Мусорщик

…Как же он ненавидел весь этот мир! Этих чёртовых людишек, по утрам спешащих куда то, в вечной суете и нервозности! Он смотрел на них из окна и и они представлялись ему большими, мерзкими тараканами, отчаянно хватающимися за свою никчёмную жизнь. Он был одинок, но это его не смущало, более того, ему было комфортно в своём одиночестве. Старое, заляпанное зеркало в прихожей никогда не протиралось. Он не любил смотреть на себя в зеркало – отражение вечного неудачника, с угрюмой физиономией, сутулой спиной и лысеющей проплешиной на голове его расстраивало. Иногда он разговаривал сам с собой. Что то доказывал, в своей маленькой комнатёнке, что то яростно объяснял сам себе. Иногда просиживал за просмотром порнофильмов. Грудастые красотки не вызывали у него ничего, никакого возбуждения, кроме как желания уничтожить их и заставить повиноваться. Одно время он думал, что он гей. Но и тут его постигла неудача. Вид обнажённых фаллосов так же не привёл его в восторг. Загадка открылась позже. Как то просматривал он фильм «Некрофил», и , наблюдая нескончаемые сцены совокупления с мёртвым телом, почувствовал вдруг дикое возбуждение. Через минуту всё было кончено, и он испытал такое облегчение, что, казалось бы, словно родился заново. Это не то что бы напугало его, скорее, он просто сделал для себя ещё одно открытие, словно изучая себя со стороны. Теперь это стало его любимым увлечением по вечерам. Сцены насилия, некрофилия – всё нравилось ему неимоверно. Иногда он разгуливал по квартире абсолютно голым- не просто разгуливал, а совершал некий ритуальный танец. Ужимки и собственная мимика при этом приводили его в восторг. Он чувствовал себя диким зверем, охотником, свободным от одежды, а следовательно, и от человеческих рамок и предрассудков. Могучая сила словно вливалась в него, и он рычал от собственного всевластия. Как бы он хотел выйти так и во внешний мир! Иногда представлялась азартная картина! Людишки с криками разбегаются от него, от обнажённого, могучего карателя и охотника их душ и тел, а он настигает их, им не скрыться, и рвёт их на части, потроша их как подушку с перьями…. Потом всё заканчивалось. Он успокаивался, возбуждение уходило, он медленно натягивал на себя старые штаны и рубашку, тщательно застёгивая все пуговицы и разглаживая складки. Рано, пока рано. Он ещё проявит себя, но пока – тссс!! У него есть маска, и он сейчас её оденет. Это маска безразличия, или, как он ещё называл это – «я-такой-же-как-все». Иными словами, ни один мускул его лица не выдаст в нём того самого хищника. Адаптация, приспособление. Но это же ненадолго, верно? Пусть барашки пока думают, что волк в овечьей шкуре такой же как они. …Работа. Подметание территории. Убирание человеческого говна и мусора, что они оставляют. Окурки, плевки, презервативы использованные. А ещё что то из себя мнят. Никчёмные твари. У них внутри такой же мусор, только его никто не видит. Никто, кроме него. А уж он то в этом деле разбирается. Один раз проклятая самка человеческой особи ( да да, именно так он называл про себя тех, кого именуют женщинами), вдоволь поиздевалась над ним. Он ходил с метлой, тщательно подметая мусор в сквере. Вот так. Вычистить всё. Убрать. У него была болезненная любовь к чистоте на своём рабочем месте. И тут он заметил растоптанный окурок. А рядом с ним пара красных туфелек на острых каблучках. Он поднял глаза. Она стояла и дымила ему в лицо уже второй зажженной сигаретой. И издевательски усмехалась. –Девушка, (он через силу произнёс это слово) мусорка стоит вот там. Прошу вас не мусорить. - «Девушка» заржала. Это была наглая девица лет 18. –Плюгавенький, а ты где волосы то потерял? Вместе с мусором выкинул чтоль? Убирай давай, это же твоя работа. – Она смачно харкнула на брусчатку, кинула второй окурок, повернулась и пошла, покачивая бёдрами, на тоненьких каблучках. Он стоял молча. Внутри закипало. Обида, боль, чувство унижения и никчёмности…. А потом словно выключили всё это. И яростно, отчётливо, зазвенело в нём- в голове, во всё теле- чувство ненависти. И проснулось дикое желание…. Уничтожения. Мозг мигом нарисовал картину, она словно вспыхнула у него перед глазами: Подвал. Та девица. Привязана. У неё в горле торчит, воткнутая каблуком, та самая туфля. Она хрипит, кровь горячими толчками вырывается из раны. Проткнута сонная артерия. А он в это время ломает ей пальцы. Позже он запихнёт ей в рот столько сигаретных окурков, сколько не влезало ещё даже в его мусорный мешок, собранный за весь день. И будет наблюдать, как они вылезают, словно черви, из её рта…. Она задыхается. А он протыкает её же каблуком всё новые и новые отверстия на её шее… Это было прекрасно. Возбуждающе прекрасно. Но он очнулся. Гудели машины. Ветер налетел и унёс окурок куда то в кусты. Он не стал его искать что бы выкинуть. От недавней встречи остался только плевок, размазанный по брусчатке. Он повернулся и наступил на него ногой.
В выходной он собрался на природу. Ездил куда либо он крайне редко, но раз в год обязательно выбирался в лес. Лес был за городом. Там он точно так же экспериментировал. Раздевался и носился по лесу, перемахивая через кусты, валяясь, обнажённым, на земле. Ещё бы. Ведь он был диким зверем, и это уже была не его маленькая комнатка, о нет! Тут границы раздвигались, тут можно было воистину слиться с природой! Один раз его засекли…. Компания подростков забралась далеко в лес, что бы, видимо, весело провести время. Когда он выскочил на полянку из за кустов, голый и прекрасный (как он считал) в своей ярости , он онемел. На поляне сидело пять человек. Из них было три девушки и два парня. Рядом валялись бутылки с пивом. Они уставились на него, а он на них. А потом загремел смех. По нарастающей, словно шум водопада. Они смеялись, они тыкали в него пальцами, девицы угорали больше всех. – «Эй ты! Долбанутый! Спрячь уже свой член!» Он отступил шаг назад, взвыл, и побежал, ломая под собой ветки, падая и вставая вновь. Ему казалось что за ним гонятся…. С тех пор он стал осторожнее. Иногда ему просто нравилось сидеть в лесу, слушать пение птиц и верить в то, что он на Земле один.
…Он заметил её на остановке. Она была неприметна , но что в ней сразу ему не понравилось. С одной стороны. А с другой стороны, словно что то манило к ней. Не как к женщине, такого чувства, как мы поняли, он не испытывал, нет. Хотелось взять над ней власть… Что бы она всегда была у него под боком, хотелось издеваться над ней, делать всякие вещи - любые! с ней, и смотреть в её глаза, полные боли, когда он будет показывать её превосходство. Внезапно, он почувствовал себя богом…. Он словно видел свою протяную ладонь, на которой синей жилкой билась её жизнь… Сжать кулак – и бац! И тут он понял важную вещь. Эта встреча не случайна. Он послан на эту Землю что бы наконец найти её. Она будет первой, у кого он отнимет жизнь. А может, он вообще подобие Бога? Его, скажем так, заместитель? Он видит внутренним взором тех, кто здесь лишний. Он ПОЧУВСТВОВАЛ некий импульс от этой девушки. Её надо убрать. Неважно, зачем, но надо ПРОСТО УБРАТЬ. Как убирает он мусор в парке. Это- мусор. Вот почему он чувствует какую то энергетику. Он же мусорщик. Воистину, сам Господь создал такую профессию! И его задача - убирать мусор не только с асфальта но и в жизни! Убрать. Мусор.
…Она оглядывалась, ожидая загородный автобус. Короткие волосы и затюканный взгляд. Одета скромно. В руках большая сумка. Куда ж она собралась? На дачу? С каждой минутой он чувствовал всё большее напряжение и ненависть к ней. А ещё огромное желание сделать ей вред…. И с этим желанием было всё труднее бороться. Подъехал автобус. Сели. Она на переднюю площадку, он на заднюю. Так было удобней наблюдать за ней. Мерзость. Но хотя.. лицо будет у неё выглядеть намного приятнее, если , скажем, пройтись по нему тем самым охотничьим ножом, что лежал у него в рюкзаке. На миг картинка опять так ясно предстала у него перед глазами, что он чуть не взвыл от такого ОЖИДАНИЯ. Он не мог и не должен её упустить… Это – начало. Пора скидывать маску послушной овечки. В нём просыпался хищник. А ещё – он мусорщик. Пришла пора убирать мусор. Подъехали. Последняя загородная остановка. Вдалеке темнел лес. Но что это? Она слезла, неторопливым шагом направилась к лесополосе… Она тоже решила прогуляться в лесу? Воистину, это удача. Это сам Бог помогает ему избавлять землю от грязи! Он неслышно, крадучись, прячась за кустами, следовал за ней. Какая глупая недотёпа! Даже не обернулась ни разу! Неужели не чувствует опасности и слежки за собой? Настолько самоуверенна в себе, и своей неприкосновенности?! Это взбесило его ещё больше. Теперь он точно уничтожит её. И никто не вспомнит о ней уже завтра. В лесу было прохладно. Сначала он потерял её из виду. Но потом увидел мелькание среди сосен зелёной кофточки. И снова – тихо, бесшумно, как зверь, следовал за ней. Он даже чуял её –запах. Казалось, что у него открылось чутьё как у лесного хищника. Но нет, он не может это сделать, как человек. Да и не человек он более. Он выслеживает свою добычу, а значит, прочь всё людское. Торопясь, что бы снова не потерять её из виду, он начал торопливо расстёгивать сна себе штаны. Сорвал рубаху. Через минуту он стоял совсем обнажённый, каким привык быть. Природа хищника и дикаря уже не таилась в нём. Она вырывалась могучей силой. Он бросил вещи под куст. И прыжками помчался за ней. Иногда у него вырывалось рычание. По подбородку текла слюна. Но он уже не обращал на это никакого внимания. Теперь он чувствовал только одно – жажду убийства.
…Он напрыгнул на неё сзади. Как волк напрыгивает на овцу, хватая её клыками за загривок. Она как раз нагнулась в этот момент, что то рассматривая на земле, и он совершил прыжок. Она страшно вскрикнула. Она до последнего момента не подозревала, что была в лесу не одна. Он вцепился руками ей в шею и повалил на землю. Повернул на спину. Она кричала, хрипела, отмахивалась ослабевшими руками. Пыталась царапаться. Но вся сила его тела сосредоточилась у него в руках. Он душил её. Но пока убивать не собирался. Не всё так быстро, дорогуша. Убрать мусор – проще простого. Гораздо сложнее сделать это красиво. Она ослабла, от нервного потрясения и попыток удушения не было уже сил сопротивляться. Он сжал нож (единственный предмет из человеческого мира, который он оставил себе), и провёл медленно, не торопясь, кривой порез на её лице. Она заскулила он боли, лицо залило кровью, струи попадали ей в открытый рот. Она как будто пила собственную кровь! Эта мысль привела его в восторг. Он сделал ещё надрез. Сквозь рану в щеке стали видны зубы. Как будто у неё стало два рта. Хм. Забавно даже, подумалось ему. Но потом всё перекрыла ярость.- Ты. Мусор. Мусор. Мусор!! -Шептал он ей на ухо, разрывая на ней кофту и рисуя на её груди причудливые узоры лезвием. Она то впадала в состояние шока, то вновь начинала извиваться в последней отчаянной попытке вырваться. Она была уже полностью раздета, он сорвал с неё остатки одежды, приравнивая её к своему состоянию – естественному состоянию дикой наготы, слияния с природой. Пусть познает прекрасное, перед смертью. Почему бы и нет. Человек рождается голым, значит, и умирать должен таким же. А он был богом, забирающим, капля за каплей, её жизнь. Он смотрел в её глаза, в них были боль, страх, а ещё в них было ЖЕЛАНИЕ ВЫЖИТЬ. Он был потрясён. Он наконец то всемогущ! Вот она, чья то жизнь, трепещет у него в руке, прямо как в том видении… и сейчас он сожмёт руку…. Он поднял глаза к небу над верхушками сосен. – Я Бог…- тихо прошептал в экстазе он и сомкнул руки на её шее. Её глаза стекленели, из них уходила жизнь. Лицо покраснело. Она задыхалась. Через несколько минут он всматривался в мёртвое лицо. Ужас перенесённой смерти навсегда остался в её застывших глазах, неподвижно смотревших в другие, живые глаза - глаза её палача.
А потом было то, что долгие месяцы разрывало его и томило, что так хотелось попробовать, но наблюдалось только на экране монитора. За вечерними просмотрами некрофилии. Но сейчас всё было не так. Всё было по настоящему. Её плоть уже начала остывать. Она не была уже живым существом, но именно это возбуждало его. Послушная. Податливая. Мёртвая. На пике удовольствия он сжимал опять руки на её шее, хотя в этом не было уже необходимости. Он бил её головой о землю. Он был хозяином этого тела, он был властелином. Мёртвое, послушное тело… И он понял, как будет теперь жить дальше. И что раньше – вся его жизнь была лишь жалким существованием, и только теперь он осознал всю полноту ощущений. Забирая жизнь, предаваясь инстинктам, вожделея мёртвое тело, жизни которого он и лишил… Это было теперь его предназначение. … Он скинул тело в небольшое болотце с тёмной трясиной и ряской на краю леса. Туда же отправились и её вещи.
…Десять утра. В городском парке немолодой мужчина, сутулый и лысоватый, тщательно подметал брусчатку. Молодой парень, пройдя мимо, допил банку «фанты», скомкал её и бросил на газон. –Дядь, мимо мусорки пролетела. Убери, а. –Повернулся и пошёл, что то насвистывая. Мусорщик внимательно посмотрел ему в след. Из его глаз сочилась ненависть. -Уберу.- Тихо прошептал он. –Я люблю убирать мусор. Даже такой мусор, как ты, например.- И руки его крепче сжали метлу.