Старые фотографии. Пароходики

Привет, Петрович.

Надеюсь, тебе и эти фотки, хотя на них нет ни тебя, ни Лехи, тоже немного напомнят о наших студенческих временах.

На первой Танька Коршунова (Панкратова) и Нюх. Если забыл, Мишкой его звали. Я-то помню. Он – тоже с Коми. Земляк мой.  Мишка начинал свою студенческую биографию именно с Татьяниного курса, потом с нами  поучился немного, а после нас ушел на курс младше. Танька заскочила к нам в комнату взять свою же старую тетрадь с конспектами по одному из предметов, что она нам презентовала на радостях, после сдачи экзамена по нему. А оно видишь, как вышло – они ей ещё и на дипломе понадобились. Мишка же конкретно, ко мне подгреб (чего пришел - чуть позже), ну, я их и сфоткал, как бывших сокурсников-собутыльников.

Не знаю, в курсе ли ты, но Таня уже умерла. Года полтора тому назад. Мне Витька Иванов как-то позвонил, сказал за эту новость. Он после выпуска поддерживал какие-то отношения с её мужем. Панкратов же после института попал на мебельный комбинат где-то в самых близких окрестностях Питера, так, вроде бы, там и живет. И как-то получилось, что в понедельник Витька позвонил, сказал за Таню, а в среду, уже после её похорон, звонит - у меня (у него, то есть) первая жена умерла. Маринка Воробьева. Ты должен её помнить, она с лесомеханического, они с нами в один день – на военке, поэтому мы частенько у них в общаге околачивались, а девчонок среди механиков было раз-два и обчелся… В общем, в понедельник – Таня, в среду – Марина. Как-то так, почти рядом, оказались смерти двух людей, которых я когда-то очень хорошо знал.

Ну, а Мишка что ко мне заскочил, так это - смотри второе фото. Видишь, у него морской цейсовский бинокль? Нюх, обычно, мне его на хранение отдавал. Чтобы, как начнете гужеванить, сгоряча не продать: чё-нить да надо бы купить к длящемуся который день застолью. Не всё ж её, родимую, вприглядку да в занюх кушать?! От этих ваших застолий, кстати, и погоняло у него было соответствующее.

Этот бинокль - трофейный. Если спросишь, откуда он у Мишки, отвечу - его дед закончил войну в Японии, вот оттуда и привез трофей. Мишке этот бинокль был дорог, как память о деде, и он очень боялся продать его по пьяне. Поэтому Нюх отдавал его мне на хранение. И я обычно прятал бинокль под матрацем. Почему именно в этом месте?! Ха, а вы пробовали меня поднять с кровати, когда полу-пьяненькие приходили искать тот бинокль? Пробовали? И как? Хоть раз подняли?! Ну, вот то-то!

Если спросишь, откуда в Японии цейсовский (немецкий!) бинокль, то я скажу так - да заманал ты меня уже этими вопросами! Чё, институт, лекции по экономике лесной промышленности вспомнил, что вопросы задаешь один за другим?! Ты чё, слушать тут расселся?! Или вопросы задавать?

Сказать-то скажу, но отвечу. Бинокль тот - большой раритет. Потому как помнит тепло рук Рихарда Зорге. Их, бинокли эти, поставляли ему из Германии за то, чтобы он им сливал информацию о военном потенциале СССР. Но Рихарду эти бинокли нужны были уже для того, чтобы получить инфу о военном потенциале Японии. Которую он, соответственно, сливал СССР.

Среди японских военных моряков цейсовские бинокли были в большой цене и за них они готовы были из родной мамы наварить токийской колбасы, а не то, чтобы в дружеской беседе за чашечкой теплого саке рассказать приятному человеку о технических характеристиках того корабля, на котором служишь. Ну, и заодно - о всех военных новостях родной державы, на зависть этому немецкому придурку, которому неведом кодекс чести настоящего самурая.

Япония - страна маленькая. И любой моряк знает не только всех моряков, но и почти всех пехотных. Либо через дядю, либо через брата мужа сестры, либо просто как-то вместе обмывали очередные звездочки (или лычки) в баре "Под цветущей сакурой" или в ресторане "Под Фудзиямой и ещё ямее".

Но когда эти бинокли распространились достаточно широко… А Рихард-то собирал сведения о военных потенциалах не год, не два и бинокли презентовал куче японских офицеров! И вот те офицеры, у которых биноклей не было, стали точить зуб на тех, у кого были. На флоте пошли разброд и шатания. На отдельных кораблях дело чуть ли не до драки доходило. Ну, в дело и вмешалась военная контрразведка. Зорге арестовали. А потом и расстреляли. И объяснили всем офицерам: всё, мол, хайки лоппу. Нет, типа, больше биноклей. И не будет. Рихард, мол, приказал долго жить. А бинокли – только у него (!) были. Теперь всё. Нет и больше не будет. Ну, разброд и шатания и прекратились. А бинокли остались. У тех, кто успел.

И у одного из таких, который когда-то успел, дедок-то Мишкин этот бинокль и отобрал. Как военный трофей. И привез его в родную Коми. Но у нас-то морей нет. Вот и валялся бинокль без дела. А тут Мишка в лесопилку поступил. А у нас, можно сказать, Балтика - под боком. Вот он и привез его.

И как Нюх временами вырастал из коротких штанишек ваших самодеятельных попоек, он приходил ко мне, я доставал бинокль из-под матраца, мы с ним шли на Ланскую, садились в электричку и ехали на Финский залив. И там играли в "Пароходики". Мишка был капитаном и шел по берегу первым, время от времени подносил бинокль к глазам и осматривал морские просторы. А я был гудком и шел за ним. Тоже по берегу. В воду, видите, сапог у нас нет, мы не лезли. Да и вода, как правило, была холодная.

В общем, шли, Мишка смотрел в бинокль и если видел на горизонте дымок, начинал орать в голос: "Куда?!! Куда прешь, педрила! Через твоё коромысло!! Ты где свой патент судоводителя получал?! Да ты не получал его. Ты его, нахрен, купил!! Дубина безмозглая!! Козлятина вонючая!! Кто? Кто так расходится?!! Левыми, левыми бортами надо!! Гудок: три коротких и один длинный этому пидару!!". И я гудел: "У-у! У-у!! У-у! У-УУУУУУ!!".

Вот так мы ходили, ходили... Мишка ругался, а я дудел. Ходили, ругались, дудели, пока не уставали и не становились очень зер хунгриг. Тогда мы шли в Репино, заваливали в кафе "Под дубом" и Нюх заказывал себе бутылку ситро, а мне чай с эклерами. Мы сидели, пили свои напитки и Мишка продолжал в голос ругать этих хреновых судоводителей, которые свои патенты все напрочь и нахрен, понапокупали просто так, без всякой сдачи экзаменов. Потому как не знать, что расходиться надо левыми бортами... Это вообще!! Ни в какие ворота. Даже шлюзовые. Якорь и сломанная в прошлом рейсе бом-брам-стенга им в ихнюю позорную глотку.

А посетители кафе сразу вжимали головы в плечи, сидели - как мышки - тихо-тихо и, время от времени, поднимая свой взор к закопченным потолочным балкам, с неподдельным восхищением лопотали по-своему: "Рашен мариманен... Зер гроссе рашен мариманен!"...