До Бога-высоко. До царя- далеко... глава 3

Глава 3.

 Длинные лампы все так же натужно гудят, линолеум поблескивает в их свете и бесконечный ряд одинаковых дверных ручек стройными шеренгами направляется в никуда.
В здании пусто.
Обитатели, как мыши, затаились в своих норках-кабинетах, и никто не спешит помочь в поисках нужной двери.
 Тишина.

- М-да… -  задумчиво остановился Сергей Иванович, - эдак все кабинеты придется посетить. - Хотя, - ухватился он за спасительную мысль, - она сказала: «Пятьсот девяносто шестой». 
Значит, остается только выяснить в какую сторону нумерация, и просчитать.
Он осторожно стукнул в следующую дверь.

- Э-э-э, простите. – Заглянул внутрь, опасливо просунув в проем голову и  не входя сам.

За большим рабочим столом человек  беседует по телефону. Ноги вальяжно  - прямо на   блестящей полировке, сам  откинулся на спинку удобного кресла, почти лежит.
- О-кей! – Крикнул он в трубку, и замахал Сергею Ивановичу, приглашая войти. – Я же не крэйзи, такую тему мутить. Все, гудбай! – Он бросил телефон на стол, и уставился на посетителя,  растянув  рот в широкой белозубой улыбке.

- Слушаю Вас. – Еще шире оскалился мужчина, когда Сергей Иванович несмело вошел.
Темные тона одежды мягко гармонируют с модной щетиной и черными, стильно длинными, волосами. Лицо смазливое, глаза умные.
Приятный человек.

- Скажите, пожалуйста, номер вашего кабинета? – Обратился к нему Сергей Иванович. – Снаружи нумерации нет. – Попытался объяснить он, - а мне нужно в двести двадцать третий…
- Номер кабинета? – Удивленно вскинул бровь мужчина, и смачно чавкнул жвачкой. Затем картинно  упер в небритую щеку  три пальца и склонил на них голову, с неприкрытым интересом разглядывая посетителя.
- Ну, да. – Сергей Иванович в нетерпении взбрыкнул ногой.

- Конечно! – Вдруг радостно вскинулся хозяин кабинета, казалось, удачная идея пришла ему в голову,  - я скажу Вам номер, сейчас же. Но, Вы присядьте. Располагайтесь.
Я только займу несколько секунд Вашего времени. Раз уж зашли… .  Не возражаете?
- Пожалуй. – Согласился посетитель.
- Тогда здесь. – Небритый ткнул пальцем в листок, который ласково придвинул к краю стола. – Распишитесь.
- Зачем? – С улыбкой поинтересовался Сергей Иванович.
- Это за права человека в России. Вы же не против соблюдения их в нашей стране? – Он явно сделал ударение на слове «нашей».
- Не против. – Согласился Сергей Иванович и черкнул в графе «подпись». Рядом  написал фамилию.

Небритый тут же потянул листок к себе, по-прежнему  широко улыбаясь.
« Против кровавого режима …» - Выхватил взглядом часть заголовка Сергей Иванович.
- Стойте! Погодите. – Заговорил он, - что там, в первой строке?
- Я же сказал, это за демократию и против нарушения прав человека. – Листок исчез в ящике стола.
Нехорошая досада подкатила к горлу. Сергей Иванович почуял обман.

- Я бы хотел посмотреть еще раз. Мне не понятно где я расписался. – Стараясь казаться спокойным, твердо проговорил он.
- Но, я  же объяснил. – Невинно захлопал глазками хозяин кабинета. -  А показать  не могу, там другие подписи. Закон о сохранении персональных данных запрещает. Номер кабинета двести девяносто четыре. - Небритый перестал  улыбаться.. - Можете продолжать свое путешествие.

Но Сергей Иванович уже разозлился.
Он плотнее уселся в кресле.
- Что за «кровавый режим»? – Вежливо, но с легкой угрозой поинтересовался он.
- О! Вы заметили? Ну, это же общие фразы… - Небритый равнодушно зачавкал жвачкой.

- То есть  Вы считаете, что у нас нет демократии, и нарушаются права человека?
- Ну, как говорят по-английски:  соу-соу (так себе).
- Где нарушаются?
- А Вы не видите?
- Нет.

- Вы понимаете, во главе угла всегда, в любом бизнесе стоит тематика коммуникаций. Коммуникативная функция – есть определяющая, потому что без надежности в коммуникациях никогда не добиться успеха в корпоративном строительстве. А коммуникации, и это крайне важно, делятся на коммуникации внешние, которые определяют состояние комуникативности корпорации  внутренние коммуникации…

- Конкретнее! – Грубо прервал оратора Сергей Иванович.
- Ну, как же…   - Борец за права человека оперся о стол ладонями и перешел на нравоучительный шепот. - Жуткий прессинг музыкантов, которые имеют свою позишн … - он сделал скорбную физиономию и придал сострадание взгляду. - А девушки несчастные, что публично высказали свое отношение к релиджн, и попали в присн… как это по-русски - в тюрьму?
И это только то, что на слуху. -  Небритый откинулся в кресло и потянул было ноги на стол, но глянув на серьезное лицо Сергея Ивановича, оставил их на полу.
А Крым? – Шепот его стал напоминать шипение змеи. - А политические репрессии? И, наконец, развязывание войны, прямая агрессия…? Это же  разрыв и распад коммуникаций…

- Стоп! – Сергей Иванович, протестуя, поднял руку, - Вы повторяете высказывания ненормальных баб американских из телека. Я этой хрени уже вдосталь наслушался. Ну, там-то дуры набитые – повторяют, что папик сказал. Сами не понимают, о чем речь! А ты-то куда?  Предатель? – Он вопросительно уставился на противника.

- Да не нервничайте Вы так. Стресс убивает. – Небритый снова широко разулыбался. – Вы только что поддержали мнение элиты - креативного класса, а не предателей. Не стоит отказываться.
- Врешь  ты, собака! – Сергей Иванович начал выходить из себя. Эта гадкая небритая чавкающая рожа, обманом  получила его подпись. А когда подлог раскрылся,
 не желает исправлять гнусность. – Где это прямая агрессия тебе причудилась?
- На Украине. – Небритый тоже начал сердиться.
- Докажи.
- Читай свободную прессу, смотри тиви!
- Да, глядели мы ваши  «тиви»!  Где доказательства? Нету.
- Это так ваша пропаганда говорит. – Небритый оскалился.
- Ни фотки, какой-нибудь завалящей, ни документа! Вранье одно. Я только не пойму тебе-то это зачем? Ты же русский, вроде?

- Именно потому, что я русский интеллигент. – Чавкнул жвачкой прощелыга.
- Да ты идиот! – Совсем разозлился Сергей Иванович, а ну-ка верни мне листок! – Он поднялся угрожающе на ноги.
- Хрен тебе! – Небритый тоже поднялся. – Вот, из-за таких, как ты - мы и в жопе всегда! Вы – русский народ – он уродливо скорчил физиономию, явно глумясь, - народ, блин. Да вы ни работать не умеете, не отдыхать! Ничего кроме нефти добыть  не можете. А отдых – пьянка, да дебош. Сволочи! В свинарнике – место ваше…
- Сам возьму! – Сергей Иванович начал обходить стол. Небритый выхватил бумагу из ящика и отскочил в сторону. - Не возьмешь, рожа, быдло! – Лицо хозяина кабинета искривилось в злобную гримасу. – Таких, как ты – вешать надо. Алкаш, ватник!

Последнее взорвало мозг Сергея Ивановича и он бросился на врага.

В эту секунду в кабинет с треском ворвались два дюжих молодца в черной форме.
Хозяин  успел ткнуть кнопку вызова охраны.
Вертухаи лихо заломили руки Сергею Ивановичу и прижали  к столу лицом.

- Что случилось, Олег Львович? – От двери послышался  четко поставленный брутальный голос. Сергей Иванович не видел говорящего, но военные нотки в голосе уловил. Точно так разговаривал его дядька, всю жизнь прапорщиком прослуживший в армии.
- Вот, - запричитал Небритый, - ворвался, оскорбляет, списки пытается отнять. – Выведите его, пожалуйста.
- Вр-р-решь ты, гадина! – Зарычал Сергей Иванович, но ребята сильнее нажали на руки, и боль заставила его умолкнуть.

- Вы его знаете? – Спросил Брутальный.
- Нет, впервые вижу.
- Так чего это он – ненормальный, что ли?
- Конечно. Сумасшедший.
-  Это я-то?! – Снова вскинулся пленник.
- А ну-ка поставьте его. – Скомандовал Брутальный. Сергея Ивановича подняли  за руки, и поставили перед начальством.

Командир  оказался роста небольшого. Но осанка и волевое лицо подтвердили предположение: «Точно военный, хоть и бывший», - Решил  Сергей Иванович.
- Хулиганишь? – Резко спросил Брутальный.
- Да я просто… номер узнать…  - Попытался объяснить задержанный.

- Молчать! – Рявкнул охранник.  – Пьяный еще, поди? – Он принюхался. – Точно.
Вот. Из-за таких как ты, и происходят все неприятности в стране.
Я бы вас всех по лагерям рассадил. – Он с таким же интересом, как Небритый, и Наталья Сергеевна до того, стал вглядываться в лицо Сергея Ивановича. Разглядел его внимательно, хмыкнул что-то про себя и продолжил картинно. -  А какой с вас толк? Алкаши. Позорите Родину, и не работаете. Паразиты.- Он страдальчески презрительно скорчил  физиономию.

- Ты понимаешь, что жизнь твоя настолько мелка и ничтожна, что грош ей цена?
И бессмысленна, и не угодна ни Богу, ни черту?
Зачем живешь, человече?. – Брутальный стал прохаживаться по комнате, словно вдоль строя, назидательно и довольно театрально выговаривая несчастному провинившемуся. 
- Нет смысла…
И думаешь ты о себе как о единственной и неповторимой душе с судьбой удивительной?

Нет.
Пустое место ты. И он. И они. Все!- Указательный палец ткнул в несуществующих «их». - Бесцельна и пуста ваша жизнь - каждая в отдельности. – Он остановился, смерил Сергея Ивановича уничтожающим  взглядом, круто повернулся и продолжил шагать.

- А смысл обрести может ваше существование лишь в коллективном усилии. И тогда ты – народ уже. И талантливый и красивый и храбрый.
И смысл обретаешь – в создании культуры этой: как материальной, так и духовной.
А коли ты не желаешь участвовать в этом коллективном усилии?
Хулиганишь, вот.
Зачем?
Расшатываешь основы и устои того, что народом русским зовется?
Выходит,  много о себе думаешь? Выбиться, таким образом хочешь?
Себя превозносишь, а сам чего стоишь?
Получается, себя унижаешь: от высокой и красивой общности в ничтожество отбрасываешь…

А коли желаешь, чтобы прощалось тебе отщепенство твое? Так изволь, сначала докажи, что право имеешь. Талантом!

На Руси ведь как всегда было? – Брутальный мечтательно вскинул глаза к потолку. -
Таланту все прощается… Ну, или почти все…
Мастеру-то настоящему и запой простят и хулиганство. Лишь бы он в себя пришел, да вернулся к мастерству своему…
Так-то.

А нет в тебе таланта никакого, так  - лишь гонор пустой да выпендреж?
И цена тебе с ними – ноль… без палочки…

Ну, что в полицию его сдавать? – Резко, без переходов обратился он к хозяину кабинета.
- Как хотите. – Вяло ответил тот, изрядно заскучав от нежданной лекции.
-Выводи. – Скомандовал брутальный подчиненным, и те вынесли Сергея Ивановича   в коридор.
- Твое счастье, - сказал, закрыв дверь, командир, что не люблю я гниду эту.– Он кивнул на дверь кабинета. – Сам бы ему навтыкал, предателю.
Все, иди куда шел!

Охранники развернулись и  бодро зашагали вдоль коридора к лестнице.
Сергей Иванович снова остался один.