К слову, писателям

Стиль
Стиль, как способ изложения. Стиль воспринимается, как способ выражения образного освоения действительности. И он не совпадает с формой произведения. Точно так же, как метод не может быть приравнен к содержанию.
То, что часто называют формой – это и поэтический язык, и сюжет, архитектоника и ритм… - всё это входит в стиль, но помимо этого, стиль включает в себя и особенности раскрытия идеи и темы, особенности обрисовки действующих лиц, интонацию художественного произведения.
Подлинного мастера стиля отличает умение скомпоновать, обработать материал, преодолеть его сопротивление. Вместе с общей идеей стиль призван слить, сплавить в живую целостность неоднородные начала, выступающие в жизненном материале, в объекте творчества.
Наконец: «Стиль – это способность писателя устранять барьеры между собой и читателем, а торжество стиля – в тесном общении с ним» - Голсуорси.
Для правильного стиля характерно единство способа выражения и способа эстетического воздействия. И это «выражение» может обладать разным по своей силе эстетическим зарядом, который может зарядить читателя.
Сила этого воздействия резко снижается, когда писатель проявляет чрезмерные «заботы» о восприятии своего произведения читателем. Когда он, опасаясь, что его идеи и образы не «дойдут», не будут поняты, - подробно растолковывает читателю события и характеры, когда дидактика приглушает звучание образов, подменяет их органическое развитие. Это «единство выражения и убеждения» - не возникает автоматически, это творческое завоевание автора. Это закон творчества – общий для всех и в то же время особый для каждого писателя.
«Я, строго говоря, писатель-бытовик, - отмечал А. Серафимович. – Всегда во главу я ставил быт. Проблемы мои возникают и решаются через быт».
Есть и другие примеры демонстрирующие другие особенности стилей литературы.
А Пушкин пользуется обращением к читателю, например. Поэт ведет разговор с собеседником в романе «Евгений Онегин», когда он начинает рассказ о Татьяне. С собеседником, который может разделить его чувства. Отличительной чертой тут является доверие к собеседнику-читателю. Тут форма свободной беседы.
По иному прямая беседа с читателем представляется в качестве формообразующей в романе Чернышевского «Что делать». Большинству читателей писатель ставит в вину доверчивость и любовь к дешевым эффектам. Чернышевский не только высмеивает мещанские, пошлые представления о литературе и жизни у читателей, но и разъясняет читателю-другу характер его повествования в романе:
«Проницательный читатель, может быть, догадывается из этого, что я знаю о Рахметове больше, чем говорю. Может быть. Я не смею ему противоречить, потому что он проницателен. Но если знаю, то мало ли чего такого я знаю, чего тебе, проницательный читатель, во веки веков не узнать. А вот чего я действительно не знаю, так не знаю, где теперь Рахметов, и что с ним, и увижу ли я его когда-нибудь».

Такая прямая беседа с читателем, проясняя и углубляя текст произведения – представляет собой характерную черту стиля и структуры. При некотором общем сходстве – характер прямой беседы, её значение в «Евгении Онегине» и в «Что делать» различны. И это подчеркивает и живость творчества писателей.