Обитель света и РПЦ!

По счастью есть в истории русской церкви и множество достойнейших подвижников благочестия. Упомяну кратко лишь о Елизавете Федоровне Романовой (в девичестве Гессен-Дармштадтская), причисленной сегодня к лику Святых мучеников, пострадавших от зверств большевизма в России. Это один из ярких примеров конкретного человека противостояния силам тьмы. Она - Христовой Церкви цвет благоуханный... Она – настоящий новатор в деле перестройки православной Церкви, в её служении Господу через ближнего своего. Она – скорее исключение из правил! Исключение из всей предыдущей деятельности церкви вообще, да и сегодняшнего дня тоже!

И лучших примеров подвижничества в благоустройстве общества, чем пример Елизаветы Фёдоровны, нам пока ещё не явлено в России. И это показательно при нынешней, вопиющей ситуации с миллионами безпризорных детей на просторах Отечества... и других бедах!

Елизавета Федоровна, Элла, так звали ее в детстве, германская принцесса, вышла замуж за русского великого князя Сергея Александровича Романова в конце XIX века, в 1884 году. В 1905 году ее муж был убит в Москве террористом Каляевым. Но еще задолго до этого трагического события Елизавета Федоровна была известна среди людей своею добротой, милосердием и благотворительностью. После злодейского убийства мужа и его похорон, в конце 1906 года Елизавета Федоровна — еще молодая женщина, достала все свои драгоценности. Среди них было не мало великолепных, дорогих произведений ювелирного искусства. За каждым украшением или предметом стояли любимые и близкие ей люди: отец, сестры и братья, бабушка — английская королева Виктория, муж Сергей, вся царская семья Романовых. Все свои сокровища — до обручального кольца, великая княгиня разделила на три части. Одну отдала в казну государства. Вторую — подарила родным, близким и церкви. Третья часть положила начало фонду для основания задуманной ею обители милосердия.

Прежде, бывая в женских монастырях, Елизавета Федоровна видела, что монахини кроме молитв и рукоделия больше практически никакой работой не занимаются. Если же говорить о работающих сестрах милосердия в госпиталях, то их мирское свободомыслие и поведение, по мнению православного духовенства, было несовместимо с подвижнической деятельностью. У Елизаветы Федоровны возникла мысль о создании принципиально нового типа организованной благотворительной деятельности православной церкви в России.

(В 1925 году, давая оценку деятельности Елизаветы Федоровны в России, архиепископ Анастасий писал: «Великая княгиня не только хотела одушевить нашу благотворительность духом св. Евангелия, но и поставить её под покров Церкви и через то приблизить к последней постепенно самое наше общество, в значительной своей части остававшееся еще и тогда равнодушным к вере».)

Знаменательно название, какое великая княгиня дала созданному ею учреждению — Марфо-Мариинская обитель, закрепленному Святейшим Синодом. Марфа и Мария были родными сестрами Лазаря, в доме которого часто останавливался Иисус Христос. Таким образом уже в самом названии символически соединялись две высшие добродетели: служение Господу через служение своему ближнему — таково подвижничество Марфы, и служение Господу через молитвы, духовный рост и самосовершенствование — подвижничество Марии.

Марфо-Мариинская обитель милосердия официально начала свою деятельность в Москве 23 февраля 1909 года. На вырученные от продажи драгоценностей деньги Елизавета Федоровна купила усадьбу с четырьмя домами и большим садом. В этих домах организовала больницу с палатами, перевязочную комнату, аптеку и амбулаторию для приходящих больных. Там же были устроены школьные классы для девочек, библиотека, столовая и небольшая гостиница. Строились церкви обители. Сама Елизавета Федоровна в одном из домов занимала три комнаты. Это были гостиная, спальная и кабинет. Простая, самая необходимая мебель, на стенах иконы. Достаточно сказать, что деревянная кровать, на которой отдыхала Елизавета Федоровна по два-три часа в сутки, не имела матраса, только жесткую подушку. В основу созданной обители был положен труд Елизаветы Федоровны над проектом устава.

Еще раньше, бывая в святых местах, посещая старейшие монастыри, Елизавета Федоровна советовалась с мудрыми наставниками, знакомилась с укладом и устройством монастырской жизни. На эту тему вела переписку с духовными библиотеками мира. Прислушивалась к пожеланиям и рекомендациям старцев Зосимовского монастыря, советам членов Святейшего Синода. Все это благотворно сказалось на уставе обители и её последующей деятельности. При открытии обители милосердия в ней было всего 6 сестер, но уже через год их стало 30. По своему общественному положению это были разные, в основном молодые женщины, от крестьянок до княгинь, решившие посвятить свою жизнь Богу. Удивительно, но ворота обители не были закрыты ни перед кем из нуждающихся. Где такое вообще возможно даже сегодня?! Хотя главной задачей, как считала сама Елизавета Федоровна, было посещение сестрами больных и бедных в их жилищах и оказание им на местах медицинской, материальной, моральной помощи и поддержки.

Встречаясь с разными людьми, Елизавета Федоровна сразу могла понять, что за человек перед ней. Иногда, чтобы помочь кому-либо, она использовала и свои высокие связи не только в России, но обращалась и к родственникам за границей. Людские пороки — ложь, хитрость, тем более лесть — были видны и одинаково противны ей.

Первый построенный на территории обители храм во имя святых жен Марфы и Марии был освящен в сентябре 1909 года епископом Трифоном. Второй большой храм во имя Покрова Богородицы, возведенный по проекту архитектора Щусева и расписанный известным русским художником Нестеровым, был освящен в апреле 1912 года митрополитом Московским Владимиром, который позже возглавит список замученных большевиками иерархов православной Церкви.

Глядя на чудом уцелевшие от коммунистического вандализма росписи Михаила Нестерова, как и сам сохранившийся храм, уже было приговоренный коммунистами к разрушению, можно и сегодня проникнуться высоким духом Марфо-Мариинской обители, излучающим, как и в те неспокойные годы, высшую духовную и нравственную чистоту задумавших и построивших сей храм людей. Сам художник Нестеров писал друзьям: «По глубокому моему убеждению это лучший храм из (современных) сооружений Москвы. Большой, четырехлетний труд окончен, и надо надеяться, что всё написанное переживет меня. Церковь вышла интересная, единственная в своем роде. Были (известные художники) Поленов и Виктор Васнецов. Остались довольны».

В 1926 году храм был исключен большевиками из списков памятников Москвы. Своим и нынешним существованием он обязан группе художников во главе с Павлом Кориным, много сил затратившим для спасения этого удивительного памятника русской духовности, истории и культуры. Однажды Нестеров, признанный мэтр, которого все окружающие с уважением называли «носителем духа Святой Руси», при встрече с Павлом Кориным сокрушался: «Вся Русь погибла, а вы пытаетесь спасти одну церковь». Тем не менее храм во имя Покрова Богородицы сохранился до наших дней. За семь десятилетий своего владычества коммунисты ухитрились на одной шестой части суши земного шара уничтожить 92 процента всех существовавших в России церквей.*

Какой-то паталогической агрессией, сатанизмом веет от всей этой позорнейшей акции разрушения храмов. Варварски был уничтожен океан красоты, созданной стараниями народа. Безвозвратно исчезли не только храмы чудной архитектуры, украшавшие русскую землю, но и ценные рукописи, старые книги, иконы, произведения прикладного искусства, уничтожен труд многих и многих поколений самых талантливых людей земли русской. Даже ужасы средневековья ничто в сравнении с деяниями ленинско-сталинской диктатуры пролетариата – этой власти тьмы. Более десяти процентов населения огромной страны постоянно находились в концлагерях. Остальное же население всей страны было повязано паспортным (трехдневным учетно-прописным) режимом внутри и отгорожено от всего остального мира «железным занавесом». Век не каменный, а 20-й! Не средневековье, а наши дни!

(Ни в кои веки нельзя трогать, разрушать любые святые места и сами святыни, потому что там сохраняются Души многих убитых людей. По каким-то причинам они не смогли подняться и спасаются в храмах от власти князя тьмы. Разрушение же храма сбрасывает эти Души на нижележащие уровни, а то и в бездны Гашшарвы. Люди почти не знают об условиях бытия в иномире. И не страшатся последствий собственных злых дел. Безнаказанности не существует ни для кого!)

Накануне революции на территории Российской империи было 50 тыс. приходских церквей и 1120 монастырей. Большевики - организаторы всероссийского грабежа церковной собственности рассчитывали получить сотни миллионов золотых рублей, а не удалось собрать и пяти. К концу кампании грабежа церквей было добыто всего 33 пуда 32 фунта золота. Серебра — 23 997 пудов. Несложный подсчет показывает, что с одного ограбленного храма получено около 10 г золота (т. е. два-три обручальных кольца) и 7,7 кг серебра (т. е. комплект столового серебра). Можно сказать, что весь экономический эффект широко разрекламированной коммунистами кампании свелся к банальному присвоению-краже серебряных ложек и к массовым убийствам священников.

(По сути в России шёл огромный селекционный процесс разделения всех людей, всех Человеко-Душ. Лучшие и наиболее развитые люди всех наций – цвет этих наций, безжалостно уничтожались коммунистическим режимом в первую очередь. Становясь мучениками и праведниками они поднимались светлым, восходящим потоком в Небесное Беловодье. Сами же палачи, когда кончался срок их земной жизни, нисходящим потоком устремлялись в магмы. Всё это же происходит и сегодня на невидимом для нас духовном плане. Каждому - по делам его! Идущий процесс отбирает только лучших для их последующих воплощений и продолжения космической эволюции. СЕЯТЕЛЮ во Вселенной нужны только добрые семена. Это Закон развития жизни. Перед самим этим ЗНАНИЕМ исчезает страх смерти, как таковой! И возникает новая мотивация осознанных действий, становится яснее цель бытия человека на Земле.)

Много времени Елизавета Федоровна отдает своей больнице. Она берет на себя самую тяжелую работу по уходу за лежачими больными, делая всё как и рядовая сестра её обители. Случалось, до рассвета просиживала у постели тяжелобольного. Однако никто из окружающих не замечал упадка сил у этой удивительной женщины. Утром, как всегда отдавая распоряжения, просматривая обширную почту в своем кабинете, встречаясь с посетителями, Елизавета Федоровна одаривала всех приходящих улыбкой и своим глубоким проникновенным участием. Больница Марфо-Мариинской обители постепенно приобрела блестящую репутацию и считалась образцовой в Москве. В ней работали лучшие специалисты города. Все операции делались БЕСПЛАТНО! Руководил ею доктор медицины Никитин. Елизавета Федоровна ассистировала при операциях, делала перевязки. С присущей ей мягкостью и интуицией находила слова утешения для страждущих. Своим уходом за больными и методами лечения она изумляла и докторов Москвы, когда, казалось, безнадежные больные выздоравливали под ее присмотром. Известные хирурги приглашали и просили Елизавету Федоровну ассистировать им в других госпиталях Москвы при самых ответственных и сложных операциях. Одно присутствие Елизаветы Федоровны, по свидетельству современников, оказывало успокаивающее действие и облегчало страдания больных. Незримое попечительство Высших Небесных Сил в её присутствии распространялось и на всех окружающих (эффект квантового поля).

Игумен Серафим пишет, что все, кто имел соприкосновение с Елизаветой Федоровной, никогда не могли забыть её, а выздоровевшие пациенты, покидавшие Марфо-Мариинскую больницу, плакали расставаясь с Великой матушкой, как они называли её. Можно сказать, что жизнь Елизаветы Федоровны перед Господом тогда заключалась в возможно большем числе поставленных её обителью на ноги, спасенных людей. Это был самоотверженный труд общины для Бога и ближнего своего. В амбулатории Марфо-Мариинской больницы было 6 кабинетов, где в неделю работали безвозмездно 34 врача. Известный в то время журнал «Столица и усадьба» писал в 1916 году: «Амбулатория обители при помощи врачей и превосходно оборудованных кабинетов лечит бесплатно с (бесплатной же) выдачей лекарств из своей аптеки ежегодно нескольким тысячам бедняков, не бросая их и по излечении. В своей столовой она раздает на дом бедным обеды, не менее трехсот в день. Обучает в своей воскресной школе девушек и женщин, работающих на фабриках, в мастерских и т.п. Выдает бесплатно из своей библиотеки книги. В своем приюте воспитывает девочек-сирот». Для содержания такого хозяйства Елизавета Федоровна тратила огромные средства. Частью это были её деньги, частью — пожертвования состоятельных граждан, которые охотно поддерживали её начинания, видя в них громадную пользу для всего общества.

Елизавета Федоровна пользовалась уважением и любовью среди жителей Москвы. Многие просто боготворили ее. Для поощрения жертвенности некоторые кровати в палатах Марфо-Мариинской больницы носили имена лиц, которые внесли крупные суммы денег в фонд обители.

(Нужно заметить, что в современной России благотворительность как таковая наказуема и просто опасна для жизни любого мецената. Алчность фискальных органов, жадность чиновников, не знает никакой меры и ограничений, как и сама их возможность проявить власть над ближним. «Рыбка гниёт с головы!».)

Не ограничиваясь лечебной деятельностью, Елизавета Федоровна и сестры обители стали посещать известный московский район трущоб — так называемый Хитров рынок, расположенный в низине реки Яузы. Это было «дно» Москвы. Сам рынок представлял собой большую площадь, окруженную домами старой постройки, в которых обитало несколько тысяч человек. Здесь же располагались всевозможные притоны, а также трактиры и лавки. Все это тонуло в непролазной грязи и нечистотах. Население Хитровки состояло из нищих, бродяг, взломщиков и перекупщиков краденого, карманных воров и прочих уголовных элементов, а также другого, в основном опустившегося люда неопределенных занятий и званий. Этот район являлся и громадной ночлежкой, в которой процветали все пороки и низость человеческого бытия — от беспробудного пьянства до диких грабежей и насилия. Родившиеся здесь, иногда прямо на улицах, дети обычно умирали. Кто выживал — того ожидало ужасное детство и будущее. Голодных и плачущих детей использовали для выпрашивания милостыни, которую тут же и отбирали. Мальчики-подростки учились воровать. Девочек же ожидало еще более страшное и низкое существование. Полиция была не в состоянии навести хоть какой-то порядок в этом районе. Здесь было небезопасно и днем. Набеги и облавы больших нарядов полиции редко были удачны. Хитровка имела свою, хорошо отлаженную систему оповещения и укрывательства. Елизавета Федоровна понимала, что не в состоянии преобразить рынок или как-то исправить его обитателей. Пыталась с сестрами главным образом спасти несчастных детей, разыскивая их и уговаривая родителей передать их для воспитания в приюты и другие подобные заведения. Всё население Хитрова рынка знало и уважало Елизавету Федоровну. Не было случая, чтобы кто-нибудь оскорбил или унизил великую княгиню здесь. Самый последний негодяй и душегуб Хитровки знал о её милосердии к простым людям и сколько она делает для них добра. Многие были обязаны ей своим спасением или спасением детей.

Нередко Елизавете Федоровне и сестрам приходилось прямо на месте оказывать срочную помощь нуждающимся. Елизавета Федоровна старалась помочь всем, кто обращался к ней и просил о помощи. Она занималась приисканием мест для безработных, устраивала их. Помогая получить профессию, оплачивала обучение. Оплачивала покупку швейных машинок, одежды, железнодорожных билетов и других необходимых вещей. Много сил и времени посвящала Елизавета Федоровна делу духовного воспитания народа. Исторически церковь в России была институтом нравственного здоровья народа, незаменимым фактором уклада общественной жизни. Вера в Бога, в добро и справедливость сдерживала многих людей от совершения ими дурных поступков. Ни один законодательный орган в мире не придумал лучших законов человеческого общежития, чем известные десять заповедей, данных Господом Моисею на горе Синай. Лекции-беседы в обители проводили самые авторитетные представители Московской епархии. Они пользовались такой широкой популярностью, что народ собирался за несколько часов до начала этих лекций-бесед-проповедей и терпеливо ждал. Увы, праведники всегда в большом дефиците... Нет сомнений, что если бы не «октябрьский переворот» 1917 года, как поначалу называли революцию сами же большевики, учреждения, подобные Марфо-Мариинской обители милосердия, распространились бы по всей стране, играя существенную роль в государственном устройстве и служа одним из путей выбора достойной жизни для тех, кто сам к этому стремится. Это был новый приём, если можно так сказать, общественного благоустройства. К сожалению, нынешняя РПЦ не спешит воспользоваться этим опытом. Совсем иные интересы у современных иерархов. Корысть и необузданное маммонство губит и церковь и свящщенство!

В 1888 году великая княгиня Елизавета Федоровна с мужем великим князем Сергеем Александровичем находилась на Святой Земле, на открытии и торжестве освящения храма св. Марии Магдалины. Этот храм в Гефсимании, с его богатейшим убранством, и сегодня один из самых замечательных храмов Иерусалима. Расположен он у подножия знаменитой Елеонской горы, на вершине которой, рядом с другим православным храмом, возвышается гигантская колокольня, прозванная «Русской свечой». Ее колокола, отлитые в России, русские паломники притащили на себе из портового города Яффы. Чтобы этим своим трудом-подвигом прославить Господа и послужить Ему. Сияние золотых куполов среди густой зелени кипарисов и оливковых деревьев, древние памятники и камни — все это произвело большое впечатление на Елизавету Федоровну. Здесь, в этих местах, ходил со своими учениками Спаситель мира — Иисус Христос. Здесь он щедро сеял под пронзительно-голубым небом семена любви и добра среди людей. Взволнованная красотой и всем увиденным Елизавета Федоровна воскликнула: «Как я бы хотела быть похороненной здесь!» В то время ни она, ни окружающие не могли предполагать, что ее слова исполнятся. Усыпальницей для Елизаветы Федоровны избрана, как бы нарочно для этого приспособленная крипта под нижними сводами русской церкви св. Марии Магдалины. Для Господа нет ничего невозможного!)

Естественно, что такого светлого человека, как Елизавета Фёдоровна, не могла обойти своим вниманием сатанинская власть большевиков. Весной 1918 года, так и не решившись убить её в Москве, большевики вывезли для расправы Великую матушку подальше, в самую, что ни есть глухомань и сбросили её в одну из северных шахт на Урале, вместе с ближайшими родственниками последнего русского царя. Потом забросали эту глубокую шахту гранатами и для верности ещё засыпали землей. Две гранаты, упавшие рядом с Елизаветой Федоровной, вообще не взорвались, что позже и обнаружилось при раскопках и подъёме тел убитых на поверхность. Само место убийства обнаружилось в Алапаевском районе, когда он был в сентябре 1918 года занят частями Белой армии. Поднятые останки мучеников, чтобы не допустить над ними надругательства, были затем с большими трудностями вывезены из большевистской России в Китай и были захоронены в Пекине, в склепе храма св. Серафима Саровского, при русской миссии. Родственники Елизаветы Федоровны за границей, узнав об этом убийстве, пожелали, чтобы тела Елизаветы Федоровны и ее келейной сестры инокини Варвары (Вари Яковлевой), убитой вместе с Елизаветой Федоровной, нашли вечное упокоение в храме Марии Магдалины, в Иерусалиме. Они организовали вывоз и перезахоронение их тел. Так исполнилось пожелание Елизаветы Федоровны, высказанное ею когда-то в молодости. Все остальные захороненные в Пекине тела жертв большевистского террора из России после победы китайской народной революции были выкопаны и уничтожены. Коммунистам мало было лишить прекрасных людей жизни, они горели лютой ненавистью даже и к мертвым! Вот сущность человеконенавистников.

Весьма поучительно, что все организаторы и исполнители убийства царской семьи и родственников Романовых закончили свои жизни погано. Главный зачинщик этого злостного душегубства Ульянов-Ленин, отдавший непосредственно приказ об убийстве Романовых, да и всей православной России, скончался в полном безумии в 1924 году в Горках, всего через пять лет после вышеописанных событий. Чего ж ради старался - то?! Непосредственные исполнители самого Алапаевского злодеяния также не зажились на этом свете, насколько это позволяют проследить сохранившиеся документы. Двое сошли с ума сразу же после дикой расправы над своими пленниками, безоружными соотечественниками. История сохранила рассказ одного из палачей алапаевских узников, некого Рябова. Когда арестантов, мужчин и женщин, подвели к заброшенной шахте в лесу и стали с бранью сталкивать в глубочайший провал, избивая прикладами винтовок, лишь один великий князь Сергей Михайлович успел оказать какое-то сопротивление, но был тут же убит выстрелом в голову. Палачи думали, что их жертвы сразу же утонут в воде, которая находилась на дне глубокой шахты, но этого не случилось. Ствол шахты был выложен бревнами, некоторые из них, полусгнившие, торчали из стен в разных направлениях, веером. Также по стенам, на различной глубине, были ранее устроены подмости, соединявшиеся в свое время лестницами, тоже пришедшие в полную непригодность. Сброшенные люди упали, разбившись о бревна, и находились в темноте на разных уровнях. Но через какое-то время жертвы очнулись и стали приходить в себя. И тогда из шахты до палачей донеслись их стоны и голоса, чуть позже молитвенное пение. Рябов бросил в шахту гранату, которая взорвалась, и наступила тишина. Но снова через некоторое время снизу донеслись стоны. Рябов бросил вторую гранату. После её взрыва большевики услышали из шахты снова людское пение — молитву: «Спаси, Господи, люди твоя». Ужас охватил всех палачей. В спешке и панике они стали заваливать шахту горящим хворостом, валежником, бросили еще несколько гранат. Но сквозь дым и огонь до них продолжали доноситься слова православной молитвы. И это продолжалось еще несколько дней, пока убийцы не организовали работы по засыпке шахты с оставшимися живыми людьми из ближайшего отвала. И, наконец, засыпали весь шахтный ствол, надеясь этим скрыть свои злодеяния от людей, (от Бога не скроешь!). Но и люди узнали об этом убийстве уже через несколько месяцев...

(Улицы многих городов на Урале, в том же Алапаевске и Екатеринбург, носят и сегодня имена убийц царской семьи. Не удивительно и закономерно, что вследствие увековечивания в названиях городов и улиц имен натуральных злодеев и душегубов Россию захлестнул невиданный в мире бум преступности.) Будет ли востребован православной церковью и вообще обществом опыт Марфо-Мариинской обители милосердия в деле благоустройства человеческого бытия?! Продолжит ли кто путь, однажды начатый Елизаветой Федоровной в России?!