Криминальные хроники Битва за Заволжье

Я продолжаю публикацию криминальной хроники. В первой статье я рассказывал о том, как царская власть сражалась со старообрядцами, которых давным-давно нередко приравнивали к преступникам. Сегодня моя история о главной напасти времён начала освоения Заволжья – кочевниках.

Первый кордон

В XV-XVI вв. район устья р. Большой Иргиз (напротив Вольска) был одним из наиболее удобных мест переправы через Волгу заволжских кочевников, которые ходили на русскую землю. Регулярно здесь переправлялись и яицкие казаки, самый знаменитый из которых атаман Ермак - перед тем, как «пойти воевать» Сибирь. Славились эти места и разбойничьими шайками, которые грабили проходившие по Волге купеческие и посольские караваны. Не случайно. После покорения Астраханского и Казанского царств, именно в устье Иргиза, по велению Ивана Грозного, и был поставлен первый военный кордон из казаков, который должен был защищать купеческие караваны от «воровских российских казаков» и кочевников, а также перевозить и охранять послов разных восточных стран, едущих к царю в Москву.
Но разве могли казаки уследить за всем, что происходило на таком большом пространстве? Первым обитателям Балаковского Заволжья приходилось самим защищаться от конных бродяг.

Достали

«Земли луговой стороны, простиравшиеся южнее луки (имеется в виду Самарская Лука – Ю.К.), в продолжение 1-й четверти XVIII в. были вполне во власти калмыков, которых посещали наездом лишь их сотоварищи по нападениям на русские окраины – башкирцы. Область, орошаемая рр. Малый и Большой Иргизами, была местом, где они временно встречались и вместе кочевали. Понятно, что безопасность соседних мест нагорной стороны от совместного их пребывания в здешних местах не могла увеличиться. Так, в 1710 г. крестьяне-старожилы монастырских поселений на правой стороне Волги (Малыковка [Вольск], Терса) свидетельствуют перед правительством, что земли и угодья, отведённые их монастырю в конце XVII в. на левой стороне Волги, остались немеряны и немежованы, потому что межевать той земли и с вервью идти и столбов ставить и ям копать и на деревьях грани насекать невозможно для того (что) по Иргизу и по степи калмыки с башкирцы кочуют зимовьями; а опричь татарских кочевий на той луговой стороне русских людей жилья ничего нет. В другой раз те же старожилы и понятые, говоря об этом же, высказывают, что тех земель за Волгой на луговой стороне межевать невозможно: живут в той их округе по Иргизу калмыки и башкирцы воровскими кочевьями и зимуют и за зверьми ходят и их колют и грабят и от того их воровства они на луговой стороне не пашут и сен не косят; а вокруг де той земли дикая порозжая степи и жилья ничего нет»
(Г. Перетяткович «Поволжье в XVII и начале XVIII века» – СПб. 1882 г.)

Врёшь – не возьмёшь!

К тому времени и относятся рассказы о малыковском крестьянине Дмитрии Расторгуеве, который не боялся вступать в единоборство с кочевниками.
Однажды, после покоса травы у Холмоватого озера, в районе нынешних Плеханов, он решил ночевать тут же. Жена его развела огонь и стала готовить уху. Наступила ночь. Когда уха была почти готова, послышался шум.
– Слышишь? – говорит Расторгуев жене. - Это они, это корсаки! (так звали тогда кочевников). Туши огонь, бери, таскай всё на остров!
В десяти саженях от берега на середине озера был небольшой холмик (поэтому и озеро назвали Холмоватым). На него-то Расторгуев с женой и перетаскали всё самое нужное и сами перебрались, вместе с конём.
Смелый крестьянин соорудил что-то вроде небольшой крепостной стены из кольев, на которые натянул две кошмы (это плотные ковры из овечьей или верблюжьей шерсти). Такой преграде ни стрелы, ни пули (стрелковое оружие было не таким мощным, как сейчас) не были страшны.
Тем временем, к непогашенному костру подъехали калмыки. Увидели они, что на острове – лакомая добыча и стали её обстреливать. Но никакого толку: прочная защита была у Расторгуева. Зато он сам меткими выстрелами уложил двух разбойников.
Разозлившись, калмыки попытались было переправиться на остров, но дно у озера было илистым, и лошади завязли, в бешенстве подмяв под себя всадников. Потоптались калмыки какое-то время на берегу, да и ускакали восвояси.

Без пощады

А однажды, благодаря Расторгуеву, малыковским крестьянам удалось наголову разбить небольшой отряд вооружённых кочевников. И произошло это на поляне у Пересыпного ерика (притока), в устье Большого Иргиза.
Несколько конных охраняли ночлег большой партии косцов. Ночь была тёмная. Косцы, полагаясь на бдительность часовых и надеясь на большой запас оружия, спали крепко. Но разъездные заснули и слишком поздно заметили появление кочевников. Крестьяне только и успели, что схватить оружие и убежать вместе с лошадьми на ближайшие гривы (холмы, покрытые лесом): в них кочевники обычно не совались – сквозь ветки верхом не продерёшься.
Калмыки-бродяги всё, что было оставлено крестьянами, стали нагружать на своих коней. Косцы и не стали бы отбивать своё добро, радуясь и тому, что удалось избежать смерти, но среди них был смельчак Расторгуев. Он-то и задумал целую военную операцию.
Он направил двадцать хорошо вооружённых конных под командой крестьянина Котушова в объезд неприятеля, а сам планировал ударить в лоб разбойничьему отряду. Когда всё было готово к атаке, крестьяне зажгли костры из сена и с двух сторон бросились на врага, крича, стреляя и гремя косами.
Застигнутые врасплох, разбойники не могли защищаться. Кто успел сесть на лошадь – спасался бегством, кто не успел – погибал под ударами крестьян. Разбитый неприятель бросился в разные стороны. Крестьяне догоняли кочевников и добивали их. А некоторые из беглецов утонули в Пересыпном ерике, завязнув в его илистом дне.
В память об этой битве поляна долгое время называлась Осадной, а ерик, где утонуло несколько разбойников, – Арчаковским (арчак – седло или станок седла). В этом ерике потом находили много арчаков, окованных медью или сталью.

Ох, и нелегки первые шаги

Первым заволжским поселенцам поначалу нелегко было заниматься и землепашеством. Нередко в открытом поле на крестьян нападали киргизские кочевники. Осёдлым жителям приходилось брать с собой ружья и топоры, а на ближайших холмах выставлять сторожевые посты. Заметив «хищников», люди бросались не в дома, а в ближайший лес. «Дикие» всадники, вооружённые лишь саблями и копьями, туда не совались – боялись засады, но деревни, случалось, разграбив, сжигали, прихватывая с собой лошадей и не успевших спрятаться крестьян. Часто ли подвергалось нападению Балаково, неизвестно. Село порой спасало то, что оно с трёх сторон было окружено водой (Волга, Балаковка, Сазанлей) и, особенно по весне, напоминало неприступный остров. Но балаковцы все-таки страдали. В 1810 году они даже обратились в правительство с просьбой о возмещении убытков от набегов кочевников. А весной 1827-го балаковцам пришлось быть очень осторожными из-за междоусобного конфликта между киргизами.
Впрочем, к середине XIX в. Заволжье успокоилось.

2016 г.