Голубка

   Екатерина Ивановна взмахнула руками:
- Кыш, пройти не даёте!

  Это она голубям говорит. Стоит ей только выйти из подъезда, шумной стаей они окружают её.  У пожилой женщины с ними любовь.  Каждый день она выносит им что-нибудь поклевать, будь то размоченный хлеб или, специально купленные на рынке, мелкие семечки.

    Но сейчас она идёт в магазин за хлебом, а они окружили её. Кто пархает, как бабочка, вокруг женщины, кто под ногами крутится юлой, задрав хвостик и воркуя, а некто показывает высший пилотаж: взлетает, зависнет над её головой и камнем пикирует к ногам, распугивая остальных.

    Так и идёт бедная «Голубка»  в магазин с птичьем эскортом.  За это во дворе стали называть Екатерину Ивановну- Голубкой.

- Кыш, вы дорожному движению мешаете! - смущается Голубка, переходя автомобильную дорогу. Голуби летят за ней слева справа, сверху и пешком идут по асфальту позади неё,  преграждая путь автомобилям и автобусам. Те стоят, ждут, когда голубка пройдёт со своими друзьями.
 
  Нет, никто не ругается, наоборот, улыбаются.  Очень уж это красиво выглядит. 
   Перейдёт она дорогу, заходит в хлебный магазин, а птицы за ней.
- Эй, куда вы!- кричит продавщица, а потом рукой машет — А ну вас, залетайте. Что вам, Голубка? Ой, извините, Екатерина Ивановна.
- Ничего, не смущайтесь — говорит Голубка — я привыкла, что меня так зовут.
- Да, вы Голубка и есть, всегда улыбаетесь, приветливая. Птицы не зря вас любят. Они своевольные птицы, гордые. Зря любить не будут.
- А чего злиться-то. Жизни радоваться надо. Бог дал такую радость — жизнь.  Мне буханку хлеба и что-нибудь голубям моим.
- Пшено просроченное  есть. Подешевле отдам, возьмёте?
- Давайте, всё равно не отстанут, а за семечками идти на рынок надо, далековато, ноги болеть стали, голова кружится.
- На рынок они тоже с вами идут? Это же почти две остановки в сторону Заусиновского оврага?
- Идут, и летят и прохожим мешают.
- Вот ведь птицы, а какие верные.
- Кушать хотят, вот и верные.
- Не скажите, многие их кормят, а любят они только вас.
- Может. Вы и правы.
   В это время голуби выстроились в ряд у выхода.
- Глядите, ждут вас.
- Ну, идёмте, не будем мешать покупателям — говорит Голубка и выходит на улицу.
 
  Птицы, толкая друг друга, спешат за ней. А у входа на ветках, на крышах, на детских качелях, на песочнице сидят голуби.

   Стоило только Екатерине Ивановне появиться в проёме магазинной двери, как все они, по какой-то невидимой и не слышимой  команде своих душ, инстинкта или любви, вспархивают и летят к женщине, окружая её плотным кольцом.
- Мне ничего не видно за вами — сетует Голубка — расступитесь, дайте пройти.

  А сама улыбается.

  Это была моя мама. Когда она умерла и я делала поминки, я подумала, что самый главный помин будет от голубей. Я пошла на рынок, купила много-много семечек не калёных, а самых дорогих, крупных, рассыпала их на несколько подносов на балконе, выставив туда старый стол.   В комнате поставила встык два полированных стола, пригласила весь двор.

   Двор у нас большой по улице Красильникова, вокруг него стоят две пятиэтажки и три девятиэтажных дома.  Голубку знали все, поэтому народу пришло много, несколько раз в течении дня накрывали столы я, моя сестра и подруги-помощницы. Всю ночь мы варили щи, мясо, компот, блины пекли утром. Поминальные блюда были  вкусные, сытные. Всех накормили.

   Но самое главное поражали голуби. Они вели себя очень дисциплинированно. Пока одни поминали, другие сидели на ограде балкона. Потом менялись. Голубей было столько, что день казался ночью, потому что всё окно закрывали птицы. Кому не хватало места. Летали вокруг окна.
  Женщина, которая пережила блокаду Ленинграда, сталинские репрессии, всю жизнь разговаривала шёпотом - последствие одиннадцати лет спецпоселения в холодной Сибири только за то, что родилась на русской земле с русским именем Катюша, но в финской семье. Не смотря ни на что она любила жизнь, людей и птиц. Разве она не герой? Вечная память Голубке.