Привет, я ветер. Глава 7

Всё происходит как в страшном сне. И если вы думаете, что встретиться лицом к лицу с человеком, готовым вас прикончить, страшно, то умножьте это чувство стократ.
В момент испарилось алкогольное опьянение, всё тело подобралось и сжалось в точку. На самом деле, эти мгновения страха так быстро проносились, что я даже понять ничего не успеваю.
У меня перед глазами поблёскивает складной нож. Мужчина, который прижимает меня к стене и давит ладонью на грудную клетку, выглядит безумным. Я различаю пену вокруг рта, которая крохотными капельками падает на рыжую косматую бородку, а глаза его вылезли из орбит и налились кровью.
; Попалась, сучка! – шипит мужчина.
Его рука перемещается с грудной клетки на мою шею. Он сжимает ладонь и мне не хватает кислорода. Другой рукой он приближает складной нож к моему глазу, практически касается кончиком глазного яблока, но потом убирает и оставляет кровавый порез на щеке.
; Отдавай сумочку, ; говорит он. – Ты же хочешь остаться живой?
Я готова отдать ему всё, только бы он оставил меня в живых. Я так боюсь смерти, так боюсь боли. Невероятно, на что готов человек, что бы избежать этой самой боли! Я не знаю, на что способен незнакомец, готов ли он отпустить меня или собирается прикончить.
Дрожащей рукой я протягиваю сумочку. Мужчина начинает шарить рукой у меня по телу, и я думаю, что возможен и другой вариант развития событий, в некотором роде даже страшнее, чем смерть. Через секунду я понимаю, что он проверяет мои карманы, но там ничего нет.
; Сучка, запомни, хоть слово обо мне кому-либо скажешь, и я снова встречу тебя в тёмном переулке. Поняла?
; Да, ; шепчу я.
У меня онемело тело, отнялся голос. Я не смею ни крикнуть о помощи, ни отбиваться, настолько страх поглотил меня.
Грабитель убирает нож в карман куртки и смотрит на меня с ухмылкой.
; До скорой встречи, ; говорит он и размашисто бьёт меня кулаком в скулу.
Оглушительная боль накрывает лицо, а потом и всю голову. Перед глазами темнеет, во рту я чувствую металлический привкус крови, и слёзы сами льются из глаз. Я сгибаюсь пополам и закрываю лицо руками. Кажется, я сейчас потеряю сознание от боли.
; Это тебе привет от Невидимки! – словно в тумане слышу я последние слова незнакомца, а потом его удаляющиеся шаги.
Я сажусь на землю и пытаюсь справиться с болью и слезами. Сколько времени я так просидела – не знаю. Я не чувствую холода, не могу сориентироваться, где нахожусь и что происходит. Я чувствую громадное облегчение от того, что осталась жива, от того, что он не нанёс мне серьёзных увечий. Один удар – это ничто по сравнению со смертью.
Но в тоже время меня бьёт сильнейшая дрожь от пережитого ужаса, от избытка адреналина в крови, от полученного удара и потрясения. У меня пульсирует скула и я уверена, что к утру там будет фиолетовый синяк. Если он её мне не сломал, что вполне возможно.
С трудом я разлепляю глаза и пытаюсь рассмотреть окружающую обстановку. Первое время перед глазами плавают синие и жёлтые пятна, всё размывается. Я начинаю осторожно тереть глаза, стараясь не задевать остальную часть лица. Потом отчаянно моргаю много раз, пока более менее не могу что либо различить.
В голове гудит, а тело не слушается, но я прикладываю титанические усилия и встаю. С трудом делаю несколько шагов и останавливаюсь. Меня выворачивает наизнанку прямо на ноги. Когда рвотные позывы заканчиваются, я продолжаю свой путь.
Наверняка я сейчас выгляжу не лучше подзаборной шлюхи, поэтому надеюсь, что никто не встретится мне по дороге.
Передвигаюсь я очень медленно. Стараюсь идти в тени и не выходить на широкие улицы, хоть они и безлюдны. Часто останавливаюсь и прижимаюсь лбом к холодным кирпичным стенам домов и офисных зданий. Я пытаюсь прийти в себя после пережитого ужаса и избавиться от опьянения, которое с новой силой накатило на мой организм.
Я прохожу дом, в котором живёт Ромка. Теперь и до моего дома рукой подать. Иду около забытой всеми детской площадки и смотрю на своё жилище, на окна родной квартиры, не подсвеченные светом ламп. Даже отсюда она выглядит тоскливой и нежилой. И тут меня одолевает безудержная тоска. Слёзы сами ручьём текут по щекам. Мало нам с мамой страданий пришлось вынести в жизни, так теперь ещё и это…
Когда я подхожу к подъезду и понимаю, что мне нужно открыть дверь, тело снова наполняется горькой злобой и грустью. Ключи от дома были в сумочке, которую я отдала грабителю. Так же как и телефон. Мне предстоит ночь на лавочке в жутком холоде. Я присаживаюсь на ближайшую лавку и беззвучно плачу от обиды. Слёзы комом не дают свободно дышать, они давят на грудь и горло.
В тишине я слышу гулкие шаги. Сердце начинает неистово стучать от страха, я вся сжимаюсь, как перед прыжком. После того, что случилось раннее, мне всюду мерещится опасность, и я начинаю трястись от страха. Кто-то дотрагивается до моего плеча, отчего я вздрагиваю и ещё сильнее сжимаюсь.
; Софи, что случилось?
Передо мной на колени становится невесть откуда взявшийся Егор. Он хватает меня за плечи и встряхивает, с ужасом рассматривая моё лицо.
; Что… кто это сделал с тобой? – спрашивает он. – Почему ты не заходишь в дом? Давай ключи, я тебя отведу.
; Я… я не могу… ключей нет… ; между всхлипами шепчу я.
Егор рывком притягивает меня к себе и обнимает. Я чувствую себя неуютно, будто из-за него лишилась свободы. Его движения напоминают то, как грабитель схватил меня и не отпускал. Я вырываюсь из объятий и держу его на расстоянии вытянутой руки.
; Нет, Егор не нужно… ; всхлипываю я. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
Егор резко поднимается с колен и хватает меня за руку.
; Не будешь же ты мёрзнуть здесь всю ночь. Пошли, ; говорит он и ведёт меня к углу дома.
Оказывается, там стоит его машина. Наверное, это Тойота, мне не видно в кромешной темноте, да и не особо интересно. Егор распахивает дверцу переднего сидения и сажает меня внутрь. Я ёжусь от прикосновения холодной кожи сидений, которую чувствую через колготки на ногах. Через пару секунд Егор пролазит на водительское сидение. Он сразу же включает мотор и печку. Потом дотрагивается до кнопки, отвечающей за подсветку в салоне.
В глаза бьёт яркий свет. Он заставляет прищуриться. Кожа на лице натягивается, и я снова чувствую ноющую боль в районе скулы.
Егор поворачивается ко мне и нежно дотрагивается пальцами до моего лица.
; Повернись ко мне, пожалуйста, ; говорит он мягко, и я подчиняюсь.
Егор нежно убирает волосы, падающие мне на лицо, и кончиками пальцев ощупывает скулу. Хоть его прикосновения лёгкие и невесомые, я всё равно вздрагиваю от боли, пронизывающей половину лица. Потом Егор отпускает меня и сжимает руль. Я замечаю, что костяшки пальцев у него побелели. Его лицо приняло замкнутое выражение, губы сжались в тонкую белесую полоску.
; Егор… ; говорю я, хотя не знаю, что именно хочу сказать. Почему мне хочется извиниться перед ним?
; Помолчи, пожалуйста, ; рычит Егор. – Просто ничего не говори.
Егор заводит машину и выезжает на проезжую дорогу. Мне хочется спросить, куда мы едем, но я боюсь.  Учитывая, что сейчас ничего нельзя изменить, я откидываюсь на сидение и стараюсь расслабиться. Всё тело сжато, и напряжение никак не хочет покидать ноги и руки. При этом меня до сих пор сотрясает крупная дрожь, которая волнами накатывает и постепенно отступает. Глаза жжёт из-за безмерного количества пролитых слёз, отступающего опьянения и бессонной ночи.
Мы едем по ночному городу, мимо проносятся тысячи огней. Но я практически не замечаю дороги, ведь полностью погружена в невесёлые мысли. Я, конечно, знала, что на улицах процветает беспредел, но никогда не могла предположить, что стану очередной жертвой жалкой испоганенной человеческой души, которая способна на многое, лишь бы добыть свое, не прикладывая слишком много усилий.
Я одной стороны я очень напугана, мне страшно оставаться одной, я даже не знаю, как теперь буду добираться до школы без чьей-то помощи. С другой стороны я безмерно зла. Я прокручиваю ситуацию снова и снова и думаю, почему не дала этому проходимцу отпор? Почему даже не попыталась как-то спастись?
; Приехали, ; говорит Егор и заезжает на крытую парковку.
Я даже не заметила, куда именно мы приехали. Когда Егор припарковался, я поспешно вылезаю из машины. Егор крепко хватает мою ладошку и куда-то ведёт. Он так сильно её сжимает, будто боится, что я растаю.
Мы входим в просторный светлый холл и подходим к стойке администратора.
; Мария, доброй ночи, ; деловым тоном говорит Егор.
Девушка за стойкой с замысловатой причёской и большими голубыми глазами пару раз моргает, будто не может поверить, кого видит перед собой.
; Егор Дмитриевич, очень рады, очень рады, ; начинает причитать она. – Вам как всегда – лучший номер?
; Да, конечно. И пусть принесут поесть и аптечку, ; говорит Егор.
Пока Мария что-то вбивает в компьютере, она ни на минуту не умолкает:
; Какими судьбами? Я слышала, что Вы снова в Москве, но к нам Вы ещё ни разу не заглянули. Я думала, Вы в первую очередь заглянете сюда. Работы непочатый край. – Мария улыбается и слегка подмигивает Егору, потом протягивает ключ. – Мы за Вами скучали. Вы же знаете, без Вас никуда.
Моё лицо кривится само собой. Не могу слушать это сладостное пение, которое вытекает из её рта Между ними что-то было? Или она просто подлизывается?
; Ваш номер 303. Номер на двоих.
; Спасибо, Мария, ; кивает Егор. – Не забудь о заказе.
Мария напоследок бросает быстрый взгляд на меня и её лицо сразу же меняет выражение на холодное и высокомерное. Учитывая то, как я, вероятно, сейчас выгляжу, ничего удивительного в этом нет.
Егор ведёт меня к лифту. Мы заходим в полностью зеркальную коробку, и он нажимает кнопку. Двери с тихим щелчком закрываются, и лифт несёт нас вверх. Вокруг я вижу множество отражений и стараюсь рассмотреть себя. Мимолётный взгляд приносит шок и быстрое сердцебиение. Я хочу, что бы это оказалось какой-то шуткой и закрываю глаза.
Не проходит и минуты, как мы оказываемся в длинном освещённом коридоре. Егор быстро ведёт меня к 303 номеру и картой открывает дверь. Когда я захожу внутрь, то оказываюсь в огромной гостиной, обставленной мягкой мебелью. На крошечном журнальном столике стоит букет – нет, букетище – из пышных цветов. Я не успеваю насладиться всем этим великолепием, Егор уже тянет меня за руку в другую комнату. Там стоит огромная двуспальная кровать с резными деревянными ножками и белыми простынями.
Но Егор снова ведёт меня в следующую дверь. Наконец мы оказываемся в просторной ванной  комнате, совмещённой с туалетом. Егор становится напротив и вглядывается в моё лицо.
; Ты можешь рассказать что-нибудь о нападавшем? – спрашивает он меня.
; Я плохо его рассмотрела, ; тихо отвечаю я и опускаю голову.
Мне трудно говорить об этом, разве он не понимает? На глаза начинают наворачиваться слёзы.
; Нам нужно будет сходить к врачу, чтоб тебя осмотрели, ; говорит Егор и запинается. – Возможны сильные раны и растяжения. – Сдавленным голосом продолжает он и сжимает зубы от злости.
Я смотрю на Егора и некоторое время не могу понять, о чём он говорит. Потом до меня доходит.
; Нет! – практически выкрикиваю я. – Он… он ничего не сделал. Только забрал мою сумку и ударил по лицу.
Воспоминания вновь всплывают в памяти, такие реальные, будто это происходит снова и снова. Слёзы начинают катиться по лицу.
; Он угрожал ножом, ; всхлипываю я. – Мне было так страшно, что я даже не попыталась оттолкнуть его.
На лице Егора я читаю безмерное облегчение. Он бережно обнимает меня, будто боится сломать и начинает тихонько качать, бормоча что-то утешительное.
; Он точно не тронул тебя? – снова спрашивает Егор.
; Нет, ; говорю я, и Егор крепче меня сжимает. – Он… он сказал, что передаёт привет от Невидимки. Не знаю, кто это…
Егор отпускает меня и снова всматривается в лицо.
; Невидимка? – переспрашивает он, его лицо выглядит сосредоточенным. – Ты точно правильно поняла?
; Да, ; отвечаю я. – А что?
Егор отпускает меня и отворачивается.
; Ничего, ; говорит он. – Приведи себя в порядок.
И уходит. Я смотрю ему вслед и ничего не понимаю. Егор знает таинственного Невидимку? Почему мне передаёт привет человек, о котором я никогда ничего не слышала, а потом оказывается, что Егор в курсе, кто он? Конечно же, он не сказал, что знает его, но по его реакции я поняла именно это.
Может ли быть такое, что во всём, что со мной произошло, виноват Егор? Но я не могу обвинять его без причины. Я просто схожу с ума, если начинаю подозревать всех вокруг.
Я поворачиваюсь и вижу умывальник с зеркалом. Подхожу к нему и со страхом смотрю на себя. Тушь размазалась по лицу и присохла к щекам кусками, ресницы же склеились. Под глазом длинный присохший порез, а на скуле уже начал приобретать цвет синяк, щека напухла до непередаваемых размеров. Губы потрескались и окрасились кровью. Всё оказалось даже хуже, чем я могла предположить.
Я включаю душ, быстро раздеваюсь. Вода горячая, ближе к кипятку. Она обжигает кожу, но мне это наоборот нравится. Я смываю с себя остатки алкоголя, смываю грязные прикосновения того вора, смываю усталость и обиду на весь мир, смываю тонну слёз, которые текут и текут не переставая, смываю нервное потрясение и дрожь постепенно проходит.
Когда я заканчиваю мыться, то укутываюсь в полотенце и понимаю, что мне нечего надеть. Я не хочу надевать ту одежду, которая на мне была – колготки порваны и забрызганы блевотиной, а платье напоминает о случившимся. Я укутываю волосы в одно из полотенец так, что на голове получается высокий тюрбан, конец другого из полотенец завязываю над грудью  в своеобразный узел и тихонько выхожу из ванной комнаты. В спальне Егора не оказывается, и решаю разыскать его во множестве других комнат.
Я заглядываю за одну из дверей и вижу огромную столовую с дубовым массивным столом в центре и шестью такими же стульями вокруг. Егор сидит на одном из стульев и говорит по телефону.
; Да, ; шипит он. – Она здесь. У неё такое состояние… видно, что ей плохо. Невидимка постарался. Я даже предположить не мог…
Я быстро прячусь за дверью и смотрю на Егора во все глаза через щель. Я не открываю её и не обнаруживаю своего присутствия, становится интересно, о чём он говорит. И не зря.
; Ей станет лучше, не переживай, ; говорит он. – Она куда сильнее, чем может показаться на первый взгляд. – Он некоторое время молчит, видимо, слушает, что ему говорит собеседник. ; В следующий раз нужно будет действовать аккуратнее, – добавляет он. – Нам это ни к чему.
В моей голове за секунду проносятся миллионы мыслей. Что означает этот разговор?.. Я так заслушиваюсь, что прислоняюсь к двери, и она со скрипом открывается ещё на несколько сантиметров. Сразу же отскакиваю и слышу напоследок:
; Потом договорим.
Через секунду Егор рывком открывает дверь в спальню и смотрит на меня слегка сердито. Я сижу на кровати как и в чём не бывало, руками придерживаю полотенце, которое так и норовит слезть с груди.
; Ты уже закончила? – спрашивает Егор. Либо он не понял, что я подслушивала, либо притворяется, что не понял.
; Мне нечего надеть, ; говорю я.
; Сейчас позвоню вниз, и тебе всё принесут.
Я киваю. Тут же в номер заходит пара женщин в форме, которые привозят на сервировочном столике всякую еду и коробку с различными медицинскими препаратами первой необходимости.
Егор разговаривает с одной из них и несколько раз кивает на меня. Девушка пристально на меня смотрит и уходит. Другая девушка сервирует стол. Когда она тоже покидает номер, Егор берёт аптечку и присаживается на кровать рядом со мной.
; Я хочу обработать твои раны. Думаю, тебе стоит выпить успокаивающие и снотворное, во сне лучше пережить то, что с тобой произошло. Утром проснёшься, и тебе станет лучше.
; Мне нужно утром быть дома, ; жалобно говорю я. – Мама будет волноваться, когда придёт с работы. Она вообще не знает, что я уходила куда либо… не знаю, как буду ей всё это объяснять… Тем более у меня школа…
; О какой школе может быть речь? – сурово спрашивает Егор. – Тебе нужно хотя бы несколько дней, чтобы отлежаться и осмыслить то, что произошло.
Егор бережными движениями обрабатывает порез под глазом и наносит различные мази на синяк. Пока он работает, я всматриваюсь в его лицо. Его тёмные глаза при внимательном и близком осмотре показывают золотые прожилки, которые делают карий цвет глаз светлее и необычнее. Между бровями залегла складка, которую я уже привыкла видеть на его напряжённом лице. Нижнюю часть лица украшает чёрная щетина: короткая и колючая.
Егор ловит мой взгляд и улыбается, всматриваясь мне в глаза.
Это лицо выражает различные эмоции. Иногда Егор кажется замкнутым и не хочет показывать то, что чувствует. Иногда, наоборот, каждое мимолётное изменение лица показывает его мысли и настроения. Но во все эти моменты он выглядит искренним. Неужели он так хорошо играет? Подслушанный разговор оставляет двоякое ощущение, но теперь я могу с уверенностью сказать, что не доверяю Егору.
Либо я всё неправильно понимаю, либо Егор играет со мной в игру, правила которой знает лишь он. Это пугает меня, ведь принимает опасный оборот, но теперь мне хочется знать правду. И я узнаю.
; Вот и всё, ; говорит Егор и складывает все медикаменты в аптечку. – Ложись спать. С твоей мамой я разберусь.
; Я… не знаю, рассказывать ли ей о произошедшем, ; говорю я и опускаю глаза.
; Софи, матери нужно рассказать правду, ; твёрдо говорит Егор. – Как ты сможешь ей объяснить пропажу сумки, ключей и телефона?
; Но… ты можешь сказать ей, что я ходила ночевать к подруге? Её зовут Вика, ; прошу я. – Мне не хочется, чтобы она узнала, что я без разрешения ходила в клуб.
; Значит, ты улизнула из дома без спроса? Мама не знала о том, куда ты ходила? – спрашивает Егор.
Я потупилась, ведь думала, что Егор и так уже это понял.
; Ты хоть понимаешь насколько это опасно? А если бы с тобой случилось что-то намного более серьёзное, чем один удар по лицу? А если бы ты так и не вернулась поутру? Твоя мать даже не знала бы где тебя искать и у кого спрашивать о твоём местонахождении! – Егор повышает голос, его лицо выражает осуждение, а мне становится не по себе.
; Мать всегда может спросить обо мне у моих друзей. Она знает, что мы проводим много времени вместе, ; отвечаю я.
; И как часто ты уходишь из дома без разрешения?
; Очень редко, ; вру я. – Я практически нигде не бываю.
; Господи, Софи, не нужно мне врать! – чуть не кричит Егор. – Только недавно я отмазывал тебя от полицейских! Ты и тогда была пьяной, и сейчас от тебя разит непонятно чем. Что ты делаешь со своей жизнью? Вляпываешься в истории, пьёшь, куришь, убегаешь из дома. Ты собираешься взрослеть или нет?
Я возмущённо смотрю на Егора.
; Егор, не нужно лезть в мою жизнь и читать мне морали! – тоже повышаю голос я. – Я сама могу разобраться, чем заниматься по жизни, что мне нужно, а что нет. Я достаточно самостоятельный человек!
; Нет, Софи, ты заблуждаешься. Ты совершенно не самостоятельная, потому что самостоятельно для себя ты ничего хорошего не сделала. То, что мать не ходит в школу и не узнаёт твои оценки, не делает тебя самостоятельной. Ты просто не видишь, как катишься вниз по наклонной! Всё начинается с малого, пойми.
Егор встаёт и начинает мерить шагами комнату. Я как зачарованная наблюдаю за ним.
; Я понимаю, что у твоей матери просто не хватает времени из-за постоянной работы и других забот. Мне больно смотреть на тебя вот такую. Я помню тебя совсем крошечной. Маленькая миловидная пухленькая куколка, которая вызывает умиление и надежды у родителей. Любые родители представляют своё чадо успешным и привлекательным в будущем. Даже я смотрел на тебя и видел статную даму, которая будет сокрушать своих конкурентов по бизнесу, будет вести активный отдых, познавать новое и путешествовать. Вот такой я тебя представлял.
Егор начинает тяжело дышать и смотрит на меня блестящими глазами. Я тоже не могу отвести от него взгляд.
; Я до сих пор мечтаю о том, чтобы у тебя была такая жизнь, о которой ты будешь с гордостью рассказывать в старости своим внукам. Я до сих пор не хочу, чтобы ты провела будущее в вашей маленькой квартирке, подрабатывая где-то официанткой… В мире столько всего интересного. Весь мир открыт перед тобой, пойди и возьми, как ты это не понимаешь?!
Я сглатываю. Звучит безумно захватывающе.
; Я могу тебе помочь, ; тихо продолжает Егор, подходит ко мне и присаживается на колени возле моих ног. Он берёт мои ладони в свои горячие руки и сжимает их. – Я могу открыть для тебя этот мир, изменить своё мировоззрение. Дай своё согласие на это.
Я непонимающе смотрю на Егора. Я действительно не могу понять, о чём он сейчас говорит. Качаю головой.
; О чём ты? – спрашиваю я.
; Я говорю о том, чтобы ты доверилась мне, ; говорит Егор. – Я хочу показать тебе, какой может быть жизнь, если ты совсем немного переборешь свою лень. Если ты разрешишь мне помочь тебе по-другому посмотреть на то, как ты живёшь сейчас и можешь жить в будущем. Ты можешь! Каждый человек может, но лишь единицы действуют. Я помогу тебе действовать.
Я вырываюсь из цепких рук Егора и встаю. Лихорадочно обдумываю его слова. Винтики в голове приходят в движение.
; И как именно это будет осуществляться? – спрашиваю я.
; Я… сначала я хочу показать тебе, что развитие, именно умственное развитие, может быть интересным и увлекательным. Я ведь знаю, что ты плохо учишься, но даже это практически не имеет отношения к тому, что я хочу тебе показать. Это только начало. Дальше я хочу, чтобы ты осуществила свои мелкие мечты, до которых никогда не доходили руки. И, конечно же, я хочу показать тебе мир. Я не имею ввиду поезди в разные страны, хотя если ты согласишься, конечно же, мы устроим и такой опыт. Нет, я хочу показать тебе мир, который окружает тебя, но ты этого не замечаешь.
Я раздумываю несколько секунд. Нет, я не могу довериться этому человеку. Я его не знаю! Мне нравится моя жизнь, нравится то, чем я занимаюсь. Но вот мечты… они всегда выходят за грани реального, воображение никак нельзя остановиться и я уже уношусь куда-то вдаль.
; Если ты согласишься, я не буду рассказывать твоей матери, где ты была, ; добавляет Егор.
Нет, я не могу согласиться на это безумное предложение.
; Я согласна, ; говорю я и понимаю, что снова влипла.