В каждой лжи, есть доля правды...

Все тайны Москвы -Александр Попов.


Иван хотел Филиппа сжечь, но духовенство упросило его этого не делать, и бывший митрополит был осужден на вечное заключение. Его ноги забили в деревянные колодки, руки заковали в железные кандалы и содержали в монастыре Николы Старого, где морили голодом. Иван же, казнив племянника святителя, прислал Филиппу голову, зашитую в кожаный мешок: «Вот твой сродник, не помогли ему твои чары». Вскоре митрополит был сослан в Тверь, но Грозный все не мог успокоиться и одного за одним казнил его родственников.

А через год к Филиппу приехал Малюта Скуратов и попросил благословения на новгородский поход: царь подозревал, что Новгород хочет отложиться к Польше. Филипп отказал, и Малюта задушил его подушкой. Понятно, что убийство столь видного человека могло быть санкционировано только царем.

Новгородский же поход закончился заключением тамошнего епископа Пимена, возглавлявшего, кстати, суд над Филиппом, и массовыми убийствами: Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и еще живых, сбрасывать в Волхов. По свидетельству очевидцев, от обилия мертвых тел река вышла из берегов. Современные ученые считают, что было убито до 15 000 человек, включая младенцев, при общем населении тогдашнего Новгорода в 30 000 человек. Только в одной из могил, где хоронили утопленных в Волхове, археологами было обнаружено 10 000 останков.

«Новгородскую измену» царь продолжил расследовать и по возвращении в Москву. В столице было обвинено 300 человек, и казнь назначили на 25 июля 1570 года на Поганой луже.

Но Грозный никогда не забывал о «милосердии» – он слишком боялся народа. 184 человека были тут же помилованы, остальные казнены разными пытками. Дипломата и печатника Висковатого заживо изрезали на мелкие кусочки, казначея Фуникова умертвили попеременно обливая то кипятком, то холодной водой. Иван не только присутствовал при этих казнях, но и принимал в них непосредственное участие.

Попали в жернова террора и основатели опричнины: сына Алексея Басманова Федора заставили отрубить отцу голову, а потом казнили и самого. Интересно, что центральное лицо «заговора», Пимен, казнен не был, его всего лишь отправили в ссылку. Убитых, чьи имена «сам ты, Господи, веси» Иван внес в свой синодик, он регулярно поминал в церкви. Но казни в Москве продолжались. Иван всегда принимал в них участие и придумывал все новые способы мучений: раскаленные сковороды, печи, клещи, тонкие веревки, перетирающие тело, и т. п.

Конец опричнины был неожидан: в 1571 году крымский хан Девлет-Гирей не только вошел на Русь, но и сжег Москву. Опричники, привыкшие разбираться лишь с мирным населением, просто попрятались. После отражения нападения хана Грозный отменил опричнину, и даже запретил произносить это слово. Но все-таки, под именем «государева двора», она просуществовала до самой его смерти.

Сталин видел в опричнине явление положительное и на встрече с кинематографистами по поводу второй части фильма Эйзенштейна «Иван Грозный» (в итоге запрещенной) сказал: «(Эйзенштейн) изобразил опричников как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского ку-клукс-клана… Войска опричнины были прогрессивными войсками, на которые опирался Иван Грозный, чтобы собрать Россию в одно централизованное государство против феодальных князей, которые хотели раздробить и ослабить его.
У него старое отношение к опричнине. Отношение старых историков к опричнине было грубо отрицательным, потому что репрессии Грозного они расценивали как репрессии Николая II и совершенно отвлекались от исторической обстановки, в которой это происходило. В наше время другой взгляд на это».

Сталин был прав в том, что нельзя не признавать заслуги Грозного в государственном строительстве. Другое дело, что это строительство, рассчитанное только на сиюминутный результат, в итоге привело к страшным годам Смуты. Но об этом мы поговорим в других главах. Пока же необходимо сказать то, что Грозный присоединил к России Казанское и Астраханское царства, расширил влияние страны на юге, западе и в Сибири, добился безопасного выхода страны к Балтийскому морю.

Но за это была уплачена слишком большая цена: в крымско-татарский набег 1571 года были не только разорены южные русские земли, но и погибли десятки тысяч людей, а более 150 000 русских уведены в рабство. Иван бежал из Москвы от войска хана сначала в Серпухов, затем в Бронницы, потом в Александровскую слободу, а оттуда – в Ростов.

Хан прислал царю грамоту: «Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеясь на величество божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что-де я московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял».

Грозный униженно ответил: «Если ты сердишься за отказ к Казани и Астрахани, то мы Астрахань хотим тебе уступить», – а к приехавшим татарским послам вышел в сермяге, сказав: «Видишь-де меня, в чем я? Так-де меня царь (хан) зделал! Все-де мое царство выпленил и казну пожег, дати-де мне нечево царю». Тут же он выдал Девлет-Гирею мурзу, который перешел в Россию и принял православие. Но эти уступки хана не удовлетворяли: тот хотел вернуть все целиком и получить еще и денежный оброк.

Летом следующего года хан решил окончательно покончить с Русью и отправился на нее со 120-тысячным войском. Однако М. Воротынский и Д. Хворостинин, имея в своем распоряжении всего около 60 000 человек, не только разгромили хана при Молодях, но и положили конец турецко-татарской экспансии в Восточной Европе. В Крым вернулись, по разным оценкам, всего от десяти до пятнадцати тысяч воинов.

Но уже в следующем году Воротынский был обвинен в намерении околдовать царя и умер под пытками. Иван, по свидетельствам очевидцев, сам подгребал посохом угли под его ноги. Как тут не вспомнить о том, как поклонник Грозного Сталин опасался полководцев, выигравших Отечественную войну.

Однако не стоит думать, что Грозный закончил свои игры с властью и народом. В 1575 году Иван сложил с себя царские полномочия и стал называться Иваном Московским, а на царство венчался сын Бек-Булат-султана, правнук хана Золотой Орды Ахмат-хана, Саин-Булат-хан. Вместе с отцом он перешел на службу к Грозному, участвовал в ливонских походах 1570 годов, а в крещении стал Симеоном Бекбулатовичем.

Грозный писал ему письма, смиренно называя себя «Иванец Васильев с своими детишками», ездил по Москве, как простой боярин, жил на Петровке, а всю роскошь царствования обрел Симеон Бекбулатович. Продолжалось это одиннадцать месяцев. Ни современники, ни историки так и не смогли объяснить смысла этой рокировки Ивана Грозного. Существуют несколько версий. Согласно одной, это было вызвано еще одним витком террора и расследованием новой новгородской измены, согласно второй – волхвы предсказали Ивану, что в «этот год государь московский умрет». Но как бы то ни было, Иван в конце концов вернулся на престол, а Симеон Бекбулатович стал князем тверским.

Современное обследование останков Грозного показало, что в последние годы жизни у него развились остеофиты (солевые отложения на позвоночнике), а современники указывали, что Иван Васильевич не мог ходить, и его перемещали на носилках. В свои пятьдесят с небольшим лет царь выглядел дряхлым стариком. Так что вряд ли Годунову было необходимо травить царя, как утверждала молва. Но, с другой стороны, именно преждевременная смерть, как показывает практика, толкает душу на скользкий путь появления в образе привидения. Умер Грозный то ли от старости, то ли от яда, то ли от удушения 18 марта 1584 года, в возрасте пятидесяти трех лет. Современное исследование мышьяка в его останках не обнаружило, правда, отыскало достаточное количество ртути. Впрочем, этим металлом в те годы лечили многие болезни, в том числе и сифилис, которым был болен Грозный. Так что версию насильственной смерти нельзя считать ни подтвержденной, ни опровергнутой.
Призраки жен Ивана Васильевича

Рассказ о Грозном все-таки не будет полным, если не упомянуть его жен.

Первой стала Анастасия, дочь вдовы Захарьиной. Сразу после венчания Ивана на царство ему начали подбирать подходящую жену. Ради этого знатные сановники, окольничие и дьяки объехали всю страну, затем произвели смотр невест. Иван при выборе, как указывали летописи, руководствовался не знатностью рода, а личными достоинствами претендентки. Анастасия, говорят, из-за своей скромности у других невест вызывала насмешки. Сам Иван, впрочем, от скромности был далек:

бояре постоянно, борясь за его расположение, подсовывали Ивану девушек, и по некоторым оценкам до свадьбы у него было уже около трехсот женщин.

Этот брак продлился 13 лет, а летом 1560 года Анастасия внезапно умерла. Некоторые исследователи связывают перемену в характере царя именно с этой смертью – она усилила все болезненные наклонности Ивана Васильевича. Но все-таки влияние вдовства на характер государя сильно преувеличено: по воспоминаниям современников, совместное счастье продлилось фактически всего две недели, а потом Иван начал вести прежнюю жизнь: с охотой, играми и оргиями. Только во дворце, при живой жене, содержалось около пятидесяти наложниц.

Анастасия родила Ивану шестерых детей, из которых дочери и сын Дмитрий рано умерли, а двое сыновей, Иван и Федор, выжили. Интересно, что Иван полностью унаследовал отцовскую дикость и жестокость, а Федор – стремление к строению государства и глубокую веру в Бога. Впоследствии Иван был убит отцом из-за того, что заступился за избитую царем свою жену.

Призрак Анастасии часто видят на московских старинных кладбищах, а также в тех местах, где были кладбища во времена ее жизни. Она одета в белое и неслышно, потупив глаза, скользит над землей. Особенно часто ее видят в Даниловом монастыре (ул. Даниловский Вал, 22, ст. м. «Тульская»).

Священник Р. вспоминает, что однажды он шел с другим священником мимо резиденции патриарха, которая стоит на месте древнего, снесенного в 30-е годы прошлого века некрополя, и что-то заставило его обернуться. Их нагоняла полупрозрачная высокая женщина, закутанная в белый плащ. «Она не шла, – рассказывал батюшка, – а как бы летела немного над землей. Я замер и тут же перекрестился. Проходя мимо меня, она не столько прошептала, сколько как-то прошелестела: „Не бойся меня“ – и где-то через несколько метров исчезла. Я в изумлении обратился к бывшему со мной отцу: „Ты видел?“ Но он лишь пожал плечами: „Какое-то дымное облачко?“ Я же разглядел эту женщину очень четко, вплоть до малейших нюансов. С тех пор ее поминаю за проскомидией».

Через год царь вступил во второй брак, сочетавшись с Кученей, во крещении Марией, дочерью черкесского князя Темрюка. Год отсрочки был вызван вовсе не скорбью по первой жене: черкешенка совсем не говорила по-русски и не была крещена. Время ушло просто на ее подготовку к браку.

Вторая жена оказалась полной противоположностью первой: она принимала самое активное участие в диковатых развлечениях русского государя, присутствовала на медвежьих травлях и охотно наблюдала с кремлевских стен публичные казни. Любила она и кровавые расправы, порою сама науськивала царя на бояр. Понимая, что единственный шанс остаться в «любимых» женах у нее – это потакать сладострастию мужа, Мария не только окружила себя красивыми девушками, но и сама указывала мужу, какую взять. Впрочем, и сама она частенько меняла любовников, особо не скрывая это от Ивана. Вместе с ней прибыл в Москву и ее брат Темрюк, в крещении Михаил, обладавший подобными же нравами.

Но со временем Иван начал подозревать, что царица желает вместе с братом отнять у него трон. Он посадил ее под жесткий надзор, и черкешенка 1 сентября 1569 года скончалась. Говорили, что царь отравил ее, но доказательств этому нет.

Призрак Марии появляется в центре Москвы, на местах кровавых преступлений. Один из московских милиционеров рассказывал, что еще в 1990-е годы однажды они прибыли на место убийства одного из преступных авторитетов, и тот был еще жив. Ночь, людей вокруг практически не было, и милиционер очень удивился, увидев, что неподалеку от трупа стояла женщина кавказской внешности в странной одежде и делала руками какие-то непонятные знаки, будто бы радовалась или восторгалась. Он, думая, что это или знакомая пострадавшего, или просто свидетельница, направился было к ней, но, когда оставалось всего несколько метров, фигура женщины начала таять и исчезла.

Вскоре после смерти Марии Иван объявил, что готов вступить в третий брак. В Москву свезли на выданье 1500 боярских дочерей. Из них на многомесячном смотре отобрали сначала 24, а потом из них – 12. На последнем смотре этих двенадцать заставили раздеться догола, и Иван вместе с сыном Иваном внимательно осмотрел их всех (кстати, в те времена будущий жених до свадьбы не мог видеть даже лица невесты). Иван выбрал Марфу, дочь Ивана Собакина, сокольничего, который, хоть и числился при дворце, проживал в своей дальней вотчине. Началась подготовка к свадьбе. Между тем брат покойной Марии Михаил Темрюк зачастил в семейство Собакиных и как-то угостил боярышню засахаренными фруктами. После этого она, и так не отличавшаяся полнотой, стала худеть, у нее начались болезненные припадки.

Грозному доложили об этом, но он все равно решил венчаться. А через две недели после свадьбы Марфа скончалась, и Грозный даже не провел с ней ночь. Михаил был посажен на кол, а также казнены еще несколько бояр, которых заподозрили в соучастии. Три недели расстроенный царь провел в заточении, никого к себе не допуская, а затем целый год старыми проверенными методами пытался забыть молодую жену.

Призрак Марфы Собакиной появляется в Москве перед большими пожарами. Видели ее, в частности, перед тем как в 2004 году сгорел Манеж, на его ступенях. Свадьба Грозного с Собакиной была перенесена из Москвы в Александровскую слободу как раз потому, что столицу захватил крымский хан, который потом ее сжег. Возможно, потому Марфа и пытается предупреждать москвичей о пожарах.

Согласно пятидесятому правилу Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской (ок. 330–379), третий брак является нарушением канонов: «На троебрачие нет закона; посему третий брак не составляется по закону. На таковые дела взираем как на нечистоты в церкви, но всенародному осуждению оных не подвергаем, как лучшие нежели распутное любодеяние». И когда царь решил жениться снова, церковь уже решительно восстала. На этот брак Ивану пришлось получать соборное разрешение. Выбрал он Анну Алексеевну Колтовскую, которая была в «финале» вместе с Собакиной.

Колтовская оказалась женщиной волевой, проказы царя занимали ее мало, она так же, как и Мария, завела на женской половине целый гарем, а вот с опричниной повела решительную борьбу. Иван очень быстро оказался под ее каблуком, и пытки и казни были на время прекращены.

Однако брак продолжался менее года. Деятельность царицы не понравилась многим из приближенных Ивана Васильевича, и вскоре Анну постригли в схиму под именем Дарья и заточили в монастыре. Прожила она еще 54 года и скончалась в августе 1626-го, уже после воцарения дома Романовых.

Призрак Дарьи, говорят, бродил одно время по Введенскому Тихвинскому монастырю Новгородской епархии, где она была настоятельницей, там и похоронена. Также видели ее призрак и в лесах возле Тихвина, где она одно время скиталась, когда монастырь разорили шведы. Но в Москве, насколько можно судить, Колтовская не появляется.

Бояре уже не хотели отпускать своих дочерей к царю, и даже всячески прятали их. Потому Грозный, поняв, что просто так ничего не выйдет, решил снова жениться. Пятый его брак, с дочкой князя Долгорукого, оказался очень короток.

Наутро из брачной спальни Иван вышел весьма мрачен и объявил, что уезжает с царицей в Александровскую слободу. Там он, сообщив, что хочет половить рыбу, приказал очистить пруд ото льда. Когда треть ледяного покрова убрали, на краю поставили царское кресло. Вскоре показалось странное шествие: во главе государь на коне, за ним в санях, без чувств, крепко привязанная Долгорукая, далее – свита.

Царь въехал на лед, сошел с коня, сел в кресло и объявил, что жена досталась ему не девственной. Затем Малюта Скуратов подошел к саням с царицей и уколол запряженную в них лошадь в круп. Подбежали опричники и стали бить ее метлами. Та заметалась и вскоре вместе с санями с привязанной к ним Долгорукой скрылась в ледяной воде.

«Этот пруд, – писал современник Ивана Грозного англичанин Горсей, – был настоящей юдолью смерти. Много жертв было потоплено в нем. Рыбы там питались в изобилии человеческим мясом и оказывались отменно вкусными и пригодными для царского стола».

Призрак Долгорукой, говорят, неоднократно являлся к ее родственникам, но назвать его московским привидением вряд ли можно.

Понятно, что после этого происшествия дворяне еще пуще начали прятать своих дочерей от Грозного. Но как-то он заехал к своему любимцу князю Петру Васильчикову и увидел его семнадцатилетнюю дочь Анну. Иван тут же предложил послать ее во дворец. Васильчиков отказался. Царь весьма разгневался, но на следующий день прислал к Васильчикову сватов. Отказать было уже нельзя, и свадьба состоялась. Кто венчал – неизвестно, однако Анну царицей никто уже не признавал, а патриарх и епископы чуть ли не впрямую говорили, что это не брак, а блуд.

В браке Анна прожила всего три месяца. Затем объявили, что она умерла от «грудной болезни», а ее тело тайком ночью вывезли из дворца и отправили в Суздальский девичий монастырь для погребения. До свадьбы девушка была вполне здорова и никакими «грудными болезнями» не страдала. Некоторые связывают ее смерть с опалой Васильчикова и еще одного родственника Анны, Василия Умного, занимавшего последнее время место умершего Малюты.

Лишившись Умного, Иван приблизил к себе стремянного Никиту Мелентьева. Как-то заехав к нему в гости, он увидел жену Никиты, Василису. И влюбился. Какие подарки он только ни дарил, каких слов только ни говорил ей, но Василиса осталась непреклонна. Тогда однажды вместе с ближайшим окружением он ворвался в дом Мелентьева, когда те обедали. И пока слуги держали Никиту, царь изнасиловал Василису прямо на обеденном столе. А поскольку Никита смел при этом ругаться на государя, то его тут же и казнили как изменника. Впрочем, официальная версия последующего брака звучит более красиво: Грозный, по уверению летописи, взял себе в жены вдову, «мужа ее опричник закла». Попа, который бы обвенчал государя, отыскать не удалось, и потому над молодыми просто прочитали молитву.

Но Василиса оказалась женщиной не промах. Она не допускала Ивана до физического сближения и полностью подчинила его своей власти. Удалила из дворца всех женщин, практически прекратила казни, оргий больше не случалось, царь перестал ездить в Александровскую слободу, и у него прекратились эпилептические припадки.

Так продолжалось два года. Что произошло потом – не совсем ясно. Басманов привез в Александровскую слободу два закрытых гроба и велел священнику отпевать. Когда тот спросил, кого поминать, то Басманов ответил «усопших раб Господен». Отпевая, священник слышал, что из одного из гробов доносились шорохи. Однако гробы положили в могилы и закопали. Холма Басманов велел не насыпать.

Считается, что в одном гробу лежала живая, но связанная и с заткнутым ртом Василиса, в другом – Иван Колычев. Говорят, что Грозный застал их за изменой. Но никаких определенных свидетельств, увы, нет. Даже не известно доподлинно, кто находился во втором гробе.

Призрак Василисы путешествует как по Александровской слободе, так и по Москве. Это полноватая женщина, связанная и с кляпом во рту. Считается, что она предвещает смерть тем, кто ее увидит. Впрочем, некоторые утверждают, что она является тем, кто будет похоронен заживо. Говорят, что ее призрак как-то видел Гоголь и потому панически боялся, что его зароют живым. Но про Гоголя и тайну его смерти мы более подробно поговорим ниже.

К этому времени любимцем царя стал Андрей Нагой. Он сосватал государю свою племянницу Марию. Венчание, как утверждают, было, но церковь считала этот брак незаконным, а родившегося в нем царевича Дмитрия, позже погибшего в Угличе, – незаконнорожденным.

При живой Нагой царь начал свататься к племяннице английской королевы, тридцатилетней Марии Гастингс. Кстати, в Ливонскую войну Грозный подбивал клинья и к самой королеве. Царский посол Писемский в ответ на недоуменный вопрос англичан про уже имеющуюся жену заявил, что царь не станет сохранять брак с Марией Нагой: «Государь взял на себя в своем государстве боярскую дочь, а не по себе, а будет королевина племянница дородна и тому великому делу достойна, и государь наш… свою оставя, зговорит за королевину племянницу».

Помимо прочего, этот брак был и политически выгоден: с одной стороны, Грозный хотел наладить дипломатические отношения с Европой, с другой – подготовить себе в Англии политическое убежище: доведенная опричниной и постоянным голодом страна была готова взорваться, и царь, похоже, понимал это лучше всех.

Но английский посол сообщил, что, во-первых, родство Марии с королевой самое дальнее, а во-вторых, она больна и «рожей не самое красна» – Гастингс перенесла оспу. В ответ сообщили, что Иван был готов к браку и с любой другой родственницей королевы. Впрочем, как человек мудрый, он никогда не клал все яйца в одну корзину – и 17 марта 1584 года отправил Шуйского в Швецию, желая посвататься за шведскую принцессу. Но уже на следующий день посольство догнал курьер и сообщил, что государь умер. Дипломатическим бракам было не суждено сбыться.