Первый крижень спайка

В восьмимесячном возрасте мой спаниэль уже довольно неплохо работал по бекасу. Хотя мертвой стойки еще не держал, но птицу находил сразу. Как притаившуюся, так и убитую. Молодой, резвый, работал быстро, ничего не скажешь. Конкретных команд я его не учил. Я считаю это лишним. Просто разговариваю с ним, как с другом. Он по тону голоса понимает, что можно, а что нельзя. Идем, например, конкретно на утку, а он учует где-то рядом бекаса, замрет, и сразу смотрит вопросительным взглядом мне в глаза. А я ему говорю – нельзя, Спайк, нам шуметь, не трогай ты этого бекаса, пошли.  Он сразу же забывает про него и бежит вперед . и так всегда. Всегда советуется со мной взглядом – что мол делать будем? Вот такие отношения у нас со Спайком. Да и родители у него прекрасные охотники. В крови у него все эти охотничьи качества, в подсознании. Я ни разу еще не жалел, что именно он мне попался.

Вообщем, мы друг друга нашли. Или может охотничья судьба подсуетила нашу встречу. За последнее лето натаскал я его на  бекасах как надо. Не потерял ни одного. Утиная охота была уже открыта, когда я решил попробовать его на утку. Рановато конечно в таком возрасте,  другие только в год начинают кое-чему обучать.  Но Спайк до того красиво и четко работал по бекасу, что не было у меня сомнений, что он  не подведет на утке.

За несколько вечерних зорек присмотрел удобное местечко для  Спайкового экзамена. Болотце небольшое, воды немного, то, что мне и надо, да и утки кормятся здесь ночью, значит брать нужно по рассвету.

С вечера наготовил все свое снаряжение и для Спайка, конечно же, не забыл положить в карман его любимые утиные косточки. Спайк разгадал мой замысел и лег спать прямо на мой рюкзак в коридоре. Чтобы без него не ушел.

Уснуть я не мог, крутилось в голове предстоящая важная для меня охота. Экзамен моего утятника, так и не дал мне поспать в ту осеннюю ночь. Попив крепкого чая, отнес поесть Спайку среди ночи, голодной собака не должна идти на охоту. Я всегда кормлю своих собак за  3-4 часа до охоты, как гончих, так и спаниэля. Но и перед самой охотой не стоит их кормить. Обожравшись, работают лениво и вяло.

Дорога предстояла нам не дальняя. Рассветало где-то в пять утра. Собравшись, мы вышли из дому часа в четыре. За час  будем на месте. Спайк, как всегда, бежал зигзагами чуть впереди.  Взорвалась под его носом пара  бекасов. Тут же услышав опасения – не трогай, пошли. Он уже не обращая на них внимания, бежал вперед, изредка поглядывая не отстал ли я.

Пел в луге свою трель ранний козодой. Начали понемногу обзываться в камышах очеретянки. Где-то, в еще темноватом небе, просвистели своими крыльями пролетевшие  утки над головой. Спайк, чуть приостановившись, прислушался к удаляющемуся свисту, двинулся дальше. На восходе над лесом появилась чуть светлая полоса, значит, рассвет вступил в свои права. И одновременно с появлением этой долгожданной  полоски  все вокруг дружно ожило.   Вся природа, все живое приветствовало рождение  нового осеннего дня. Дружно затрещали множество вездесущих  очеретянок, затрубили в камышовых трущобах наши горские журавли, загудел  в  болоте пернатый  бугай, затараторил в траве невидимый деркач. Все  слилось  в чудесную живую музыку, начинался новый прекрасный день, жизнь дивная начала просыпаться,  чтобы идти своим чередом.

А вот и наше экзаменационное болотце. Украдкой подошли к нему, я взял Спайка на поводок. Осторожно через осоку выглянул. Маленькое плесо было под туманом, ничего не видно. Присев на корточки, поглаживая своего  любимого утятника, стал ждать утренний лет. Уже рассвело полностью. Взглянул еще раз  - туман. Сижу опять. Вдруг Спайк замер. Я смотрел в небо, пролетавших уток нигде не было видно. С чего бы это думаю.  Смотрю на него, а он не обращая внимания на меня, весь напрягся,  смотрит сквозь осоку в сторону плеса, только обрубок его хвоста чуть дрожит.   Мне-то ведь знакомо это замирание.

      Выглядываю опять через осоку, и сердце радостно с охотничьим азартом екнуло  - в тот момент когда я выглянул, дунул легкий ветерок, разогнав немного туман посреди плеса, а на воде спокойно плавал красавец селезень. Полинявший к зиме, он блистал изумительной окраской своих перьев. Туман редел быстро, то закрывая от взора селезня, то полностью открывая ожиревшего гуляку.Он безмятежно покачивался на воде, ощупывая и укладывая в порядок свои красочные перья.
Спаниэль мой дрожал от нетерпенья. Ведь он-то первый учуял  селезня, и давно уже ждал разрешения броситься в поиск.
Я еще с минутку любовался пернатым красавцем, поднял ружье и взял на прицел его голову.

Выстрел разорвал упоительную тишину этих мест, эхом отозвался  в  ольшанике  и, утихая, ушел в камыши. Коршун сорвался с ближайшей ольхи и плавно пошел над лугом подальше от нас. Все затихло вокруг. Но через несколько секунд начали  несмело, то там,  то там  обзываться очеретянки и деркачи,  запел  хвостом в синеве неба бекас. Все опять ожило, вроде и не было ничего. Все пошло своим чередом. А Спайк уже шел на всех парах к трепыхавшемуся гуляке. Барабаня лапами так, что из-за брызг его еле было видно. Голова селезня повисла в воду. А туловище металось по воде в разные стороны, хлопая неповрежденными крыльями,  аж вода бурлила вокруг. Вокруг него,  барабаня лапами, крутился мой молодой спаниэль.  Он схватил селезня за крыло, но не удержал, селезень беспрерывно хлопая крыльями, неугомонно крутился волчком на одном месте. Спайк опять схватил его за крыло, шумно хрипя от усталости. Но опять не  удержал, и не удержал даже, когда схватил его за хвост.  Селезень все продолжал биться в предсмертной агонии. Спайк уже еле плавал,  весь в перьях кашляет, хрипит. Я  начал звать его к себе и постепенно раздеваться,  чтобы вытащить его если что.  Но он не обращал на меня никакого внимания.

Еле дыша, Спайк поплыл вокруг неугомонного  селезня.  Думаю что это с ним? Проплыв вокруг селезня, Спайк в полном смысле слова нырнул вокруг него,  и через секунду показалась его умная голова из воды. А в его зубах -   перламутровая с зелеными оттенками голова селезня. Спайк направился к  берегу  с головой гуляки в зубах. А сзади по спине Спайку били уже ослабевшие крылья. Пыхтя носом, Спайк еле вышел на берег, и только на берегу у моих ног  выпустил голову  из пасти.

Сколько радости было - и у Спайка, и у меня ! Этого не могу передать ! Так у нас с ним началась полноценная  утиная охота. Экзамен сдал он на отлично. Немножко потрепав селезня, Спайк успокоился, отдышался и опять полез в воду. Пока он не обследовал все болотце из воды не вышел. А я с восторгом стоял на берегу, наблюдал за Спайком и дивился его выносливостью. Маленький, а такой выносливый. А у моих ног лежал его первый крыжак, матерый, жирный болотный гуляка.

Спайк  вылез из болотца на той стороне, оббежав вокруг, обнюхал свой трофей, и с довольными глазами посмотрел в мои, как бы спрашивая – ну что, доволен ?  Не выдержал я, присел на корточки  и долго  говорил  ему  ласковые слова, какой он молодец. И так у нас с ним всегда. А он внимательно все слушал, иногда заглядывая мне в глаза и хрустя своими любимыми утиными косточками, честно отработанными. Вот такая была его первая утиная охота. 

Обратно шли поздновато, роса спала, солнце уже высоковато, так  что на этот раз бекаса не было в нашем рюкзаке. Нам было достаточно матерого  крыжака.
Пришли домой,  дети уже встали. И сколько радости я видел в ихних глазах, когда они осматривали гуляку. Радовались и мы со Спайком. И ради радости в детских родненьких глазах, мы готовы со Спайком каждый день лазить по болотам, уходя среди ночи, и встречать рассвет вместе с журавлями среди камыша.


Распал – село Горск, Щорского района 14.09.2003