Марш в зимней ночи

Была ещё зимняя холодная ночь за окном, когда дед Саша разбудил меня лёгким толчком в плечо.
- Вставай, идти надо.

Хотя, обычно зимой неохота вылезать с тёплой постели, но это не тот случай.  Я вскочил на ходу всё натягивая на себя. Но дед Саша остановил меня движением руки, и говорит:
- Ты только онучи хорошо на ноги намотай, а то в дороге некогда перематывать будет, да и обратно на плечах тебя тянуть не собираюсь. Ноги натрёшь!

Не послушать деда было бы  глупо, он всегда оказывался прав, и я знал это. А потому сделал всё, как он показал. Ещё он снял с меня один свитер и телогрейку, а взамен дал шарф. И опять оказался прав. Я это понял в дороге, далеко за селом.

На ходу перекусили, что было на столе, осмотрели свои принадлежности, хотя они ещё вчера были осмотрены. Охотнику ведь приятно, постоянно перебирать свои атрибуты. Наш атрибут состоял из двух ружей, одного патронташа и рюкзака. Повесив рюкзак себе на плечо, взяв свою горизонталку ИЖ-58 12 калибра, дед вручил мне два  патрона № 00 и старую одностволку 16 калибра. Выключив свет, мы вышли во двор.
Зимняя ночь  была ещё полностью в своих правах. Воздух чистый, небо звездное, и тихо-тихо, лишь то там, то там в селе обзовется дворняга, и опять тихо.

Дед постоял немного, о чем-то думая, и взглянув в мою сторону, тронулся своей поспешной походкой на огород, в ту сторону, где было чистое белое поле.
Шли молча, лишь изредка не оборачиваясь, он показывал мне на свежие следы своей свободной левой рукою. В правой, он постоянно наперевес носит свою «ижевку». Редко когда увидишь ружье у него на плече. Снегу в те дни намело порядочно, идти трудно, местами доходило почти до пояса в ложбинках, ну а так сантиметров тридцать. Дед идёт впереди, иногда приостанавливаясь, рассматривая зарисовки ночных следов. Что-то про себя пробормочет, и дальше в путь.

Красиво зимней ночью, тихо, звёздочки блестят, искрится снег под ногами, и все так загадочно, хоть и темна зимняя ночь, но всё равно видно чуть вдали сказочные кусты, темный лес, чуть шумят, всё другое, совсем не то, что днём. Вот в эту минуту я понял, почему дед снял с меня и свитер, и телогрейку. Топалось мне сейчас легко, тепло, воздух морозный, свежий, до чего же понравилась мне эта ночь! Я и сейчас хожу зимними ночами на охоту, по дедовым некоторым советам. Но о них позже.

Пройдя километра 3 - 4 мне надоело идти молча, и тем более, не зная куда и зачем. Знаю, что на охоту, уж это точно, а куда именно не знал. Вот и начал донимать деда вопросом, куда и зачем? Он вообще-то никогда заранее не говорит цель охоты. Так и сейчас. Но после нескольких настойчивых вопросов, всё-таки ответил:
- Неделю за ней хожу, сегодня должны забрать, заодно и посмотришь, как лису на рассвете можно брать. И погода подходящая, ветер в нужную сторону.
- Дед, а долго ещё топать?
- Немного осталось, должны до рассвета успеть.

Опять шагаем молча. Ну, теперь мне веселее, знаю, что за лисой идем. Пройдя ещё немного, пересекли канаву, на той стороне полностью не подымаясь, надели белые халаты. Я получил от деда строгое предостережение, первым не стрелять, и не кашлять. Потемнело ещё больше. Значит скоро рассвет. Дед ускорил шаги, я тоже. Двинулись вдоль канавы, прошли ещё несколько сот метров остановились. Наконец то!

        Справа от нас чуть вдалеке еле виднелся лес. Тёмный, мрачный, чуть шумящий. Канаву пересекал шлюз. На мостик дед не повёл, спустились в канаву, поднялись на противоположный бугор. Дед указал мне на яму. Оказывается, по обе стороны шлюза ещё осенью их вырыл для этих целей, глубиной по плечи.
- Сиди, говорит, тихо, головой не крути, и держись на уровне глаз, больше головы не высовывай. Стрелять можно только после моего выстрела.

Сказав эти напутствия, он обошёл шлюз, и влез в свою такую же яму по ту сторону шлюза. И стали молча ждать. А тишина то какая, только лес шепчется вдали ! Вот наконец то начало понемногу сереть, медленно, но тронулось. Зашуршали мыши где-то в травке под снегом, пискнули и снова тишина. Вспомнились дедовы слова, что лиса слышит писк мышей под снегом за 200-300 метров. Теперь-то понятно, почему шли, молча всю дорогу, и кашлянуть, не  дай  Бог!

Понемногу становится светлее, напрягаю зрение, просматриваю поле насколько вижу, нет  никого, один только крук, не спеша, потянул в сторону леса. Вдруг прямо перед нами что-то мелькнуло вдалеке, и опять белое поле.

Уже начал думать, что показалось, но нет же. Вот она долгожданная красавица ! Идёт,  не спеша, по оранному полю, то вся на виду, то одна спина маячит в борозде. Метров двести не дошла, остановилась, прислушалась, потянула носом вокруг воздух и пошла быстрым шагом к ближайшему лесу. Прямо на мостик, её дорога лежала по прямой между мной и дедом. Вот она красивая, грациозная, поле белое-белое, а она аж красная, вот уж красиво, вот так взглянуть на живого зверя перед выстрелом.

Лиса была уже на расстоянии метров 50, мой организм весь напрягся, сердце приятно заколотило в груди, одними глазами взглянул на деда, - сидит не шелохнется, а ведь стрелять уже можно. А лиса всё ближе и ближе, я уже подумывать стал, что дед может уснул.

Тихонько взвёл курок старенькой одностволки, медленно, не делая резких движений, поймал на мушку идущую лису, нервозно стал ждать дедового выстрела. Лиса уже в 30 метрах, а он молчит. Ну и нервы !

Неожиданно утреннюю тишину разорвал выстрел дедовой ижевки. Луна немного хлопнула где-то сзади в лесу. И опять тишина. Лиса остановившись, замерла, секунды две постояв, медленно осела, и приняла позу как вроде перед прыжком. Держу её на прицеле, краем глаза вижу, что и дед тоже не сводит с неё свою горизонталку. Хитрая ведь лиса, вот и нет ей веры. Посидим минут пять так, а она и не шелохнётся, залегла как в засаде и лежит. Вижу, дед поднялся из своего убежища, стряхнул снег с себя, повесил ижевку на плече и направился в мою сторону.

Я, не спуская курка, держа лису на прицеле вылез тоже и пошел деду навстречу, раздумывая, почему это дед ружье на плечо повесил, лиса то ведь вон, что живая, лежит на снегу, в настороженной позе, - как бы, не ушла ! Дед наверное догадался, почему я не свожу глаз с лисы:
- Не бойся, не убежит, она уже готова, поди забери. Видишь, ушки у неё не стоят торчком, а повисли, не убежит, уже отбегала!

Так оно и есть. Повесив одностволку на плечо, я подошел к лисе. Она была уже мертва. Но довольно в красивой неосторожной позе. Глаза открыты. Хоть и мертва, но взгляд так и остался хищным. Даже перед смертью приняла позу нападения, не зная на кого, да так и застыла навсегда.

Забрав лису, мы тут же недалеко в канаве, содрали шкуру, а по туловищу увидели, что половина дроби вошла в грудную клетку,      да-а выстрел хорош. Да и лисе хорошо, - умерла сразу ! Помыв руки в снегу вперемешку с хозяйственным мылом,  оно всегда в рюкзаке для таких целей.

Сели, немного перекусив, сыто было, двинулись в путь. Пошли против ветра, с надеждой вытоптать где-нибудь в пахоте, или в болоте зайца.  Но больше нам в этот субботний день так и не повезло. Собаки у деда нету, а зайца трудно без собаки вытоптать.

Так я и не выстрелил с одностволки, а хотелось ! Но радость удачного рассвета в чистом белом поле около мостика покрывала все на свете. Настроение хорошее, идти легко, еще бы, ведь на плечах в рюкзаке шкура лисы ! День выдался хорошим, ясным, безветренным. Все в снегу свежем.  А по дороге домой я все время надоедал деду, чтобы и завтра так же пойти.

Поначалу он категорически отказывался, ссылаясь на какую-то работу. Но  я настаивал на своем, что завтра ведь воскресенье, да и ехать мне завтра в училище в три часа дня. Так что рассвет завтрашнего дня в наших руках, да  и Бог знает, когда еще приеду к тебе. И благодаря моему надоеданию со своими просьбами, дед все же сдался:
– Хорошо, сходим, если погода позволит. Скорее всего, попробуем зайца под столбами вытоптать. Но смотри, дорога дальняя предстоит.
– Вот и хорошо, – подумал я про себя, – я готов сколько угодно топать в снегу с дедом и старенькой одностволочкой – ведь это так прекрасно – зима, красота сказочная !

Домой пришли после обеда, так ничего и не увидев больше. Почистили ружья, проверили содержимое рюкзака. Похлопотав немного по хозяйству, быстро поужинав, легли спать, попросив бабу Любу разбудить в четыре часа утра. От прошедшего марша уснули быстро. В голове плавали мысли о завтрашнем повторном марше.

Село Низковка.