Моё королевство Аркадия. гл. 17 - продолжение

             

Рассказ графа:      ИТАЛЬЯНСКИЕ СТРАСТИ В ПРЕОБРАЖЕНСКОМ.


К тому времени, у новых хозяев Преображенского, уже давным -давно –подросли их собственные отпрыски- сын и дочь.  Я, даже  считать не берусь, кем они мне приходились!- Махнул рукой граф.- Да это и неважно совсем, а важно то, что молодой гусар, красавец, оставил военную службу, и поселился вдруг, в родовом гнезде - отшельником!

Причина тому была некрасивая,- был он игрок, скандалист и дуэлянт! И потому его папенька, дабы не позорить свои чины,  седины, и честь семьи, (на руках девица на выданье) быстро замял все полковые, и столичные скандалы, а сынка, попросту, отправил от греха подальше, - в ссылку, в имение.

Отшельничал наш гусар недолго, познакомился с соседскими помещиками, но азартных картёжников, подобных себе, он не нашёл,- за то, пристрастили его соседи к псовой охоте! Вот тут то, и застонали угодья Преображенские! Хозяйство его не интересовало вовсе, потому наносил он потраву великую собственной же земле!   Охотились  теперь они с компанией, всё больше на Преображенской территории!  Лошадьми поля вытаптывали, зверьё били нещадно, не охота, - сплошное безобразие!

Не утерпел  старичок  немец – управляющий:- отписал барину жалобу в Петербург! А колдун наш, тоже время зря не терял – как увидел, что барин беспредел чинит, стал зверьё в портал  загонять,- прятать от охотников.

Молодой  же барин, вскоре, письмом, получил строжайшее   предписание от отца -  дурака, боле, в деревне не валять, и собственное хозяйство не разорять! А быстрее  выезжать в Петербург, где ему, папенькой  было выхлопотано место, в посольской миссии, секретарем!

И отправился наш повеса,  из деревни с превеликой радостью,   вначале в столицу, а потом в прекрасную страну  Италию,- ну чем не счастливец!- Улыбнулся  граф, но тут же развел руками-  и хоть работа посольского секретаря была не пыльная, (у посла их в не меньше полдюжины было)- но и там он, к превеликому горю отца,  удержаться не смог!-  Был выслан на родину  послом, за неподобающее русскому дворянину поведение.

Мы  легко поднимались с графом по пологой тропинке, солнышко  давно перевалило   за полдень, но было ещё и светло и тепло, хоть временами и налетал небольшой ветерок, исключительно для того, чтобы порадовать всех  танцем осенних листьев, что кружась, то взмывали  вверх, то нежно шелестя, водили свой разноцветный хоровод почти у самой земли. Я уже заметила эту особенность  аркадийского климата, - он был очень мягким и комфортным  для её жителей,- будто бы брал из каждого сезона только самое лучшее.

- Явился наш молодец в Петербург не один, а с компанией:- привёз с собой молодого флорентийского художника, мечтавшего посмотреть Петербург, и  итальянскую прелестницу, весьма и весьма свободных нравов. Звали его друзей - Бартоломео и Мария, -  неспешно продолжал граф свой рассказ.

Разгневанный отец,- на карьере сына поставивший крест, и  потерявший к тому времени надежду, что чадо его со временем «в ум войдет», был неумолим, и отправил своего Мишеля  в деревню,  уже  на вечную ссылку. Чтобы он в столице глаза ни кому не мозолил, ведь младшей его сестре, - Полине, была уже составлена блестящая партия, вот- вот ждали  официального сватовства. Скандалы и  сплетни  были вовсе  семье не нужны, - ведь жених,- молодой ещё граф, просвещённый светский человек,  служил при дворе у молодого Александра!

Поэтому,  вся троица,  тут же,  была  отправлена разгневанным отцом с глаз долой, в Преображенское!  К мирной деревенской жизни друзья  были не приучены, - кровь бурлила в них,  подогретая  вином и  страстями! Впрочем, лишь Бартоломео,  легко и быстро нашел себе занятие: - он стал ездить по  уездным деревням,  изучая  русскую архитектуру, и  живопись в православных  храмах. И даже, нашел себе заказчиков и работодателей,  среди уездных помещиков!  Азарт  большого художника, не давал ему полностью погрузиться в праздное существование, да и во Флоренции, он привык браться за любую работу.

Тем временем, источник его вечного вдохновения, и нежно любимая им подруга Мария,     вдруг, стала  явно предпочитать русского барина Мишеля – бедному художнику!  Были тому виной частые отъезды Бартоломео, или  желание самой Мари, как то устроить свою жизнь в полюбившейся ей вдруг России,-никто не знает.- От природы обладающая большой музыкальностью, она вскоре  вовсю распевала вместе с дворовыми девками,  только очень удивлялась тому, что песни русские- все такие грустные!

Сама она обладала  весёлым, и ветреным нравом  избалованной жизнью простолюдинки,    но, даже капризничала и гневалась как то особо прелестно! Была улыбчива со всеми, общительна, и скоро вполне понимала и даже, могла объясниться по- русски.

Вполне возможно, она сама предпочла  бесшабашного гусара -бывшему возлюбленному,-  просто полюбила, или, понимала, что её молодость и красота, единственный товар, который, вовремя нужно  успеть продать или обменять на что-то более ценное и стабильное.

Свидетелем тех дней  в усадьбе, был лишь  Ваш министр, Королева Алисия! Будучи очень молодым оборотнем, он, по наказу колдуна - благодетеля, присматривал за  хозяином поместья, - но, с тех пор, как он стал личностью государственного масштаба и джентльменом, многие подробности он сознательно умалчивает. Я же   знаю, только  то, что в своё время мне рассказывал Старый Маг!

- Вы не устали, Ваше Величество?- Поинтересовался  граф,- а я с удивлением обнаружила, что мы  уже достигли вершины горы, с её неровной, скошенной в сторону столицы макушкой.  Образная  речь графа, помогла мне не только не заметить подъёма, но и представить персонажей тех далеких лет, настолько живыми и реалистичными,  как будто я и сама знавала их, когда -то, лично!

- Вот здесь Вы сможете отдохнуть, с надлежащим королеве комфортом, уверяю Вас!  Это - любимое место моих уединённых прогулок,- и граф указал мне на два белых валуна, стоявших углом к  друг -другу. Камни, абсолютно гладкие и покатые, были  так плотно подогнаны один к другому, что представляли собой  настоящий, природный  арт-объект - монолитную скамью, приятную на ощупь, и наполненную солнечным   теплом.

- Вам нравиться?  Не правда ли, удобнее  многих диванов и кресел? - Спросил меня граф  спустя минуту,  после того, как я присела на камень, и уже оценила по достоинству его комфортность. Высота и «спинки « и «сидения» были в идеальной пропорции к  телу, все природные выпуклости и вмятинки этих двух громадных  голышей, как по волшебству, оказались там, где нужно, и оказывали  мне комфортную поддержку, расслабляя мышцы.

– Сплошной релакс!- Отреагировала я не по-королевски,- настоящая стоун-терапия!   Но граф, всё же, меня понял, и был целиком и полностью со мной согласен, посему удовлетворённо  присел рядом.

 - Ваша  работа?– Догадалась я. Маг кивнул, и признался: - Люблю работать с большой плотностью! Сейчас, знаете ли, в моде всё больше лёгкие, тонкие энергии, а это, совсем забытые магически технологии: - горами двигать – морские пучины раздвигать… Ну, это я отвлёкся, а порекомендовал я присесть Вам, Ваше Величество,     не для того что бы похвалиться этими ортопедическими булыжниками, а потому что, волна страстей, которые забушевали с появлением этой женщины в Преображенском, кого угодно могла сбить с ног!

Итак,- роман Мишеля и Мари, из тайного, очень скоро перешёл в явный, что вызвало некоторое напряжение между мужчинами,- но окончательно не поссорило их, благодаря тому, что  Бартоломео искренне  и чисто любил Марию, и не смотря на ревность,    что огнём жгла его итальянское сердце,- продолжал считать  Марию  свободным и равноправным  себе  человеком,  понимая, её своенравному сердцу, точно не прикажешь!

Глаза художника, привыкшие видеть во всём только красоту,не отличались прозорливостью -  он искренне верил, что Мишель любит Марию так  же, как и он сам! Ведь не влюбиться в неё было не возможно,- считал он, - настолько она была прекрасна!

Они, по- прежнему, собираясь втроём, устраивали невероятные  ночные пирушки, с обилием вина, и  картежным разгулом -(все  трое были  болезненно  азартными  игроками) И вот однажды,  уже под утро- когда мозг  у всех был одурманен  количеством выпитого вина, и  истощён ночными бденьями за картами, - Бартоломео проигрался Мишелю, что называется «до нитки». Ставить на выигрыш было больше нечего! А темпераментный  итальянец,  дважды снести  такого поражения от  Мишеля уже не мог, - и когда Мишель предложил сыграть последнюю партию на «Марию»- это ни кого не остановило, не показалось ни подлым, ни бесчестным поступком, ни оскорбительным для самой Мари, и роковая ставка была принята. Надо ли говорить, что  художник проиграл?!

Когда,  в полдень троица выспалась, и  вновь собралась за столом, всё это было сведено к шутке, личные вещи итальянца были  ему благоразумно возвращены, - но, Мария открыто перебралась жить в комнаты к молодому барину, а итальянец, наоборот, переселился во флигель.  Впрочем, виделись они и так крайне редко, Бартоломео, то работал где то по уезду, то на вырученные деньги ездил "на эскизы" в Петербург,- его всё больше  привлекала архитектура.  Русские  поместья он считал - скучными, не функциональными, до  ужаса безликими постройками,  и даже,  ещё мечтал перестроить  Преображенскую усадьбу по своему проекту, несмотря, что дружба, с той памятной ночи, между молодыми людьми иссякла.

И вот, как то всё же, между делами, по осени, он вернулся в Преображенское, и  застал свою прекрасную  музу- Мари, подурневшей и  в слезах.  Мария  обрадовалась бывшему любовнику, как родному брату,- и умоляла  вразумить Мишеля, который категорически не желал на ней жениться,хотя прежде, обещал неоднократно! А  теперь, она здесь одна, совсем одна, и к тому же, беременна, а Мишель избегает её,  и возможно скоро просто выгонит, таким он стал злым, жадным и гадким  человеком!

Любовь и кровь бросились в голову итальянцу - скандал был ужасным!- Именно тогда, роковым эхом  и грянули последствия той безумной карточной партии. На его требования - сейчас же обвенчаться с Мари, Мишель  ответил циничным   отказом. Не выбирая выражений, и не особо стесняясь  самой Марии, хозяин напомнил,-  что Мари, далеко не невинная девушка,- и знала, на что шла, мало ли что обещает мужчина, пока желает обладать женщиной!

- Но ребёнок!!! Она носит под сердцем твоего ребёнка!- Не унимался честный, и воспитанный в обожествлении  материнства, итальянец. Мишель равнодушно пожал плечами:- одним  больше, одним  меньше, - разве мало  по российским поместьям, дворовых   полубарчат бегает! Это вовсе не повод ему, русскому дворянину, жениться на нищей иностранке, с репутацией легкодоступной женщины,- здесь  мол, не Италия, не Франция- куртизанки не в моде!

В ответ, оскорблённая  Мария с былым проворством  подскочила к прежде любимому, а теперь ненавистному Мишелю, и, не справившись  с кровью простолюдинки, выразила своё презрение и гнев, характерным  для них способом - просто плюнула ему в лицо!

Мишель, разъярившись, схватил её за волосы, и хотел было ударить  наотмашь,- но был сбит с ног Бартоломео – завязалась драка. Мишель был физически более силён  и тяжел, нежели  стройный   итальянец - но тот,  был более увертлив,  и хитер, и половину ударов Мишеля  пролетали мимо.  Круша вокруг себя всё подряд,  бывшие друзья дрались не на жизнь, а на смерть, а в дверях испуганно толпилась дворня, не спешившая заступаться за барина.

Измотав Мишеля, Бартоломео,  всё же удалось  одержать над ним верх. Прижав его к полу, ловкий жилистый итальянец приставил  к горлу Мишеля,  невесть откуда, появившийся в его руках  стилет. - Ты не дворянин, - дрожа от ненависти,   впервые по- русски заговорил  он с бывшим приятелем, -  и не мужчина- ты -  дерьмо!  Я не буду больше просить тебя жениться на ней,- ты её не достоин! И обратился  к возлюбленной  по - итальянски:- Мари,  хочешь, я убью его?!

Мишель  поверженный, но не потерявший самообладания,- тут же рассказал, что в случае убийства,  скрыться им не удастся.  Белая, как мраморная статуя Мария, ответила  холодно и благоразумно: – нет, Бартоло, просто забери меня отсюда, и отвези домой! Я не желаю больше видеть этого червяка!

Мишель, почувствовав, что  угроза  умирать  с проколотой глоткой, лежа на полу в  гостиной, миновала,  действительно извивался как червяк, стараясь освободится от итальянца. - А вот это у вас, голубки не получиться! - Издевательски хрипел он в лицо  своему сопернику, - или ты забыл, что ты проиграл  мне  её в карты! Она моя собственность!  Понимаешь,- она  теперь, моя крепостная девка! Прибыла она в Россию, вписанная твой дорожный паспорт,- у неё нет своих документов! Ты свою девку проиграл  мне в карты!- Гадко осклабился Мишель, видя, как вытягивается лицо у итальянца.- Было ваше, - стало наше!

- Она  итальянка! В Италии нет крепостного права!- Схватил  Мишеля за грудки художник. – Это противозаконно!!!  - Пусть! Но пока ты будешь это доказывать, здесь, в России, -я могу делать с ней всё, что хочу! -  Хочу, продам, хочу в карты проиграю, хочу розгами запорю!  Она моя собственность, - а ты - вон отсюда!- Блефовал вовсю Мишель, и  итальянец дрогнул, - слишком много  барской  жестокости   видел он,  работая  у господ русских помещиков,  за эти полтора года.

Он понимал, что ситуация будет разворачиваться именно так, как говорит Мишель-    он, Бартоло  Чезано, будет объявлен авантюристом и вором- и ничем не сможет помочь своей Марии. Это секундное замешательство по своему расценила Мари. Она нагнулась   к своему соотечественнику,-  спокойно и ласково произнесла:– «Он бесчестный человек, Бартоло, не связывайся с ним!» И отобрав у него стилет, также спокойно сказала: - Да  я лучше умру, но не останусь  жить, в этой дикой и злой стране, в  которой, даже свободные люди- рабы!-  Один взмах итальянского кинжала, и по её светлому  шелковому лифу, стало расползаться яркое вишневое пятно крови.

Я  вздрогнула, и широко распахнула глаза.- Мне показалось, что пригревшись и расслабившись на удивительной каменной скамье, я уснула, слушая графа, и  мне приснился сон, в котором я видела всё своими глазами. Граф спокойно и доброжелательно  смотрел на меня, сидя рядом. - Я уснула?! - Спросила я Мага. Тот, тонко улыбнулся,  и покачал головой. - Нет! Я просто Вас туда отправил. Простейшая регрессия,  не сердитесь,  на меня, пожалуйста, Ваше Величество, очень угодить хотел!
 - Зачем?! Ещё находясь под впечатлением увиденного, спросила я его.-  Я уже говорил Вам, что  не знаю подробностей,  и думал, Вам будет неинтересно меня слушать.  Ведь  женщины любопытны. Гораздо проще всё увидеть самой.-  Вы хотите сказать, что Вы  по-прежнему, не знаете подробностей?! - Попыталась уличить я графа. - Нет!- Спокойно ответил он. - Мои интересы принадлежат совсем другой сфере бытия.  Этот минутный сеанс был только для  Вас.

- Она умерла? Вставая с камня, и поправляя шлейф своей роскошной вишневой амазонки, спросила я, всё ещё волнуясь. - Нет, она выжила!- Поднялся вслед за мной граф, и мы, тихо побрели обратно по склону. - Дамские корсеты чрезвычайно  полезная вещь! Удар получился слабее, да и  сам клинок  изменил траекторию.

Мужчинам пришлось  экстренно помириться,- до ближайшего доктора надо было скакать пятьдесят вёрст. Нужно что то было ,предпринимать самим! Мишель,  которому всё же довелось поучаствовать  и в боях,  и дуэлях,  долго думал, как вынуть стилет из раны, чтобы Мария не истекла кровью. Потом всё же решился, перенёс её в кровать,  и выдернув кинжал, сам  туго перевязал ей грудь.

Кто то из челяди посоветовал бежать в лес, и обратиться к местному колдуну- всё ближе, чем к  доктору!  Но колдун пришёл сам, не дожидаясь  приглашения. По свидетельству  нашего министра, его появление в тот момент, было более чем эффектным,- тут граф тихо засмеялся. - Я и сам могу засвидетельствовать, что и позже, Старый Маг испытывал слабость к некой театральности. Но тогда, были предъявлены  все атрибуты  мощи колдуна- гром и молния, распахивающиеся ветром двери и окна, волчий вой,- и входит Великий Колдун. В руках  волшебный посох, на плече  сидит черный ворон, а за ним, след в след идет черный кот!

Я тоже улыбнулась, представив эту картину! Ни дать ни взять,- фильм ужасов первого поколения! Ранний Хичкок!  - Пришел колдун  в барский дом  без зова,  и расступились все  перед ним,  в немом ужасе.  Подошёл он к постели, где  вся в крови, лежала  без сознания Мария. – Продолжал рассказ граф. - Старый  Маг  говорил, что когда впервые  он увидел Марию, она была  чиста и прекрасна.   Дух её витал над нею. В нём не было ни обиды, ни зла, ни корысти. А тело уже не чувствовало  страданий,  боли, и унижений,  от потери крови она  бледна, и едва дышала.
Он  впервые увидел её, вот такую, на грани миров, когда земные страсти уже не владели ею.  Я повернулась к графу. - Вот откуда  он взял образ пифии! - Женщина, чьему сознанию  уготовано витать между мирами!-  Интересно, если бы он  увидел бы  её раньше, произвела бы Мария на него такое впечатление?

-Граф пожал плечами,- боюсь, что этот Ваш вопрос не ответил  бы, даже сам Старый Маг! А тогда, посидел он перед  умирающей Марией, и жаль ему её стало.  Итальянец  со слезами ему в ноги кидается, русские слова с итальянскими путает, -  умоляет спасти  свою возлюбленную. - Кричит, что если Мария умрёт, то сначала он  подонка Мишеля  убьёт, а потом себя, за то, что не уберёг  её!

Колдун же, Бартоломео слушать не стал, а вот Мишеля, подозвал к себе жестом.  - Она  умирает по своей воле, да только настоящий душегуб - ты! - Строго  выговорил ему маг. - Ты довел её до отчаянья, что она жить не захотела, - а она  любила тебя, верила тебе, дитя твоё под сердцем берегла!Не жаль разве тебе её, бесчестный  ты человек!

Тут и Мишель разрыдался,- исповедоваться перед колдуном начал: - Не должно,- говорит ему, – всё было так быть! - Незачем ей было ни любить, ни верить мне,  а уж тем более, замуж за меня собираться! Больше всего на свете хотел я, чтобы  она оставалась навсегда прежней Марией - легкомысленной и весёлой подружкой, а она, мне камнем  на шее со своей любовью повисла! Отец мой, ни когда бы, этого брака не благословил, сидеть мне в этой деревне до смерти тогда, с постылой женой! А я на волю хочу!

- Выслушал его маг, и спрашивает: - Так признаешь ли ты, что вина на тебе? – Ведь была она и живой, и весёлой и беспечной, пока с тобой жить не начала!- Да, признаю! Мой это грех! – Раскаялся Мишель.- Не желал я ей смерти, Бог видит!  -  Ну, вот и хорошо! – Кивнул ему Маг.- Человек  ты и вправду бесчестный, это от слабости душевной, но не бесчувственный! - Ей отрадно сейчас это слышать!  Отойди теперь с миром, да мне не мешай! Я с душой её поговорю,  может и переменит она свое решение!

Взял он Марию за руку, а вторую свою руку на рану приложил. А барин с итальянцем в это время  в угол комнаты  тихонько забились, и дышать перестали,-  ждали ответа колдуна. Через некоторое время  колдун опять повернулся к Мишелю: - Она говорит,- что ей жаль тебя больше, чем себя,- ты  даже не знаешь, что такое - любить… Но у тебя ещё есть возможность -  полюбить своё дитя. Примешь ли ты его?

- Мишель схватился за голову:- я не  могу, не хочу, ни к кому привязываться! Может быть потом,  когда  нибудь, когда остепенюсь! - У тебя не будет больше детей!- Предупредил его колдун.  - Нет! Не хочу, не надо мне никого!- Истерично закричал молодой барин, и выбежал из комнаты.

Итальянец же, стал просить колдуна спасти  Марию, и он примет её дитя как родное,  они поженятся, вернуться в Италию, и он будет любить её так сильно, что она забудет, то, что произошло с нею в России, как страшный сон! -  Ты благороден, но это не твоя судьба! - Ответствовал  ему маг: - но её душа благодарна тебе, за ту любовь, которой она не смогла оценить!  Да и положение её таково, что либо сама выживет,- ребенка потеряет, – либо, через несколько месяцев в родах умрёт, -   предупредил  Бартоломео  колдун.

- Так помогите же ей выжить! - Взмолился  итальянец. - Я своё дело сделал! – Поднялся колдун. - Теперь ей решать! И пошёл к выходу.- Вы бы переодели её в чистое, - сказал он, уже с порога, - не бойтесь,  рану я ей закрыл, даже и следа не останется!  Жаль, душу так быстро не исцелишь… - Такими словами  закончил свой  первый визит в господский дом наш  колдун, и ушёл восвояси,- оставив и господ и челядь в великом изумлении.

Надо ли говорить, что лишь проводив его  взглядом,  итальянец кинулся к Марии.   – Откинув простыни, и сняв повязку бурую от крови, только и прошептал  «Иисусе!»- Под повязкой больше не было кровоточащей раны, лишь только  внимательный и пристрастный его взор, нашел  крошечную ямку на груди возлюбленной - память о его  стилете.С рыданиями облегчения  упал перед её ложем  Бартоломео, и страстно молился, плача и радуясь одновременно,  осыпая поцелуями её  безвольные руки.

На его темпераментные речи она не откликалась, по –прежнему, оставаясь в забытьи, но дышала ровно, хотя и тихо. Крадучись, как разбойник, появился в комнате и Мишель. - Молись, каналья! - Сверкнул  на него своими черными глазами итальянец. - От всей своей  подлой души, молись! - Если она не выживет, и тебе не жить! Клянусь!!!

Мишель  покаянно опустился рядом с Бартоломео на колени, и стал со страхом рассматривать  женщину, которую он прежде так страстно желал,  которая  ещё могла быть  матерью его  единственного ребёнка. Но к удивлению своему, - он не видел прежней прелестной и страстной Марии, - пред ним лежала совершенно, незнакомая и чужая ему молодая женщина. На  холодную отрешённую красоту её было больно смотреть,  так же, как  глазам больно смотреть на яркий свет!

– Она похожа на Мадонну…- Вдохновенно прошептал художник:- на  Мадонну, изваянную из белого мрамора.. Тут Мишель вспомнил, что в детстве, с таким же страхом и любопытством он разглядывал в храме иконы, и также свербило под ложечной, и хотелось плакать, от умиления, и обильно курящегося ладана. И теперь, по лицу его потекли слёзы.

- Увози её,- ответил он бывшему товарищу, -я не смогу любить её больше, но причинять   горе и обиду  ей боле не хочу, вот тебе истинный крест! И Мишель с чувством, по- русски, размашисто перекрестился, не отрывая от лица Марии взгляда.   Тут же встал, и, не оглядываясь, вышел из комнаты, но едва за ним захлопнулась дверь, как тело Мари стали  сотрясать безмолвные  судороги - у неё начались схватки.

- Значит,  ребенка она скинула, а сама осталась жива?-  Заглянула я в лицо графу, даже не удивляясь теперь, обилию «подробностей» в своей голове. Граф коротко кивнул мне в ответ. - Ну а что же было дальше? - Торопила я графа, - ведь наша прогулка уже заканчивалась, да  и день клонился к вечеру -  мне  с моим верным канцлером  надлежало  вернуться  во дворец, а ждать до завтра, чтобы узнать, чем же закончилась история этого рокового любовного треугольника, я бы не смогла, точно!-( Королевы любопытны, как   и все женщины, - кажется так сказал мне граф в начале нашей прогулки?!)

- Они  вернулись в Италию? Или, остались жить здесь, и основали Аркадию?!- Граф с улыбкой наблюдавший, куда унесёт меня поток моего любопытства, опять только покачал  головой.- Нет, моя Королева,-  всё закончилось непредсказуемо! - То есть, в итоге всё вышло так, как  предвещал им Старый Маг, но даже уже определённая судьба, имеет множество разных путей дорог!-  Интригующе, и весьма туманно  произнес граф,  для пущего эффекта выдержал   почти « мхатовскую» паузу,  и,  лишь остановившись на площадке у входа в пещеру, закончил свой рассказ.

– Мишель уехал сразу, в ту же ночь, никому ни чего не объясняя, и не докладывая,- сделал лишь распоряжение  дворне, что гости  его будут жить в усадьбе, столь долго, сколько сочтут нужным, и  все повеленья их, выполнять  немедля!  Управляющему было велено выдать  им при надобности денег, сколько посчитают нужным.  Долго и придирчиво выбирал себе коня, из своих  троих любимцев,  оседлал молодого жеребца, и ускакал на нём в ночь. Потом оказалось, что в соседнем уезде,-  в это время,  стоял  драгунский полк.

Бабка повитуха, ребеночка недоношенного хотела было похоронить сама, тихо, за кладбищем, но Бартоломео, привёл священника, и долго уговаривал не лишать   бедную мать  могилки  дитя.- Убедил того, (не без помощи денег), что они с Марией муж и жена, и на родине у себя, по всем канонам венчанные, и это его сын! Отвели  ребёнку  Мишеля и Мари  место – у кладбищенского забора,  и сделали запись в церковной книге: - «Младенец Бартоломео и Марии Чезано,- странствующих иноземцев».

Неприметный холмик,  скоро сровнялся  бы с землёй, да только  уже  месяцем позже, любящие руки  итальянца изваяли  маленькое  гипсовое надгробие,- на нём белого скорбящего крошку- Ангела. - Мария долго металась в горячке,  так и не приходя в сознание.- Опять приглашали колдуна- тот говорил, что душа её отлетела так далеко, потеряв надежду на земное счастье, что  не хочет возвращаться назад, и помочь теперь, ей может только  искренне любящее сердце Бартоломео.

Тот  и так не отходил от неё, как сиделка, даже когда горячка прошла, уступив место глубокому, не прекращающемуся сну. Но  Бартоломео упорно  разговаривал с нею, о чём, ни кто ведал,- трещал  весело по -итальянски,  даже пел ей, и конечно рисовал её, разной:- И строгой  мадонной, и веселой  жизнерадостной юной девой:- Вы видели эти рисунки, Ваше Величество!   Бартоломео Чезано всю свою жизнь  рисовал только одну её, Марию!

- Иногда заходил колдун проведать Мари,- он с итальянцем даже свёл за это время, что - то вроде приятельства. И так, их совместными уговорами, однажды, Мари  всё же вернулась! Пришла в себя она по ранней весне,- в наших краях, самый неприятный и неприглядный  сезон! В России  в эту ещё мало солнца, и вся грязь, нищета и убогость русской жизни, одними унылыми серыми красками красили пейзаж  за её окном. И первое что услышал итальянец, - была просьба отвезти её  домой, в Италию.

Итальянец чуть с ума не сошёл от радости! Но из деревни так просто весной не выбраться, стали ждать,- пока ледоход пройдет, да переправы встанут, да и сама Мария была слаба ещё, после затянувшейся летаргии своей! К маю, наконец, распогодилось, и Мари уже можно было оставить без страха, под присмотр колдуна.  Бартоломео поехал  в столицу выправлять документы  на выезд. Прежние были  уж  давно просрочены.

Вернулся не скоро, и с плохим настроением. У посольских служак  волокита и неразбериха, даже взятки не помогают! С разрешением на выезд тянут, за новыми документами  велено прибыть через месяц, не раньше! Мари в ответ покорно кивнула, сказав:- Не волнуйся, может, уже и не надо, не так,  по –другому  всё сложиться!

После долго своего отсутствия, она часто говорила непонятные Бартоломео  вещи, он старался не обращать на это внимания, - шутка  ли, почти полгода без сознания! И потому, не выждав и месяца,  глядя на то, как тоскует Мари, опять отправился хлопотать о паспорте.  А был это  уже  июнь 1812 года, через неделю началась война   с французами.

Итальянец  не вернулся, затерявшись на просторах воюющей России, но это совсем не опечалило Марию, - которая, хоть и часто посматривала на дорогу, ждала уже не его. В конце- концов она дождалась,-  марш броском, совершая какой то тактический военный манёвр, по поместным землям прошёл французский полк.  Их короткий бивуак в поместье, вернул Мари к жизни, она снова была  прелестно весела, и щебетала как птичка, то на французском, то на итальянском. Рано утром полк тронулся, увозя  с собой в карете интенданта прекрасную Мари.

Россию она покидала  с радостью, хоть кое кто, бывший в ту пору черным котом, засвидетельствовал, что карета останавливалась на несколько минут у сельского кладбища,-   и  на белом  надгробии у ограды, остался  лежать  влажный от росы  букет полевых цветов, и  послание  для Бартоломео, из нескольких  слов, нацарапанное  прямо на могильной плите.

Ну, вот и вся история! Вздохнул граф, разведя руками,- остальная её концовка очевидна;-  в бою  геройски сложил голову бесшабашный Мишель, и вместе с посмертными почестями брата, поместье досталось его младшей сестре, вышедшей  замуж за  того графа, что  был осыпан милостями  Александра- победителя.

Это  и были мои  прямые предки - прабабушка и прадед. Несчастный  Бартоломео,  изрядно потрёпанный войной, через несколько месяцев всё же с большими препятствиями и приключениями вернулся  в поместье, но нашёл там, вместо своей возлюбленной, только её последнее «прощай» на могиле сына, с просьбой  простить её, и не искать, и её  подпись «люблю, твоя навек Мария» не – принесла ему облегчения.

 Так же, как, и не приносило  ни облегчения, ни забвения  вино, к которому пристрастился  чрезмерно, дважды преданный Марией художник, пока на пути своём, изрядно опустившийся  итальянец,  опять не встретил  нашего колдуна.

Но это уже  другая история,- её Вам, Ваше  Величество, с превеликой охотой, и подробностями, расскажет Ваш верный царедворец, и государственный муж Аркадии,-  склонил голову в  учтивом поклоне граф, - а с возложенной на меня миссией, рассказывать деликатные подробности,  я, по - моему, справился!

Надеюсь, что утолил любопытство Вашего Величества!- Улыбаясь, и глядя мне  прямо в глаза,  в обычной своей манере изящного флирта, Верховный Маг  легко поцеловал мне пальцы.  Находясь всё ещё под впечатлением от его рассказа, я опять невольно вздрогнула, и подумала, что какая-то часть крови его предка,- соблазнителя Мишеля, в нём, пожалуй, наверняка, осталась!http://www.proza.ru/2016/04/26/1103