Последняя игра Януша Старика. Кассир театра

Кассир театра чувствовал себя по меньшей мере попавшим в осаду. Такой прорвы ценителей он не видел уже давно. Всего месяц как вступило в силу "Положение о мероприятиях", а заядлых театралов образовалось немыслимое количество.
Сегодня вечером кассу штурмовали высокие чины, почётные граждане и лично мэр, давно занявший свое место в зале и решивший для начала проспаться. Пока есть время.
В воздухе витали запахи элитного алкоголя, элитного парфюма и элитного табака... Стоял оживленный гул. Кассир давно бросил считать выручку. Касса была набита битком, и перед кассиром находились две кучи: новенькая и потрепанная. Кассир думал о загородном домике. В окошко лезли сразу по несколько человек. Были торги. Были даже драки, если за драку можно считать пощечины шелковой перчаткой и угрозы написать донос...
Резкий визг тормозов заставил многих обернуться. В числе прочих обернулся и рослый, румяный полицейский, обиравший в стороне толпу беспризорников, самоотверженно загнанную им лично в тупик. В руке полицейский держал чьи-то золотые карманные часы, успевшие за прошедший час обзавестись богатой и увлекательной историей. Присмотревшись внимательней к затормозившей машине, полицейский как то побледнел и даже стал на голову ниже. По очереди, начиная с конца пронеслось волной слово, "Военные!?".
В открытой, с массивными колёсами машине, оливкового цвета, находились пятеро. Одноглазый водитель, в такт радио-музыке хлопавший руками по рулю, картинно небритый офицер, с хищным интересом разглядывающий слабую половину очереди, хитрого вида юноша с фотоаппаратом и папиросой, совершенно ошарашенная рыжая девица в очках, берете и с вешалкой... В кузове машины, за пулемётом, находился пулемётчик. Пулеметчик посмотрел на полицейского, как то свирепо. На беспризорников, отечески улыбаясь. За тем на пулемёт - с нескрываемой тоской и сожалением...
Воспользовавшись замешательством полицейского, беспризорники таинственным образом скрылись из виду, забрав часы и фуражку своего обидчика.
Первым из машины выскочил юноша, галантно принял из рук рыжей вешалку, помог ей сойти на тротуар, что-то сказал в пол голоса. Рыжая ожила и рассмеялась, юноша обратился к офицеру, то и дело показывая на толпу. Офицер нехотя оторвал горящий взгляд от залившейся краской прелестницы в элегантном вечернем туалете цвета государственного флага. Муж прелестницы, годившийся ей скорее в отцы, багровея все больше, спорил, и довольно долго, с кем то важным, лысым и упитанным, сверкавшим в сгущавшихся сумерках дорогим пенсне. Кажется ещё миг и мужа хватит удар. Прелестница же совсем было соскучилась и отчаялась, но...
Офицер внимательно выслушал юношу, коротко кивнул, что-то приказал шоферу, тот вышел и направился прямо в кассу, толпа нехотя расступилась. Проходя мимо прелестницы, шофер вручил ей какую-то карточку, извлеченную из оттопыренного нагрудного кармана, прелестница мигом прочла и так посмотрела в сторону офицера, что тот немедля закурил.
Кассир всё понял и приготовил пять билетов в ложу ветеранов