Адепт Бесконечности - глава 10 Творить или выживат

                Глава 10
                «Творить или выживать»

     *     *     *
Чем ближе Небеса - трудней слова.
Не выразить и сотой доли
Того, что есть на самом деле.
Лишь контуры очерчивая робко,
Прозрений ткутся кружева.
     *     *     *

Сказитель молчит. Жизнь, с самого рождения наделила его таким темпераментом, что даже самая банальная мелочь, которая для большинства пройдёт незамеченной, представлялась ему целой мистерией, содержащей в себе такой насыщенный и яркий опыт, которого вполне хватило бы на целую жизнь. Жизнь же не скупилась на впечатления и противоречия, и безжалостно оглушала Сказителя безумной симфонией своих парадоксов и непостижимых метаморфоз.
Когда то, он был настолько нервным и впечатлительным юношей, что ему приходилось время от времени бежать в лес в полном одиночестве, на неделю а иногда и на пару месяцев. 

Там в тишине наблюдая ночами пламя костра и слушая бесконечный шелест листвы, плеск волн и голоса птиц, он беседовал с ними на тайном языке сердца. Он советовался с ними обо всём, что не давало ему покоя и терзало душу, пока он пытался наладить жизнь в странном и нелепом человеческом мире.
А когда в лес уйти было невозможно, он на какое то время запирался один в доме, и не выходил из своей комнаты неделями. Отключив телефон и скрывшись от суеты мира, он писал стихи и беседовал с трудными книгами, пытаясь найти в них подсказки и ответы на главные вопросы, над которыми тысячелетиями бились родственные ему души.

Затем он снова выходил из затворничества и пытался найти общий язык с существами, столь разительно непохожими друг на друга даже в собственных семьях, но почему то обречёнными жить веками бок о бок и всю жизнь разыскивать среди миллионов соплеменников хоть одну родственную душу. 
Но даже найдя кого то, кто кажется истинно, по духу родным, рано или поздно обнаружишь что это лишь временное, иллюзорное сходство. На самом деле это лишь вопрос времени, когда и этот самый близкий и понятный человек внезапно изменится до неузнаваемости. 

Всё, что объединяло и связывало вместе, внезапно может обернуться против, и за каждое слово благодарности и каждый комплимент подаренный прежде, ты получишь столько же критики и неприязни. Разве что только воспитанность и такт, заставят удержаться в рамках приличия при расставании. Возможно это произойдёт настолько мягко и красиво, насколько позволит личная культура и то, что называется духовная зрелость каждого. 

Но это бывает крайне редко, и чаще всего людям свойственно обвинять друг друга, унижать и оскорблять, так, словно это плата за разочарование. Словно люди боятся, что о них будут слишком хорошо думать, вспоминать добром. Нет, уж лучше с глаз долой из сердца вон, к чёрту неудавшийся опыт, стереть, разрушить, уничтожить, растоптать. 

   *   *   *
Ладонь берёте,
Зовёте пророком,
Красивым, мудрым,
Посланцем Бога…

Дифирамбы  - грёзы,
Понимаю, знаю,
В каждом славословье
Семена упрёков…

Не верю планам,
Хвалам и  подавно.
Люблю не за это,
И вы? Вот и славно.
   *   *   *

Так неуравновешенный, истеричный скульптор, громит свой неудавшийся шедевр, так незадачливый художник кромсает свои неугодные полотна. Словно есть заведомо безусловный критерий, которому необходимо безупречно следовать. Словно есть невидимый всевидящий цензор, указаниям которого нужно во что бы то ни стало следовать. 
Словно всё что мы делаем, должно обязательно вписаться в какие то предопределённые рамки, иначе мы проиграем, нас не примут, не одобрят, не признают. Мы проиграем великую игру и не будем взяты на борт, останемся отверженными стаей и будем брошены злым капитаном за борт, на съедение голодным акулам. 

Сказитель молчит. Слова с некоторых пор стали казаться ему всё более беспомощными и теперь только своим записям он стал доверять всё самое важное, что кажется ему стоящим быть высказанным и сохранённым во времени. Прежде, он пытался говорить с людьми об этих вещах, но стал замечать, что в большинстве, люди быстро забывают о чём идёт речь, и уже на третьей минуте разговора, не могут понять его смысл.

Людям стало чаще свойственно так называемое слайдовое мышление, а им можно передать лишь перманентные, сиюминутные идеи. Так практически невозможно общаться на более универсальные и объёмные темы, требующие терпения, внимания и концентрации для того чтобы вместить и осознать вполне, всю картину которую он хотел показать им.
Теперь Сказитель стал общаться с людьми так, как они сами того пожелают. Может говорить с ними о пустяках, шутить и непринуждённо обсуждать любые волнующие их проблемы которыми обычно наполнена жизнь каждого живого существа, только у людей они как правило облечены в более интеллектуальные и претенциозные формы.

Всё то, что он хочет сказать им на самом деле, Сказитель стал доверять только своей Книге. Книга это мост, который он решил построить между собой и миром. Мост, который должен преодолеть время, чтобы потом когда время Сказителя истечёт, Книга хранила для тех кому это окажется важно и нужно, всё то, что всё равно невозможно передать с помощью обычных разговоров.
 
Беседа подразумевает диалог, и в диалоге невозможно избежать бесконечных, бесполезных блужданий в лабиринтах параллельных вопросов и суетных ассоциаций собеседников. А лекции читать бессмысленно, потому, что приходится устраивать неизбежные шоу чтобы удержать и увлечь слушателей. Либо люди быстро устанут как и на любой лекции не отвечающей содержанием их насущным животрепещущим интересам и начнут задрёмывая, терять смысл и суть происходящего.

Когда Сказитель молчит, внутри у него тишина, он просто Видит и Слышит то, что есть. Он смотрит вокруг себя и слушает всё, что происходит, не оценивая и не анализируя ничего, но понимая и осознавая всё так, словно бы всё это происходит в нём самом.
Иногда, урбанистическая простота бывает милей сердцу самых изощрённых архитектурных изысков. Особенно когда по утру, за окнами вовсю гомонят весенние птицы.

Что такое Красота и Гармония? А что такое Мудрость, Доброта, Любовь? Не в простоте ли они раскрываются больше всего? И не кроется ли в бесконечной погоне за комфортом и удобством коварный подвох, уводящий от истинных ценностей и целей поставленных Вселенной перед каждой живой душой?

     *     *     *               
Ветер ветви качнёт, листья падают.
Всё пройдёт. Всё изменится быстро.
Мне понять суждено эту тайну – всё мгновенно, суета бесполезна.
Пресловуты и страсти и цели. Все сплетенья случайны и бренны.

И, однако же, дивно и странно, каждое к Свету движенье.
Как волшебно оно и прекрасно,
Среди сонмищь мещан и зомби.

Души жаждущие совершенства в ожидании превращенья,
Праху – прах.
Священное – к Свету!
    *    *    *

Шум города иногда напоминает шум моря, особенно на рассвете, когда первые приливы авто, словно накатывающиеся на берег волны, то усиливаются то отступают величественным хором наполняя эфир. Подобно гигантскому колоколу состоящему из многих тысяч сверхъестественных голосов, раскачивают пространство, самозабвенно распевая симфонию жизни.

То что мы слышим и видим, гораздо больше зависит от того, как мы Видим и Слышим. Нить упрямо не желающая попасть в игольное ушко, подчиняется нашей вере в то, что оно никак не может в него попасть. Стоит нам Увидеть, как нить в него в ходит, как тот час упрямая материя начинает подчиняться, ещё мгновение и цель достигнута.
Опытный, профессиональный метатель кинжалов, может бросать их с разного расстояния и они всегда вонзаются острием в цель. Но как это возможно? Неужели он может рассчитать количество оборотов вращающихся кинжалов так, чтобы они не ударились в доску плашмя или рукоятью, но непременно в момент соприкосновения с ней находились в нужном положении?

Люди привыкли обращать внимание на что угодно наблюдая это шоу, но почти никто не задумывается, как такое возможно с точки зрения логики и здравого смысла. А ведь в этом удивительном действе, кроется замечательная подсказка о том, как на самом деле устроено всё в этом мире.
Почему же нам так настойчиво внушают, что всё что выходит за рамки дозволенного религией, непременно преступление, ересь и происки некой нечистой силы? Либо же безапелляционно навязывают материалистическую концепцию, тщательно обоснованную и бескомпромиссную, готовую всё что не укладывается в лояльную парадигму, воинственно объявлять опять же ересью и на этот раз происками шарлатанов или бредом сумасшедших фантастов.

Все глобальные системы, вот уже не одну тысячу лет, ведут явную, ожесточённую борьбу против тех, кто так или иначе приближается к разгадке истинного мироустройства, и лишь методы контроля и воздействия постоянно модернизируются и видоизменяются, но суть и цель этого противостояния остаётся прежней.

Сказитель давно уже вспомнил всё, что привело его сюда. Помнит он и причины по которым оказался здесь. Вся вселенная окружающая эту планету, со всеми её правилами и законами, для него такая же обычная и простая вещь, как и самые обычные повседневные дела для большинства людей.

     *     *     *
Перелетали свирельными трелями стрелы мечты мои,
Но за плечами не меч и не лук, крылья могучие!
Только замучены малость полётами странными, сонными, скучными,
Что чередою бессмысленной, пленную душу влекли
По путям перекрученным, над бестолковыми кучами, кручами,
Будней насущным куском озабоченных.
Вырваться что-ли, умчаться бы прочь, за колокольчиков звучных
Лучистыми звуками,
Да за лучами прекрасными, чудными,
Радость прозренья Святого несущими!
     *     *     *

«Всё что наверху то и внизу, что на земле, то и на небе» так много тысячелетий тому назад изрёк древнейший учитель человечества Гермес Трисмегист. Эти слова совершенно точно выражают то, что открылось ему, когда все пазлы его сознания наконец распались на миллионы составляющих, а затем сложились заново, так, чтобы он смог начать Видеть.

Всё совершенные, истинные учителя человечества, говорили об одном и том же. Всё разумное население нашей галактики, знает одни и те же основные, простые истины, без которых невозможно никакое настоящее развитие. Все группы существ, которые строят свою цивилизацию без соблюдения этих истин, считаются остальным развитым миром галактики либо деградирующими, либо деструктивными, либо недоразвитыми и подлежат изоляции и деликатному контролю. Либо, если проявляют чрезмерную агрессию выходящую за рамки ареала их обитания, вынужденно усмиряются и возвращаются общими усилиями в более отсталое состояние, в котором они не могут представлять угрозу для остальных миров обитающих в досягаемом для них космическом пространстве.

Сказитель всегда Видел, как они наблюдают за его планетой. Он Знает их мысли и намерения, и всегда знал их, но долгие годы, пока он сам блуждал в лабиринтах иллюзий этого рождения, пытаясь вспомнить и осознать своё предназначение и Путь, он не мог понять, что именно он Видит и Знает.  Он Знает, что в самых тёмных и незаметных для наблюдателей областях галактики, вот уже много миллионов лет по здешним меркам, существуют глобальные, искусно созданные, населённые Миры.

Изнутри они вмещают бесчисленное множество невообразимых и чудесных заповедников и океанов, в которых обитают все существа, каких только рождала когда либо, живая планета. Кроме того, там обитают и существа которые нигде кроме этих Миров не появлялись, ибо они изначально появились уже внутри этих Миров.
Когда то давно, эту планету непосредственно посещали и направляли Великие Мастера Вселенной. Сюда доставляли самых различных существ и растения, и множество царств достигало здесь своего расцвета и снова уходило в небытие, чтобы уступить место другим задачам, которые было необходимо выполнить Могущественным Инженерам Жизни трудившимся над непостижимыми для нашего сознания задачами на этой планете.

Выполнив сполна одну задачу, планету уступали следующим Творцам, и начинался новый цикл превращений и метаморфоз, смысл которого выше нашего скромного понимания.
В галактике существует множество планет, где ведутся аналогичные работы и наша Земля вместе со всей Солнечной системой её вмещающей, всего лишь одна из таких коcмических лабораторий и вероятно не самая значимая из всех.

Подобно тому как лесники наблюдают за деятельностью муравьёв, пчёл и прочих существ населяющих подопечный им лес, стараясь по мере возможности оберегать их, и всё же по возможности не вмешиваются в их жизнь и перипетии, так и наши могущественные межзвёздные пастыри, незримо опекают нас, но в действиях своих руководствуются совершенным пониманием Высших Божественных принципов. Их нравственные и практичные представления, столь же непостижимо далеки от нашего понимания оных, как разумение и мировоззрение лесников опекающих лес, далеки от способности понять их муравьёв, без устали занятых своим строительством, войнами и взаимоотношениями внутри своих муравейников.

      *      *      *
Что знаю я? Изречено давно,
«Имеющие уши да услышат».
Все твари – трудятся, питаются и дышат,
Блаженны до поры, жестоких истин не вкусят они вино.
Безвременья ветра, колосья их умов не поколышат.
Но души отворившие услышат,
Не звуки, не слова,
А всё в Одном.
      *      *      *

Сказитель смотрит на потоки вечно ускользающей реки времени, и знает, что времени нет, есть только жизнь. Именно жизнь создаёт эту реку, вернее даже, эта река и есть сама жизнь.
Здесь сейчас часто идёт дождь, особенно по вечерам. Вот и сейчас, за окном шумит безудержный водопад, музыка свободная от нот, от стилей и размеров, и тем не менее, это самая настоящая музыка. Потоки воды хлещут по жестяным крышам, бьются о карнизы, ревут в водосточных трубах, шелестят миллиардами капель в воздухе, сливаясь в единую симфонию рождённую самим небом.

Всё что когда либо было, есть или будет, соединилось в этой песне стихий. Огонь, без которого вода была бы просто холодным камнем, воздух без которого не было бы звука, земля которая притягивает падающие на неё капли, и сама вода без которой не было бы ни этой музыки, ни Сказителя с упоением внимающего этой песне, неизменной вот уже миллионы лет. Всё это вместе и есть время, за потоком которого Он наблюдает, зная однако, что времени нет, а есть только жизнь.

И камни имеют голос, и травы стремятся в небо. Тысячи бессонных ночей Он созерцал пламя костра и звёзды в небесной бездне, смотрел как бежит река, как поднимается дым от огня, как птицы кружатся среди медленно и величественно танцующих облаков, как прорастают весной девственные побеги, а затем опадают осенние листья. Эти чудесные, волшебные картины, постепенно открыли Ему глаза, чтобы Он мог Видеть. Плеск волн, шум ливней, пение птиц, шелест ветра в листве, завывание зимних вьюг, громы грозовых молний, научили Его слышать больше, чем способен рассказать самый мудрый учитель этого мира.

Способность Видеть и Слышать дана каждому, но не каждый способен Видеть и Слышать больше, чем позволяют ему глаза и уши. Глаза и уши есть у всех животных, и все они умеют ими смотреть и слушать чтобы выжить. Но даже среди них, порой встречаются существа, способные Увидеть и Услышать больше, чем все остальные представители их вида.
Нам же дана способность Увидеть и Услышать то, что не дано ни одному животному. Все остальные, присущие другим существам способности кажутся у нас почти ограниченными лишь потому, что все наши силы сконцентрированы от рождения на главном, непосредственно познать свою Божественную природу.

Нам дана способность познать то, что говорит нам Вселенная, используя для обращения к нам всё, что нас окружает в этой жизни, чтобы подсказать каждому, его Истинный Путь к новой Совершенной и Бессмертной Жизни. Всё что от нас требуется, это познать и реализовать в самих себе универсальную, абсолютную нравственность. Это непременный экзамен каждой сущности, для перехода на следующий уровень жизни, на уровень Творцов.

    *    *    *
Как раз, когда не ищешь и не ждёшь,
Она придёт, над – И, поставить точку.
И всё, что сам себе ты напророчил,
Свою внезапно обнаружит ложь.

И словно вор, застигнутый врасплох,
Ты у судьбы, не сыщешь оправданья.
Твои твердыни, как простой горох,
Раскатятся по Храму Мирозданья.

Ты будешь нем, от неземной тоски,
Журавль, брошенный в открытый космос.
Всех стран и поколений языки,
Не возвратят тебе, разбитый голос.

Но купол синей тверди над тобой,
Внезапно треснет, скорлупой яичной
И оглушённый ты рванёшься в бой,
Предав огню презренные привычки.

Когда уже не ищешь и не ждёшь,
Она придёт, невидимою дверцей.
Земля, Вода, Огонь и Воздух, в Сердце
Войдут в одном лице. Ты всё поймёшь.
     *     *     *

Когда Он только появился здесь в этом теле, Он как и все пришедшие тем же путём, полностью зависел от взрослых, союз которых дал Ему тело, от наследия предков, образ жизни которых определил форму и содержание тела и общества обеспечившего ему условия существования и основные представления о мире, в котором Ему довелось родиться.
Всё это оказалось довольно странным. Здесь не принято было говорить о душе как основе каждого существа и великом духе Вселенной. Вместо этого, здесь настойчиво утверждали, что всё это иллюзии и плоды фантазии бездельников и лентяев, которым от скуки являются разные бредовые идеи, чтобы оправдать свою несостоятельность и бесполезность.

Считалось, что нормальный и полноценный представитель общественного социума, должен постоянно и упорно занимать себя всевозможными полезными для системы делами. Что не нужно занимать свой ум всякими бесполезными фантазиями о чём то, из чего невозможно извлечь какой либо практической пользы для жизни в этой огромной, многонациональной человеческой семье называемой - государство.
Но Его, с самого рождения направляли незримые силы, показывающие ему явления, не оставлявшие сомнений в существовании чего то большего, чем то, что ему упрямо твердили Его наставники и воспитатели. Он с самого детства отчаянно искал любые зацепки, которые объяснили бы всё то, чего упрямо не желали видеть и признавать все окружающие его люди.

Подробные и яркие картины Его прошлых воплощений, рассказывали Ему больше о окружающей Вселенной и истории этого мира, чем все книги и уроки, с помощью которых он должен был развиваться, чтобы научиться быть одним из окружавших его соплеменников. Но никто не воспринимал всерьёз Его попытки рассказать о том что Он Видел. Все попытки поделиться этим воспринимались как глупые детские фантазии, лишённые всякого смысла.

     *     *     *
И тянули за ноги долу, и тащили за руки в высь,
И распяли, но я не понял, что загадывала мне жизнь.
И круги расходились прочь – и душа блаженная пела,
И сжимались из света в ночь – и жестоко душа скорбела.

И звучал мне любой валун, и вещали трава и древа,
Даже город незримыми струнами, несказанные лил напевы.
И летал я в забвеньи как ветер, над невиданными садами,
Со светящимися плодами, а внизу суетились тени
И хотели меня сожрать.

Я дремучими грёз лесами, убегал от волков волшебных
И сражался с чёрной рукою из багрового лезшей круга,
Драгоценным мечём из света.

Видел стран неведомых замки, с их античной архитектурой,
С эскалаторами во храмах.
Там загадочные народы с лучевым ходили оружьем,
Облачась в плащи и туники.

А потом я утратил память. Потерял незримые связи,
Чтобы в омуте мира, кануть и мучительно возвращаться,
К Родникам своим изначальным.
     *     *     *

А между тем, Он постоянно сталкивался с явлениями и событиями, которые много лет спустя, когда доминирующая в окружающем Его обществе идеология наконец исчерпала себя и рухнула как карточный домик, были обнаружены Им в древних книгах и вполне современных описаниях аналогичного опыта.
Оказалось, что всё что Он столько лет принимал за сомнительные впечатления делавшие Его почти изгоем в мире где Он рос, на самом деле являлось бесценным даром и преимуществом, благодаря которому Он должен был осуществить своё истинное предназначение в этом мире.

Много лет Он жадно вчитывался в сложно и мудрёно написанные книги, собирая по крупицам сведения, в которых искал лишь подтверждения истинности и правильности мировоззрения которое ему давал его собственный уникальный опыт начавшийся с самого рождения. Опыт, так усложнивший ему жизнь с самого детства, в совершенно не гармонировавшем с этим опытом обществе, построенном на странных, лишённых всякой связи с чем либо подобным представлениях.

Но время долгих противоречий и несоответствий, через которое ему пришлось пройти, чтобы добраться до этих подтверждений, выжало из него немало сил и вынужденно приглушило а отчасти и закрыло большую часть данных Ему от природы способностей и талантов.
Теперь, Ему приходится восстанавливать всё заново, ступень за ступенью поднимаясь к главной цели своей жизни – объять необъятное, сделать то, что как принято считать у лояльных людей воспитанных и образованных по всем канонам общепринятой системы, якобы сделать – невозможно. Но именно в этом и заключается, истинный смысл человеческой жизни.

     *     *     *
Здравствуй ночь. Я снова «занемог»,
И уже не спрашивая – можно?
Прохожу за бархатный полог,
В звёздный храм, безбрежный и тревожный.
 
В звонких галереях бродят сонно,
Тайные советники мечты,
Гениев серебряные сонмы,
Призрачные стражи красоты.

Слышу шёпот, нежный и суровый,
В сердце каждый слог рождает дрожь:
– Здесь не сыщет оправданья ложь,
Не отмыться от пролитой крови.

Здесь листают летопись судеб,
Как журналы затонувших суден.
Колесо фортуна здесь не крутит,
И следов, не заметает снег.
     *     *     *

Каждый день, это последний день, ибо нет и не будет никогда возможности прожить его снова, заново. Всё, что невозможно сказать с помощью обычных слов и не передать никакими действиями и поступками, можно передать только с помощью музыки, поэзии, живописи и других видов творческих коммуникаций между живыми душами, ведь только силой искусства, можно в этом мире общаться между душами напрямую, непосредственно, волшебным образом сообщая тончайшие прозрения и откровения нисходящие свыше, налаживать сверхъестественный мост между миром суетным, так называемым – материальным и миром духовным, высшим, так называемым – идеальным миром.

Но такое творчество, требует от творящего искренности и чистоты опыта, бесхитростного но вместе с тем искусного, самоотверженного труда, бескорыстного служения и совершенной самоотдачи возвышенным, священным идеалам, смысл и суть которых непостижимо выше всех мыслимых и немыслимых житейских интересов и целей. Но всякий имеющий тело со всеми телесными потребностями и слабостями, поневоле является заложником всех нужд и страстей присущих всем живущим в этом земном мире воплощённым существам.

     *     *     *
Пусть звёздный свет, возьмёт меня с собой.
Я полечу, над ночью и над тайной,
Волшебной птицей, ищущей покой.
Слегка усталой, но влекомой далью.

Пусть за матросами матросы канут в тайну,
Иных уж нет, а прочие далече.
А я был юн и бешено старел,
Но старость, обогнав, омолодился.
Я в зёрна новых песен, солнцем лился
И зеленел, на радуги ребре.

Из пепла падали души, расцвёл душистым лугом
И стал весельем ничего, обняв бескрайность,
В безвременьи найдя свой щит, от странности мгновенья.
     *     *     *

Всё что может быть использовано для удовлетворения естественных потребностей материальной жизни, непременно используется для них. Искусство, если его превратить в продукт широкого массового потребления, прекрасно справляется с этой задачей, превращаясь из инструмента для возвышенных мистерий в средство ублажения простых, низменных потребностей толпы. Ведь только так, можно привлечь достаточно потребителей продукта, готовых без устали, охотно платить за предоставляемые профессиональным и ловким артистом услуги по умиротворению внутренней необъяснимой тревоги, которая на самом деле и является зовом души, требующей для своего роста и развития истинной духовной пищи.

Вместо этого, ей предлагают духовный фастфуд, который временно снимает чувство этого голода, но не насыщает душу и не решает её проблем, а лишь приучает снова и снова искать привычной дозы успокоительных суррогатов. Потребность в Истине и  Просветлении, незаметно подменяется потребностью в красивости и эффектности ловких трюков. Вырастает внешняя искушённость и изощрённость вкуса, от шоу требуется всё большая профессиональность и качество исполнения, изысканность оформления, выдержанность стилей, наполненность понятным и удобоваримым содержанием.

Но сколько бы потребители не вкушали эти блюда, сколько бы не насыщались ими, их никогда не оставит вечно возвращающийся, растущий, внутренний голод. И рано или поздно наступает разочарование и скука, приводящие к цинизму и безразличию ко всему, что невозможно купить или продать подороже. Ведь именно в этом в итоге потребитель находит смысл и цель как результат полученного им псевдо-духовного воспитания.

А ведь истинное искусство, изначально и есть, инструмент воспитания души, средство связи между миром высших духовных ценностей и миром пресловутой мирской суеты. И истинное предназначение настоящего художника, композитора, поэта, это преданное служение проводником, мостиком между этими мирами а не изощрённым фабрикантом престижных амишек.

     *     *     *
Сияй душа, выплёскивай наружу
Лучистый Свет, в молитвах и стихах!
Я растолкаю, растоплю, разрушу,
Холодный лёд, сковавший, чьи-то души,
Увязшие в отчаянья тисках.

Будь, проклята презренная монета,
Её – две философских стороны.
Две стороны – от кухни до клозета.
Две стороны – от неба до земли.
В две стороны разодранные души,
Ну, где им света белого хотеть,
Когда им горло, сдавливая, душат,
Те руки, что держали сласть и плеть.

Я буду петь, пускай вам полегчает.
И сердце – сердцу, Светом отвечая,
Разбудит Бога в каждых Небесах.   
     *     *     *

Непременно кто то возмутится, мол  занудство какое то,  как же потребность в юморе, веселии? Зачем же так категорично хаять искусство увеселения и радости? Но кто говорит, что в искусстве благородном и возвышенном нет места для юмора и радости? С какой стати в нём не может быть веселия и смеха? 

Истинное искусство вовсе не измеряется непременно академическими или религиозными мерками. Истинным его делает вовсе не это. Истинным его делает глубина, искренность и присутствие в нём качества развитой души автора, которому действительно есть что сказать от самого сердца. 
А то, насколько это искусство сотворено и исполнено технически качественно и ловко, это уже внешняя сторона вопроса.

Самое бесхитростное и самобытное творчество, порой бывает намного ближе к истине и милей живой душе, чем изящные и изощрённые но пустые в своей заумности а то и вовсе пошлые произведения беспринципных  меркантильных шарлатанов. Научившиеся ловко манипулировать низменными и инфантильными потребностями массового потребителя, но напрочь лишённые того, что называется божьим даром, они изобретают всё новые и новые ухищрения, чтобы воспитать свою клиентуру в своекорыстных интересах. 

Но винить их в этом бессмысленно, ибо в погоне за своей выгодой они не понимают с чем имеют дело и действительно не ведают что творят. Ни эрудиция, ни светское образование, ни «хорошо подвешенный язык» не приближают их к осознанию тех вещей, от которых зависит настоящий смысл человеческой жизни. То, что они принимают за настоящую жизнь, лишь выживание и то что они принимают за творчество, это лишь бизнес.

Громкое пение утренних птиц, отвлекло Сказителя от работы над книгой. На ветвях деревьев уже раскрылись первые весенние почки, пустыри и газоны зеленеют молодой свежей травкой. Весна наконец то расправила свои трепетные крылья и усердно облетает каждый уголок промёрзшего за долгую зиму подвластного ей царства, наполняя всё вокруг дыханием животворящей Любви.

     *   *   *
Колокольчики птичьих гортаней,
В серебре весеннего ветра.
Клад зимы до последней монеты,
Не сочтённый никем растает.

Развернуть упрямые крылья,
Из холодного плена выйдя.
Под собою земли не видя,
Улететь из ограды пыльной.

Возвращение торжествуя
Окунуться в живую реку,
Чтобы чары мёртвого снега,
Разогнали ладони волн.

Чтобы серого мира суи,
Вечно алчущий времени бег,
Уступили Небесной неге
Несказанного чуда Дом.
    *   *   *