так и было, как мы это видели вчера.
- Хотелось бы – мечтательно вздохнул Сэм.
     Похоже, ему искренне хотелось в это верить.
   
     Когда поздно вечером я вернулся к себе, то старуха Линдли уже поджидала меня у своей двери. Я надел на лицо безразличное выражение, ожидая, что она снова набросится на меня с проклятиями, но к моему удивлению, она мирно подала мне клочок бумаги, со словами, что мне передал его какой-то парень.
- Как он выглядел? – спросил я, не решаясь взять записку.
- Я его уже где-то видела, но не припомню… Он велел мне тебя дождаться и передать записку, остальное меня не касается! – она ткнула мне в руку записку и, бормоча себе под нос, скрылась в темном коридоре.
    Окинув быстрым взглядом лист, я едва удержался на ногах, закололо сердце.

6

    «Дорогой Стивен!
    Не хватайся за сердце – ты еще так молод. Скоро навещу тебя. Нам нужно объясниться, потому прошу больше не грохаться в обморок, ведь, как известно, с человеком без сознания совершенно неинтересно вести беседу. К тому же, это совершенно не к лицу такому атлету, как ты.
    Твой лучший друг Э. Найт».

    Прошло несколько часов, пока я смог успокоиться и собраться с мыслями. Эд жив. Или мертв, но ему удалось всех провести, даже бога, и выбраться из могилы. Сэму я решил пока ничего не говорить, он намного впечатлительней, не хочу, чтоб еще один непризнанный поэт умер молодым от приступа.
     По всей видимости, Эд не зомби, желающий сожрать мои мозги, слишком уж это топорно для его утонченной натуры, да и записки для этого не нужно посылать. И не злой дух, поскольку все еще считает меня лучшим другом. Еще одна успокоительная пилюля.
    До полуночи оставалось 17 минут. Его я почему-то ждал к полночи, как это обычно происходит в подобного рода рассказах, но в тишине я отчетливо расслышал, что за дверью кто-то стоит и не решается постучаться. Собравшись с духом, я резко растворил дверь и обомлел.

7

- Ты балбес! – метался по комнате в ярости Эдди Найт – Какого черта ты ничего не сделал? А еще друг называется!
- Погоди, Эд… Так ты не зомби? – я все еще не верил своим глазам.
    Он застыл на месте и разразился демоническим смехом.
- Эх, если бы! Три года, Стив, три года! А ты все собирал пыль на моих стихах! Вот мне и пришлось устроить тебе маленькую взбучку.
- Все равно не понимаю… Как ты?.. Ну, ты понимаешь? Ты же умер!
- Да-да, я все прекрасно помню – он успокоился, присел напротив меня, и закурил.
- Понимаешь, Стив, множество писателей становились известными только после своей смерти. Вот я и решил за счет этого… Мои друзья, с одним из них ты уже знаком, охотно согласились мне подыграть, и мы устроили этот маленький спектакль…
- Погоди, так Сэм тоже в курсе? – ошарашено перебил я его.
- Конечно, друг мой дорогой! Так вот, когда я додумался проделать такую вот штуку, я сначала подкопил немного денег, нашел себе работенку в другом городе в дрянной второсортной газете, чтоб к тому же следить за своим продвижением в литературном мире. Похорон прошел как нельзя лучше – все плачут, я лежу в гробу, бледный и холодный. Знаешь, что было самое сложное? Оказывается мертвеца играть очень трудно, Стивен. Я боролся с желанием вскочить на ноги, чтоб посмотреть, как все удивятся. Ну, после всего этого торжественного закапывания Сэм, и еще парочка его дружков обратно вынули меня наружу. Кстати, очень любезно с твоей стороны было, что ты настоял на том, чтоб не приходил священник, а то я бы точно не удержался, и выскочил из гроба! – он подавил смешок, и продолжил – Дальше, казалось бы, все должно пойти, как по маслу. Письма с просьбами продать мои стихи тоже поддельные, лишь для того, чтоб дать тебе пинка, и ты скорей бежал в издательства. Все ждал, что ты этим займешься, но я так и оставался в забытьи. На прошлой неделе мои нервы сдали, и я решил напомнить о себе. Видел бы ты свою рожу, умора! Чуть не подавился своим кофе! Тут мне подвернулась идея подбросить тебе записочку, и как вовремя ты забыл на столике свою зажигалку. Твоя девушка очень мила, ты бы уделял ей больше внимания, Стив – он лукаво подмигнул мне.
- Как? И Дженни тоже? Но вы ведь не были знакомы до твоей «смерти».
- Верно, мы познакомились в субботу. Когда я пришел к тебе, она открыла дверь. Она ведь не знала, как я выгляжу, потому не грохалась в обморок. Я ее попросил подыграть мне в этом невинном розыгрыше. Конечно, она сразу поняла, что к чему. Умная девочка.
- Ты очень жесток, Эд! – я начинал не на шутку на него сердиться – Как же ты объяснишь врачебное заключение о смерти?
- Тут уж проще некуда. Маленькая взятка, и этот врачишка сказал бы тебе, что мой труп забрали в НАСА на исследования. К тому же, он считал, что спасает мне жизнь, я представил ему тебя, как матерого бандита, который желает выбить из меня все печенки. Твоя мускулатура очень к этому располагает – усмехнулся он.
- А как же это представление с рисунками, из которых валились куски человечины и лезли могильные черви?
- Тут уже Сэм постарался. Мы тебя немножко накачали. Потом Сэм зачитывал самые интересные моменты, а остальное дорисовала твоя фантазия. Кстати, ваше бегство из квартиры было совсем незапланированным. Можешь поблагодарить Сэмми, он спас тебе жизнь, у тебя действительно была утечка газа.
- Что ж, спасибо – злобно прошипел я. – И за наркоту тоже, Эд.
- Не стоит, я угощаю – отшутился он, словно не замечая моей озлобленной иронии. – Так что же, дружище, ты поможешь мне наконец-то прославиться?
- Думаю, настало время воскреснуть, Эдди, – немного успокоившись ответил я – в следующий раз, когда ты умрешь, обещаю, что тут же забросаю все издания твоими стихами.


Bobby Nocturnal
«The Box»
27.01.2016