Почему я не стал Генералом! - 6 глава - 5

         
            .
             Глава 5
               
     Нет,  я не пошел в зал ожидания к кассам, так как знал, что билетов все равно на поезд не достать.
      Сотни людей осаждали железнодорожные кассы,  а поезда были все забиты людьми,  ехавшими на восток, от своих разоренных мест. 
     Так, что  зная направление,  где восток,  а где запад,  пройдя по станции, облюбовал стоящий под парами товарный эшелон.
      Он  вот,  вот ожидающий свистка дежурного по станции,  залез на крышу первого вагона  от тендера паровоза,  и вот раздался свисток,  гудок,   вагоны дернувшись, медленно поплыли от станции.
      Оглядевшись, я заметил, что на многих крышах вагонов сидят и лежат такие,  как и я люди,  тоже жаждущие ехать.
    Ну  прямо как в кино,  подумал я,  как в гражданскую войну ездили мешочники.
     Все бы было ничего,  но от форсировки сгорания  уже в топке паровоза,  из его трубы вырывались не только дым и зола,   а и много мелких частиц угля, впивающиеся как пчелиные укусы в твое тело, да и копоти хватало.
      Так, повернувшись спиной к паровозу,   мы все ехали,  конечно, не как в мягком вагоне,  но терпимо.
    Только вот на стыках рельс,  да и на стрелках путей мотало тебя по крыше вагона здорово.
    Что уж везли в наших товарных вагонах,   я не знаю,   а скорей всего это был порожняк,   так как металлические дверцы окон были открыты,  да и по ходу состава, то есть по его скорости было видно. 
    Что везли так,  что не на  одной станции не останавливались,  а шли на проход.
    Возможно, не было встречных поездов,  а может быть этот порожняк куда -то очень спешил, где - то его, ой как ждали,  что тоже не исключено.
      Но,  так это или иначе вот уже четвертый час,  как мы едем без остановки, лишь только один раз где - то на пол пути наш паровоз залился водой,   снова гудок и пыль, и дым, и уголь в лицо.   
    Где – то в  двух, трех километрах,  когда стало уже видно город и станцию Ртищево,  наш состав остановился у семафора,  ожидал разрешение на въезд в станцию.
   Тут я обратил внимание,  что многие, такие как я крышечные пассажиры стали слезать на землю и у меня мелькнула мысль,  а собственно говоря, зачем мне сейчас уже к вечеру ехать на станцию?
    Не лучше  ли отдохнуть, и поспать в любом стогу сена,  а их было достаточно,  а уж утром можно и на станцию идти,  а там и дальше как ехать соображать.

    И  вот я тоже на землю,  разминаю свои кости,  после четырех часового, можно сказать лежания на покатой крыше второго основного вагона.
    В метрах 35 от меня у обычного деревянного колодца с воротом, умываются трое солдат,  видно и они тоже ехали на какой - то крыше вагона.
     Я  видя свои руки,   да и чувствовал,  что тоже весь в золе и саже,  тем более,  что ехал - то на первом вагоне от тендера паровоза.
    Только я подошел к колодцу,  как один из солдатиков,  взглянул на меня и густо басом захохотал.
   Вот это дает,  сказал он сквозь смех,  ты из какой африканской  страны?  Кое - как выговорил он и вновь не мог удержаться от смеха.
    Его товарищи,  тоже поглядев на меня и слегка ухмыльнувшись, продолжали мыться у бадьи. 
    А  один из них достал из бокового кармана гимнастерки небольшое зеркало  протянул мне со словами:
    - Взгляни - ка паря на свое изображение.
  Я  взглянул и сам засмеялся,  но  смеялись только  зубы,  да и глаза,  а сам я был чернея трубочиста,  как будто бы меня черным гуталином измазали.
    Вот это да! Не зря видно на крыше моего вагона, да и ближайших трех, четырех никто не ехал.
   Люди знали, что там летела вся копоть от паровоза, а мне - то было и не  вдомек. 
     Разделся я до пояса, набрал полную деревянную бадью воды и стал смывать с себя «африканский загар»,  только его так вбило в поры моей кожи, что из - за отсутствия мыла пришлось песком оттирать кое  - какие места.
    Отмывшись, отряхнувшись,  я на траве,  вблизи колодца устроился немного подзаправиться,  у меня четыре,  пять сваренных картошки,  да полбулки черного хлеба,  все это свободно размещалось по  карманам брюк и кителя.
      Трое солдат тоже в метрах шести,  восьми так же устроились перекусить.
     Но, вот один из них, который от души хохотал, над моим видом, обращаясь, ко мне говорит:
     -  А  ты чего один там сидишь?  Давай иди сюда к нам в компанию.
   Я  конечно никогда не отказывался от таких компаний,  и не заставлял себя ждать, быстренько пересел к ним.
     А  у них на траве пир горой - несколько вареных яиц,  тоже картошка, тот же хлеб, но только менее мятый,  чем у меня и вдобавок наливают они из не большой канистры спирт.
   
 Да, да не самогонку, а чистый спирт.  Предложили и мне, я не отказался, хотя и особой охоты не было, а так только за компанию и знакомство.
     Обратил я внимание, что все они какие - то не такие солдатики,  кто - то их побил,  так как у них видны синяки под глазами и ссадины на лице и руках.
      В общем  вроде как они были пропущены,  через молотилку кулаками, сами они посмеивались друг над другом,  но так  дружески, полюбовно.
     Меня это заинтересовала, я и спросил их, а что они такие вроде как – бы «пожёванные»?
    К тому времени мы уже выпили по второй,  да и по третий, уничтожили и хлеб, и картошку, осталась только колодезная вода,  которой было, как говориться «от пуза».
     На мой вопрос один из них как бы старший команды,  а с ними был один карабин с подсумков патронов,  с удовольствием стал рассказывать, что и как с ними приключилось.
    Служили они в тыловой части,  где - то за Челябинском,  вся их служба проходит на колесах железнодорожных вагонов,  так как они сопровождают различные грузы в воинские части, отставшие  неподалеку от проходящего фронта.
    На этот раз пришлось нам сопровождать цистерну со спиртом.  Все шло хорошо, без всяких там приключений,  но вот загнали нас раз в тупик, на станцию Петровск,  где должны были нашу цистерну прицепить к другому товарному составу.
    Ну  стоим по очереди на охране цистерны  и ждем,   когда нас отсюда потащат дальше.
     Хотя наша цистерна была и хорошо завинчена  сверху и опломбирована,  а все же спиртом попахивало  от нее довольно здорово, особенно после обеда, когда ее солнышком нагреет.
 
     А  тут как на грех не далеко от путей,  какая – то воинская часть стояла и жила в палатках.
    Так  вот,  к вечеру на запашок   подошли к нам несколько солдат,  из их подразделения.
    Посидели с нами, покалякали  и   они  предложили нам налить им немного спиртику,  мы конечно отказали:
   - Нельзя, что вы,  опечатано,  да и под трибунал за это мы пойти можем.
    Те хлопцы еще посидели и ушли,  а через полчаса заявляется почти целое отделение их и опять за спиртом.
     Тут уж мы застращали: -  Не подходите, стрелять будем.
     А они нахально, прут к часовому и к нам говоря:
   - Стреляйте! Сволочи, в своих.
    Ну  я не выдержал,  да для  острастки выпалил в воздух.  Думал их попугаю, а получилось наоборот.
     Они рассвирепели, вырвали у меня карабин, да трах по цистерне из него, и вот тебе дырка, а из нее струей спирт,  они к дырке,  мы не пускаем, а они в кулачки, ну и помяли нас немного, так, до синяков, а сами под шумок спирт берут из дырки.
     На шум, да выстрелы появился патруль,  те хлопцы,  кто куда, а мы кое - как давай дырку в цистерне заделывать, да и тоже под шумок, бидончик спиртику себе налили  тоже.
    Потом забили дырку в цистерне,  да бандаж из проволоки натянули.
    Тут,  вскорости нас и прицепили к другому составу и дальше повезли.
     Правда начальство акт составила, что на нас было нападение и часть спирта вытекло,  а сколько никто не знал,  так как пломбу срывать не решались.
    Через сутки сдали мы  в Тамбове э ту цистерну на спирт - заводе,  вот сейчас и добираемся к дому,  в свою часть.
    Пару дней дадут отдохнуть и опять, что - либо, куда - либо, будем сопровождать.
   Вот так вот,  наша служба и идет,   мы на нее не в обиде. Вот   и вид у нас, как ты говоришь пожёванные.       

      Посидели мы еще, поболтали с пол часика и по общему решению стали искать место для ночевки,  так как уже и поздновато было,  что - то часов 9 - 10 вечера.
    Выбрали для ночевки мы конусообразный стог сена,  только верхушка, которого еще была не сметана.
   Я  и один из солдат,  забрались на верхушку стога  и там так хорошо устроились,  а двое подкопали стог с боку и тоже устроили,  обширное сверху стогом укрытое логово.
    Поболтав еще немного, мы спокойно все уснули. Проснулись мы от грома подобных,  так показалось  спросонок мне,  выстрелов, скорострельных пушек противовоздушной обороны со стороны города Ртищево.
    Звук выстрелов, которых усиливал стоящий утренний туман,  казалось, что эти пушки были совсем рядом с нами и справа и слева.   
    Нас двоих с верхушки стога сразу как ветром сдуло, и мы залезли к тем двум под укрытие стога сена,  так как в воздухе  послышались звуки визжащих и падающих на землю осколков снарядов.
    В промежутке выстрелов слышались звуки воя самолетов бомбардировщиков,  но где -  то высоко, высоко.
   Они куда- то шли, кого- то должны были бомбить.  Постреляли, полаяли пушки - эрликоны и замолчали,  так как самолеты были уже вне пределов поражения их ими.
   Время было где – то часа 4 - 5 утра, но уже расцвело, да и после этой стрельбы какой уж был сон.
    Повалялись еще немного на свежем душистом сене,  а потом помылись у колодца и потопали все вчетвером на станцию Ртищево.

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/04/22/1777